АЛЕКСАНДР ЗОРИЧ - КОРОЛЕВА КУБКОВ, КОРОЛЕВА ЖЕЗЛОВ

- Работать? - спрашивал Веталь, восьмиклассник с безбровым лицом и шрамом на стриженной ежиком белявой голове.

- Дурак, учиться.

- На кого?

- На биолога, говорит.

- Брешет.

- А чего, у нее родаки богатые.

- Богатые? Да у нее даже мобилы нету!

- А деньги есть. Я ее вчера попросила занять две тысячи рублей, дала.

- Тоже мне - две тысячи.

- Олежа вот не дал, - Анжела кокетливо прищурилась. Получилось шлюховато.

- Да он и так всем должен. Будет он еще тебе давать. Да, Олежа?

- Разбежалась, - басил Олег, вырисовывая прутиком на песке скалящуюся рожу.

Так они и беседовали, оставляя после себя черную подсолнечную шелуху, неумелые, напитанные слюной окурки и плохие воспоминания.

- А давайте над Малой приколемся? - предложила однажды Алла, обладательница взрослого, по-бабски угрюмого лица с широким непородистым носом.

- Типа? - с особой, вопросительно-утвердительной интонацией поинтересовался Веталь.

- Типа Олежа ей назначит свидание. Эта придет. А мы будем смотреть и прикалываться.

- Ив чем прикол? - в голосе Веталя звучал скепсис, который апологеты рабочего класса склонны звать здоровым.

- Ну… не знаю.

- Вот если бы Олежа не пришел… на это свидание… вот это был бы реально прикол! - улыбнувшись углом рта, сказала Анжела.

- Да ладно. Подождет пять минут и чухнет. Всего прикола, - стоял на своем Веталь.

- Малая? Пять минут? Да ты ее не знаешь! - взвилась Анжела. - Будет час ждать, а потом еще разревется!

- Ну и толку?

- Проучим ее.

- Хоба, а можно круче! - оживился девятиклассник Мичин, его все звали по фамилии. Чувствовалось, он не на шутку разгорячен идеей. - Пусть Олежа забьет ей стрелу в Магазине. Она туда внутрь зайдет. Мы засов задвинем. Посмотрим, что она будет делать.

- Обделается, наверное, - хмуро усмехнулся Веталь. - Будет орать: «Олежек! Любимый! Спаси меня! Мне так страшно!», - последние слова Веталь произнес тоненьким голоском, небесталанно изображая девичье отчаяние.

- Может, ну его к бесу? - вяло возразил Олег. Большими пальцами обеих рук он щупал клавиатуру мобильного - пока товарищи спорили, отстреливал летящие из правого верхнего угла экранчика звездолеты мутантов.

- Ты вообще сиди. Твое дело только ей сказать, - задумчиво изрек Мичин и в качестве последнего неотразимого довода добавил: - Ты мне должен вообще, забыл?

К своему первому свиданию Тата готовилась в вихре деятельного исступления - будто собиралась в школу к самому первому Первому сентября. Впрочем, ведь и свидание - первый класс взрослой жизни.

Прыщ над бровью был с горем пополам выдавлен, ранка прижжена водкой, найденной в холодильнике (Алиса держала ее для компрессов). Ногти - вычищены и подпилены. Волосы вымыты, причем дважды. Тата даже выстригла себе челку - кромка получилась косой, но так даже актуальней, успокаивала себя она.

Набег, совершенный поутру на косметический столик Алисы, принес Тате несколько полезных трофеев: тональный крем (им Тата собиралась замаскировать ранку от прыщика), перламутровую помаду и лак для ногтей. Правда, маникюра, несмотря на полтора часа мытарств, у Таты не получилось - кисточка в неумелых руках облизывала что попало и помимо собственно ногтей золотисто-оранжевый колер приобрели также и нежные беленькие кутикулы. Насупившись, Тата свела лак вонючим ацетоном.

Примерно два часа Тата крутилась перед зеркалом, примеряя уведенные из шкафа бабушкины торжественные платья времен щедрых премий за проектирование газопровода Уренгой-Помары-Ужгород. Поначалу задумка явиться пред очи Олега а-ля Королева Кубков казалась ей прекрасной. Но потом, вспомнив заветы Анжелы и Аллы («слишком навороченных пацаны стремаются!»), Тата остановилась на джинсовом сарафане и полосатой кофточке, каковая, впрочем, вскоре обнаружилась в корзине для грязного белья. Пришлось согласиться на футболку с надписью «§пагт-е1-§пеШ». Старая Алисина клиентка, владелица агентства недвижимости Варвара Петровна, презентовала эту футболку на Татин день рожденья.

В молодости главбух Варвара гадала на любовников, затем переживала за оболтуса-сына, то и дело ввязывавшегося в мутные истории с давящими очертаниями казенного дома на заднике, а после пятидесяти открыла для себя вечные ценности в виде мохнатого кобеля по кличке Бендер, свежевыжатых овощных соков и отдыха на морях по системе all include. Теперь Варвара Петровна приходила редко, в основном, чтобы подстраховаться перед особенно важными сделками. Алису она уже давно, и отчасти заслуженно, воспринимала как соавтора собственной судьбы. А гонорары всегда подзвучивала подарками и прочей милой мишурой женского приятельства.

Прежде чем покинуть дом, Тата выдернула из розетки видавший виды бабушкин «Локон» - попытка подкрутить кончики волос окончилась очередным за этот день фиаско.

Она почистила зубы, в восьмой раз надушилась и, на ходу пообедав шоколадной вафлей и помидором, бросилась вниз по лестнице.

Сердечко Таты стучало громко.

«Магазином», где назначено было Татино свидание, называлось гадкое и глухое место - один из отрогов построенной еще при царе Леониде станции, обеспечивавшей очистку сточных вод городской канализации.

С высоты полета стрижа станция напоминала бетонную черепаху - раскинувшую лапы, вытянувшую навстречу не поймешь чему тупую башку и, словно рулевым веслом, помогающую себе обрубком хвоста.

С наступлением капитализма коммунальное тело города ссохлось и одряхлело. Окраинная станция-черепаха, неподалеку от которой, считай, оканчивался город, не составляла исключения. Зимой в облупившихся помещениях станции ночевали бомжи, на подступах к ней сводили счеты беспризорные собачьи стаи. Что, впрочем, не мешало станции функционировать - в ее черных глубинах, как встарь, урчало, дрожало и механически переваливалось что-то значительное.

Многие служебные комнаты, ранее всегда закрытые, теперь были распахнуты настежь - делай, что хочешь (засовы и замки сдали на лом сильно пьющие, а оттого ежеутренне предприимчивые граждане).

Одну из таких комнат, правда, с уцелевшим засовом, глядящую дверью на далекие бетонные брикеты Татиного района, облюбовали для своих идиотских нужд пацаны - там они курили (один раз даже низкосортную ростовскую дурь), понемногу выпивали и мечтали о разных гадостях.

На дверях повесили найденную на свалке табличку.

Вся в ржавых пятнах, она сообщала расписание работы некоего магазина. Обеденный перерыв с 13-00 до 14-00 на ней обозначался стилизованной чайной чашкой. Над ней левитировала черная запятая ароматных испарений.

Дверь Магазина была притворена. И Тата робко постучала.