Канделаки Коста - Доза

 Пройти мимо них незамеченными было невозможно. А возвращаться и делать круг через семьдесят третью (а уж тем более — через парк) тоже было плохим вариантом. К шести часам на семьдесят третью повыползают гуимы, а все не–обращенные попрячутся по своим норам, потому что семьдесят третья — это владения снукеров, там их пруд пруди, туда не суются ни полиция, ни группировки.

 Четверка в капюшонах вдруг, как по команде, повернулась и пошла в их с Джессикой сторону. Кит быстро отпрянул, потом схватил Джессику за руку и рванул к ближайшему дому на двадцать седьмой, волоча девчонку за собой. Она пыхтела, материлась и дергалась, потому что бежать на шпильках по всем этим выбоинам и мусору задача не из легких. Но Кит не обращал на ее пыхтение никакого внимания, потому что до дома было метров двадцать, не меньше, и им нужны было успеть скрыться в подъезде прежде, чем шпана вывернет из–за угла кинотеатра.

 Он втащил ее в ближайший подъезд, моля бога, чтобы тут не оказалось задремавшего крючка, на которого отвлекаться сейчас было бы смерти подобно.

 К счастью, в подъезде было тихо и пусто, ни души.

 Они поднялись на второй этаж и там, прислонив запыхавшуюся девчонку к стене, он осторожно выглянул в окно с давно выбитым стеклом.

 Четверка бойцов дошла до угла кинотеатра и двинулась в сторону двадцать седьмой, в их сторону…

 - Нет! — подумал Кит, чувствуя знакомую мутную и пустую легкость, вдруг возникшую в голове. — Только не сейчас!

 - Эй! — услышал он голос Джессики. — Ты чего?

 Но ответить ей он уже не мог, сваленный под ноги девушке приступом эпилепсии…

 Кит медленно выплыл из омута, оказавшись под белым брюхом осьминога с торчащими посередине щупальцами.

 Сфокусировавшись, дождавшись, пока расползется туман, застилавший глаза, понял, что щупальца — это восьмирожковая люстра висящая под потолком. Но в подъездах не бывает люстр. Там вообще ничего не бывает. Кроме клоунов с дурацкой улыбкой на лице, дремлющих на ступенях в ожидании пока какой–нибудь «несчастный» не начнет подниматься к себе домой.

 - Ты как? — услышал он голос Джессики.

 - Где мы? — спросил, чувствуя, как постепенно уходит томительная слабость — стекает с тела как вода после того, как выбрался из ванны.

 - В квартире.

 - В какой?

 - В шестой, кажется, — не поняла она.

 - Нет… Как мы сюда попали?

 - Она кричала как резаная, — ответил откуда–то мужской голос. — А в дверь долбила так, что в прихожей со стен панели сыпались.

 Странный человек этот бородатый мужик, лет сорока с гаком, появившийся из кухни с двумя тарелками, наполненными дымящейся жидкостью. Странный уже потому, что открыл дверь. Не принято было в этом районе, в этом городе, в этой стране открывать дверь незнакомым людям. Если уж сильно настойчиво просятся, можно пальнуть из ружья. Если нет ружья, то хотя бы вооружиться чем–нибудь и молчать в тряпочку, выжидая.

 По комнате разнесся запах вареного мяса. Это был настолько уже забытый аромат, что у Кита закружилась голова и он подумал, что сейчас начнется новый приступ. А мужик поставил на стол тарелки, достал из кармана две ложки, положил рядом.

 - Прошу к столу, — сказал он, поглаживая бороду. — Суп жидковат, но зато с настоящим мясом.

 - А та шпана? — спросил Кит у девчонки.

 - Ждут, — ответила она.

 - Да не ждут они, — вставил хозяин. — Сейчас потолкаются у подъезда еще пять минут да и отвалят. Это они на визг твоей подружки пришли.

 - Я не визжала! — возразила Джессика.

 - На крик, — с готовностью согласился хозяин. — На крик… Давайте–ка, похлебайте горячего, горячее хорошо от переживаний. Меня можете звать Робом.

 Кит, еще чувствуя слабость во всем теле, с готовностью поднялся с дивана, на котором лежал, и пересел к столу.

 Суп действительно был не густ: в нем сиротливо плавали редкие кусочки моркови, извивалась червячками соевая лапша да едва виднелись маленькие прозрачные квадратики лука. Но зато в центре тарелки, как айсберг, возвышался здоровенный кусок мяса. За такой кусок нужно отвалить не меньше сотни баксов. Да и то, его еще найти надо. Как и овощи.

 Джессика от супа отказалась. Ну и дура. Ну, может быть, тебе больше по вкусу соевая паста… А может быть, ты мясо ешь каждый день… Ну и ладно…

 - Это откуда же такое богатство? — спросил Кит, впиваясь в сочное мясо зубами. — Баранина?

 - Из парка, — небрежно бросил хозяин, с удовольствием наблюдая аппетит незваного гостя.

 - М? — не понял Кит.

 - Из парка, говорю, — повторил Роб. — Я туда хожу иногда с ружьишком, как провизия заканчивается. Тут у нас многие на собачатине живут, кто не дурак и не боится.

 - Вкусно! — похвалил Кит, довольно наблюдая, как девчонка зажала рот рукой, метнулась к ванной — блевать.

 - Ну прямо кисейная барышня жена у тебя! — удивился хозяин.

 - Да какая жена! — улыбнулся Кит. — Я ее у гуима отобрал… А не опасно в парк соваться? Их же там как собак не резаных.

 - Вот мы и режем по–тихоньку, — кивнул Роб и улыбнулся. — Опасно, не опасно, а есть–то что–то надо. Вот ты же, с твоей падучей, не боишься смазливых девочек у гуимов отбирать.

 Он встал, подошел к окну, выглянул, раздвинув полоски жалюзи.

 - Рассосались черти. Но думаю, они тут поотираются еще с часок, поблизости. Не дураки, поди… Знаю я этих выродков, они под Люком ходят, кличка — Француз.

 - Слышал про такого, — кивнул Кит.

 Француз держал под собой всю северную часть района. Попасться его шпане значило верную смерть. Ходили слухи, что сам Люк — снукер. Бывает ли такое?..

 Он отодвинул опустошенную тарелку, взялся за вторую, поставленную для Джессики, которая как раз вышла из ванной, забралась с ногами на диван, отвернулась, чтобы не видеть довольно чавкающего Кита.

 - Вы куда вообще направляетесь–то? — спросил хозяин. — А то времени седьмой час, так может у меня заночуете?

 - Пожалуй, — согласился Кит.

 - Нет, — отрезала девчонка.

 - Ну, на том и порешили, — кивнул Роб. — Я вам в детской постелю.

 - Нет! — повторила Джессика.

 - Да, — выдавил Кит сквозь откушенный кусок мяса.

 Прожевал, добавил:

 - Если хочешь, можешь дальше топать одна. Я не дурак, чтобы, на ночь глядя, тащиться с незнакомой девкой неизвестно куда.

 - Описался, да? — бросила она, смеряв его холодным взглядом.

 - Я тебя три часа назад от счастья спас, — обиделся он.

 - Квиты. Если б не я, тебя в этом же подъезде и похоронили бы.

 - Если бы не ты, они бы сюда и не сунулись.

 - Хорошо. Я пойду одна.

 Блефуешь, красотка! Никуда ты одна не двинешься. Нет, будет по–моему.

 - Вот что, ребята, — подытожил Роб. — Если примете правильное решение, я подниму вас утром в шесть часов, и дуйте, куда хотите. Если примете неправильное, я провожу вас. У меня хотя бы ружье есть.