Виталий Абанов - Город Эйч

Несущий свет

– Все-таки она сдохнет, – сказал старый Эмилио.

Рони сидел рядом с ним, вытянув ноги и отдыхая. Минутка передышки. Можно поговорить со старым придурком о том о сем.

– Вовсе нет, – лениво ответил ему Рони. Они смотрели на старую суку, лежащую под деревом. Ее правая передняя лапа была изломана под странным углом и почернела. Если хорошенько приглядеться, можно было увидеть белые личинки мух в ране. Сука лежала и монотонно скулила, вытягивая одну и ту же тоскливую ноту.

– Она не может протянуть долго, – сказал Эмилио. – А тебе бы лучше заняться своим делом.

– Я и так занимаюсь своим делом, – ответил Рони, протягивая Эмилио конверт: – распишись.

– Что это? – спросил старик.

– Не знаю, – пожал плечами Рони: – я не читаю чужие письма.

– Это судебная повестка, – сказал Эмилио: – они снова хотят вызвать меня в суд.

– Распишись. Иначе я не вручу ее тебе.

– Ну и пусть. Плевал я на судебные повестки. Передай Карлосу, что он может поцеловать меня в жопу. Да, прямо в мою черную, немытую жопу, – с удовольствием повторил Эмилио, зажмуриваясь и потягивая дым из своей трубки. Рони вздохнул и спрятал конверт в сумку. Он уже устал говорить, что не знает никакого Карлоса. Этот конверт он носил старку Эмилио вот уже два года. За это время он протерся и засалился. Старик не принимал конверт, и Рони относил его обратно на почту.

– Наверное я ее пристрелю, – сказал Эмилио, посасывая трубку: – не дело смотреть, как тварь господня мучается.

– Это собака-то тварь господня? – спросил Рони, положив конверт обратно в сумку – старик все равно не возьмет его.

– Господь ее создал – значит она господня тварь.

– Господь и свиней создал. – ответил Рони, садясь рядом с ним и вытягивая из кармана пачку "Лаки Страйк" с ярко-красным пятном. Он закурил и выпустив дым, протянул ноги вперед. Старик Эмилио пожал плечами.

– Свиньи – грязные животные. И они- не дело рук божьих. Ты же не думаешь, что господь прикасался к ним своими руками, а? – ответил Эмилио.

– Ну, ладно, они не божьи твари, но кто-то же их создал? – прищурился Рони. Его ноги гудели – за день он исходил немало миль и сейчас наслаждался, дав им отдых.

– Свиней? Думаю их создал дьявол. Ну или они шатались туда-сюда по земле сами по себе и никто их не создавал. Охота кому с ними возиться.

– То есть они были еще тогда, когда никого не было? Свиньи – самые древние животные на свете? – спросил Рони. Старый Эмилио встал и сверкнул глазами. Потом он зашел в свой дом, а вышел с потертым, видавшим виды дробовиком.

– Что ты за человек, Рони, вечно всякую ерунду молотишь. – сказал старик с досадой, прижимая приклад к щеке. Грохнул выстрел и собака под деревом затихла навсегда.

– Ты бы лучше делом своим занимался и людей в покое оставил. – добавил он, садясь и укладывая дробовик на колени. Ствол ружья оказался направлен прямо в живот Рони. Рони подвинулся в сторону.

– Ну ладно. – сказал Рони: – я пошел. Завтра опять зайду, старая перечница.

– Валяй, валяй, прихвостень у Карлоса. – сказал старик ему вслед.

– Ну-ну... – Рони уже завел свой "Стардекс", который прислонил к стене дома и ловко вспрыгнул в седло. У него были еще дела. Два пухлых конверта и одно извещение с открыткой – в заведение Бэт, что на перекрестке. Тяжелый синий пакет от "Экспресс-Мэйл" Иванову, сорок пять заказных писем руководителю компании "Сатана Инкорпорейтед", герметично закрытый контейнер в местное отделение морга и пачка собачьих вафель старушке Моб. Всего дел на полчаса, не больше. Рони хорошо знал свой район и с удовольствием работал в нем. Первым делом он заскочил к Иванову, затем в заведение Бэт, где ему налили чашку горячего кофе и Мартина, грудастая официантка ласково потрепала его по щеке (спасибо за открытку, у нас дома праздник урожая, они все целуются прямо на улицах, вот так – она показала как, вогнав Рони в краску и вызвав веселый смех у девиц Бэт). На перекрестке Десятой и Розенкрац он остановился, пережидая, пока светофор скажет ему свое зеленое "можно". Кто-то плюхнулся сзади на его сиденье и крепко схватился за плечи.

– Эй! – возмутился Рони, оборачиваясь – что за ...

– Езжай! – крикнула неожиданная пассажирка ему прямо в ухо – Езжай, езжай! – в этот момент светофор все-таки сказал свое зеленое "можно" и Рони тронулся с места, справедливо рассудив, что разобраться со странной девушкой он сможет и на той стороне Розенкрац, а иначе придется стоять в пробке снова выжидая светофора, да и водитель красной тойоты прямо за ним уже настойчиво просигналил свое "двигайся же наконец парень!".

– Только не останавливайся! – крикнула пассажирка, когда они поехали – я тебе заплачу! Мне нужно на Портовую семьдесят два! Срочно! – и она сунула за пазуху Рони две бумажки по сто кредитов.

– Портовая семьдесят два? – спросил Рони, выжимая рукоятку газа. Двести кредитов! Почти месячная зарплата! Черт, он отвезет ее на Портовую, он отвезет ее куда угодно, мало ли какие причуды бывают у молодых богачек, а деньги он упускать не может. В зеркальце он увидел как красная тойота повернула в сторону, а за ними бегут четверо людей в черных костюмах, но движение на Десятой и Розенкрац завертело их в своем вихре и вот они уже скрылись из виду. Рони поддал газу и ловко перестроился с полосы на полосу. Портовая? На обратном пути он успеет завезти посылку старушке Моб.

– Можно быстрее? – спросила пассажирка. Рони немного поколебался прежде чем ответить. С одной стороны Маргарет он всегда отвечал что быстро только кошки трахаются, но с другой стороны – это же не Маргарет. Наверняка обучалась во всяких там колледжах и тому подобное, и поди обидится, если он, Рони скажет ей про кошек.

– Нет, мисси. Это же мотороллер. – сказал Рони, подумав.

– Хорошо. Давай... следующие ее слова Рони не услышал, потому что в них на огромной скорости направилась громада грузовика-дальнобойщика "Манхетенн". Рони крутанул руль, бросая мотороллер поперек дороги и прибавляя газу, чтобы убраться с пути этой махины. Сотня тонн полированного металла и раскаленной резины пронеслись мимо, дохнув на Рони своим смрадным дыханием. Он даже не успел испугаться, просто руки сами сделали свое дело, прибавляя газ и унося их оттуда. В зеркальце он увидел, как грузовик разворачивается поперек дороги и из под его колес ветер рвет белый дым раскалившихся покрышек.

– Так. – сказал он сам себе, поворачивая в переулок.

– Это Портовая? – спросила его пассажирка, когда они остановились.