Вадим Астанин - Н.Ф. (ненаучные фантазии)

- Молодой специалист, - произнесла Морошкина таким тоном, словно обвиняла Гусарова в инцесте, педофилии, гомосексуализме и извращённом самоудовлетворении разом.

- Молодой, - согласился Гусаров, изнывая от неопределённости.

- Хорошист? - спросила Морошкина, беря в руки диплом.

- Есть тройка, - быстро признался Гусаров.

- Тэк-с, - повторила директрисса, разглядывая вкладыш. - Удовлетворительно...

- По психологии, - подсказал Гусаров.

- Как вы считаете, Александр.., - Морошкина, отложив в сторону вкладыш, раскрыла синюю корочку диплома, - Александр... Дмитриевич, - нужна ли психология учителю в практической работе? Или ему достаточно знаний по своему, так сказать, основному предмету?

- Нужна, - сказал Гусаров, и, неожиданно для себя, уточнил, - В принципе...

Калерия Степановна выразительно хмыкнула и повела плечом.

- Оставьте документы, Александр Дмитриевич и подождите, пожалуйста, в коридоре. Мы вас берём. В принципе...

Выходя, Гусаров услышал, как директрисса сказала секретарше:

- Ну, этот у нас долго не задержится.

И не ошиблась. Гусаров проработал в школе учебный год и уволился по собственному желанию. Хотя мог бы остаться, и тем посрамить уверенную в своём даре предсказателя директриссу, но не остался, а написал заявление и гордо покинул школьные стены, классы и коридоры, провожаемый десятками пар глаз — торжествующими Калерии Степановны, и завистливыми учительскими. Завистливыми потому, что Гусарову, в отличие от них, удалось найти выгодное место, да ещё и с перспективой карьерного роста. На самом деле, никто, никакими взглядами Гусарова не провожал: ни завистливыми, ни торжествующими, и никто никогда никакого мало-мальски реального карьерного роста ему не обещал. А что ему в действительности пообещали, и пообещали железно, так это зарплату в два раза выше той, что он получал в школе. Точнее, пообещал. Бес-искуситель, принявший облик знакомого, бывшего одноклассника. Одноклассники, в отличие от ментов и чекистов, бывают очень даже бывшими, если проявляются в роли беса-искусителя. Школьный приятель, а в отдалённом детско-юношеском прошлом они с Гусаровым приятельствовали, возник на пути нежданно-негаданно. Выскочил, как чёртик из табакерки, и закружил, запутал, закидал, завалил Гусарова сугробами слов и междометий, широкими мазками нарисовал ошалевшему от открывающихся возможностей слушателю блистающие дали и радужные перспективы, в которых пребывал и которыми душевно укреплялся сам, благодаря личному напору и полезным знакомствам, своевременно завязанным и которыми, далями и перспективами, прямо-таки жаждал безвозмездно поделиться.

Бес-искуситель пригласил однокашника в ресторан и там, под смирновское столовое вино № 21 и холодные закуски взялся делиться накопленной мудростью.

Бес-искуситель говорил, барственно помавая вилкой с наколотым на изогнутые зубчики кусочком слабопросоленной семужины:

- Чудила ты, брат Гусаров. Ну кто нынче идёт работать в школу? Да и раньше не очень-то рвались в преподаватели. Разве что женщины. Много ты видел в школе мужиков учителей? Правильно. Не много.

Бес-искуситель, манерно отводя мизинец, глотал из гранёной стопочки водку, аппетитно закусывал сёмгой, подцеплял с тарелки следующий кусочек и выразительно поводил глазом, намекая.

Гусаров суетливо хватался за ледяной графинчик и подливал бесу-искусителю водочки. Бес-искуситель благодарно чмокал губами и поднимал стопочку, манерно оттопыривая мизинец.

- Да, да, верно, у нас в школе их было пятеро. Физрук, трудовик, учитель истории, - бес-искуситель погрозил Гусарову вилкой, - помню, помню, твой любимый предмет, между прочим, учитель по вождению автомобиля, или как он там назывался, географ и по-совместительству преподаватель НВП и учитель рисования. Но это было в махровые советские времена, в самый брежневский застой, в семидесятые. И потом, Гусарчик, вспомни, что с ними стало. Художник умотал в столицу, трудовик спился, а физкультурник перешёл тренером в ДЮСШ. Правда, заместо старой директорши прислали из области к нам на усиление мужика. Помнишь, Гусарчик, обязательную утреннюю зарядку под бодренькую музыку по общешкольному радио? Как выгоняли всех, от первоклашек до выпускников в коридоры и заставляли махать руками и ногами. А мы ведь тогда были уже десятиклассниками. А обязательную сменную обувь? И сам директор, каждое утро стоя на входе, проверял её наличие у старшеклассников, невзирая на лица?

Бес-искуситель ностальгически закатывал глаза и по его лицу было видно, как приятно ему вспоминать школьные годы чудесные, быстролетящие и невозвратные.

Гусаров всецело разделял настроение знакомого, однако вспоминалось ему и иное, не столь радостное и приятное. К примеру, вот что: однажды в классе, после уроков, остались он, юный Гусаров, четырнадцатилетний подросток и бес-искуситель, юноша на год старше, и так получилось, что начали они как бы бороться, но не по-настоящему, а понарошку, и незаметно увлеклись. Увлеклись настолько, что разнимать дерущихся пришлось классной руководительнице Марье Петровне. Привлечённая громкой вознёй, раздающейся за закрытыми дверями должного быть пустым кабинета, Марья Петровна узрела картину удручающего разгрома и вопиющего нарушения дисциплины. Гусаров, в порванном пиджаке, с разбитым носом и фингалом под левым глазом, сидел, загнанный бесом-искусителем под парту, отбиваясь руками от ударов, наносимых ему обутыми в зимние сапожки крепкими, тренированными ногами беса-искусителя. Бес-искуситель целился Гусарову в лицо, и пинал со всей силы, на которую был способен. Если бы не учительница, он, скорее всего, забил бы Гусарова до смерти. Во всяком случае, сам Гусаров в таком исходе нисколечко не сомневался. Не сомневался ни тогда, ни сейчас, вспоминая, не ко времени, об этом огорчительном эпизоде из школьной жизни.

- Сколько ты в данный момент получаешь на руки? - спрашивал бес-искуситель.

- Чистыми семь восемьсот, - отвечал Гусаров.

- О! - назидательно восклицал знакомый. - С налоговыми вычетами. Семь восемьсот. У нас ты будешь получать вдвое больше. Четырнадцать, нет, пятнадцать тысяч. Работа, конечно, сидячая и лишённая разнообразия, зато спокойная. Компьютер, ты, надеюсь, знаешь?

- Видел, - позволил робко пошутить Гусаров.

- М-молодец, - одобрил свободолюбивый порыв Гусарова бес-искуситель, - я хотел сказать, разбираешься?

- Вполне, - успокоил беса-искусителя Гусаров.

- На уровне «в клавиши потыкал, открыл, закрыл, запустил», или..?

- Или, - утвердительно кивнул Гусаров. - Разметить диск, установить операционку, настроить, удалить, переустановить...

- А со складскими программами, или, скажем, с бухгалтерскими... Как?