Евгений Гаркушев - Русская фантастика 2012

— Кто — они?

— Может, тебе лучше не знать?

— Тогда какой от меня прок?

Алиса поднялась со своего гамака, присела на койку рядом со мной, внимательно посмотрела в глаза. Хотела что-то сказать, но над овальным люком каюты ярко вспыхнула оранжевая информационная панель. Механический голос из скрытого динамика сообщил:

— Внимание, экстренное торможение. Через две минуты включаются механизмы стабилизации и поля безопасности. Пожалуйста, примите удобные позы. Если вы лежите, все в порядке. Не пытайтесь встать или пойти куда-нибудь.

Алиса оцепенела, а спустя несколько секунд прошептала:

— Это они!

— Да что еще за «они»?!

— Разработчики сверхсекретного оружия. Представители могущественного производственного концерна. Они хотят у меня кое-что отобрать. И свидетели им не нужны.

— Ты считаешь, что кому-то под силу остановить звездолет, перемещающийся в субквантовом пространстве?

— Если кому-то и под силу, то им. Могущественные люди. И очень мощные проекты. Прости, что я тебя в это втянула…

Алиса наклонилась ко мне и поцеловала. По-настоящему. От ее губ пахло вовсе не пиццей, а малиной или черникой. Я не слишком хорошо разбираюсь в лесных ягодах — на Тайге они не растут, а все ягодные ароматизаторы, на мой вкус, похожи.

Настоящий поцелуй завораживал. Было в нем что-то простодушное, примитивное и вместе с тем трогательное. Пусть в виртуальном пространстве ощущения чище и сильнее, словно бы сконцентрированы и освобождены от постороннего, все равно реальный человек и реальный контакт с ним воспринимаются совсем по-другому.

Включились компенсационные поля. Алису прижало к койке рядом со мной, я и вовсе не мог пошевелить правой рукой — ее придавила девушка. Но левая рука работала…

Я поднял ее, переключил рычажок блокировки имплантированного коммуникатора, чтобы дать ему задание соединиться с бортовыми системами корабля и выяснить, почему мы тормозим. Пусть сам я не слишком продвинут по части электроники, да и имплантированных устройств во мне немного, коммуникатор я в прошлом году приобрел мощный и натаскивал его искусственный интеллект едва ли не каждый день — так что он стал опытным переговорщиком, нахалом и пронырой. Я сам его иногда боялся, хоть и настроил на безусловное подчинение. Поэтому и отключил каналы обратной связи, когда накатила депрессия.

— Привет, Глеб! — радостно заявил Ротор, как только я активировал функцию беззвучного общения. — Как дела? Понравилось быть пауком?

— Умерь свой пыл, — предложил я. — Для тебя есть дело.

Ротор обожал такие моменты. Он чувствовал себя значимым и полезным, а что еще может быть важнее для искусственного интеллекта? Разве что возможность проявить свободу воли, выбрать что-то на свой вкус. Как он, например, выбрал имя. Не я ведь назвал его Ротором, мне бы и в голову не пришло. Я и слова-то такого не знал, пока не купил себе коммуникатор и сопутствующую программу искусственного интеллекта.

— Отчего мы тормозим? — спросил я, так как Ротор теперь голоса не подавал, пусть и мысленного.

— Ты имеешь в виду всех людей или наш с тобой тандем? — уточнил Ротор. — Или задаешь вопрос в философском смысле, памятуя об известном афоризме «тормоза придумали трусы»?

— Слушай, умник, я ценю твой юмор, он часто скрашивает мое унылое существование. Но в данный момент я говорю о звездолете «Медея». Подсматривать за тем, как я пребываю в образе паука, ты успеваешь, а отслеживать окружающую обстановку — нет?

— Что ты, Глеб, о твоей безопасности я пекусь прежде всего. Именно поэтому я сразу же послал запрос, по какой причине звездолет совершает незапланированный маневр. Местные программы долго извинялись, но факты от этого не стали красивее — вас с милой девушкой, которая тщательно скрывает все факты о себе, просто кинули. Ты и твоя новая знакомая не тянете на преуспевающих пассажиров первого класса. Вы просто нагрузка, попытка менеджмента звездолета заработать лишнюю сотню гамов или пару мегаваттчасов, не в обиду будь сказано. Именно поэтому вам не сообщили, что путешествие продлится лишних пять часов, потому что «Медея» будет заходить на базу Большой Боб, чтобы принять груз и нескольких пассажиров. Коварные менеджеры спланировали задержку заранее, хоть и не признаются в этом. Обидно, но неопасно. Поэтому я и молчал, не хотел расстраивать.

— Алиса, все в порядке, — сообщил я вслух. — Торможение началось из-за плановой остановки.

— Я в курсе, — еле слышно прошептала девушка. — Мне рассказала Белинда.

— Интеллект твоего коммуникатора?

— Нет, садовая фея, — огрызнулась Алиса. — Кстати, она хочет познакомиться с твоим электронным партнером. А он отказывается. Говорит, что должен получить разрешение.

— Хорошо, разрешаю.

Что мне оставалось делать? Я надеялся, что Ротор сможет за себя постоять и не выдать наших секретов.

— Спасибо, — поблагодарила меня Алиса. Наверное, по просьбе Белинды. Ротор своих восторгов не выразил, хотя общаться с чужими электронными помощниками, насколько я мог об этом судить, он любил.

Силовое поле ослабило хватку. Давление сверху почти исчезло, только движения все еще тормозились. Теперь вполне можно было не только пошевелить рукой, но и повернуться, даже подняться.

Алиса сейчас же вскочила, откинула стол, положила на него коммуникатор.

— «Медея» предполагает взять на Большом Бобе десять пассажиров. Кого-то наверняка попытаются подселить к нам в каюту.

— Откуда ты знаешь? — удивился я.

— Наверное, моя Белинда расторопнее твоего Ротора. Только и всего.

— Прямо уж, — раздался у меня в голове голос искусственного помощника. — Просто я не получал задания разузнать, что к чему.

— Тихо! — приказал я вслух.

— Ты мне? — возмутилась Алиса.

— Нет, конечно.

— Ясно. Иди сюда. Кто из этих людей кажется тебе наиболее привлекательным? Точнее, наименее подозрительным?

Коммуникатор Алисы высветил над столом экран, на котором отобразились десять голограмм. Люди разных национальностей, разных возрастов, мужчины и женщины. Каждая голограмма была снабжена общедоступной информацией: имя, фамилия, основной язык общения, степень лояльности по отношению к обществу и государству. На некоторых потенциальных пассажиров электронная помощница Алисы раздобыла целое досье: специальность, состояние здоровья, место постоянного жительства, образование, вероисповедание, членство в союзах и партиях.

— Вот, Сара Бритмэн, — я ткнул пальцем в голограмму женщины лет сорока. — Говорит по-английски, имеет музыкальное образование, живет на Земле, летала, наверное, куда-то к родственникам. Она не будет лезть в наши дела, а мы — в ее. Чего лучше?