Владислав Былинский - В земле обетованной

Портабельность позволяла осуществить мечту, выбранную из перечня.

Таким образом, каждый человек обрёл билет в страну своих грёз. 98 процентов населения Земли в течение суток растворилось в звёздной пыли, упорхнув в лучший мир. Который, разумеется, у каждого свой.

Ворон остался. Благой вести он не получил.

Инверсный режим породил на экране призраков.

Шестигранник ожил. В толще воздуха, словно насекомые в смоле, завязли невидимые и поэтому отчётливо проявленные инверсией существа. Люди. Фантомы. Или что-то среднее. Ещё живые, но обреченные стать начинкой янтаря.

Фантомы – их было множество – следили за человеком извне, который обращал их жизни в пламя. Вне всякого сомнения, человек этот прекрасно понимал, что делает. Он знал, как начать цепную реакцию овеществления. И он ощущал, что за ним следят. Повернувшись к хорошо замаскированной камере (теперь он казался призраком, тенью), изгой закричал:

– Вы! Бесстрастные! Всевидящие! А если наоборот? Не мы в слепоте, – вы! Не мы повязаны тьмой – нет, это вы, с билетиками в руках, глядящие из удобных лож на клоунаду, это вы отсечены от людей! Ведь мы для вас шуты!

Голос его был слаб, слова – черны. Падший, – напомнил себе дежурный, – незачем его слушать. Какой с падшего спрос?

– Вы давно забыли смысл вашего владычества; в вашем представлении, в тусклом представлении иллюзионистов, причина всего и смысл всему – вы сами! Жалкие боги, забывшие о людях, – вы дряхлы, и время сильнее ваших дел, сильнее вас, сильнее ваших надзирателей…

А магистр внимательно и задумчиво глядел на экран, кивал и даже, казалось, хотел ответить изгою. Что, конечно, было бы непростительным нарушением правил.

– Миф нашел героя… – пробормотал Толкователь. – Страж, у тебя какой ранг?

– Оператор судьбы! – не без гордости сообщил дежурный.

– Хорошо. Значит, справишься. Предстоит работа. Видишь этого четвероногого рядом с изгоем? Вымани пса на Ленту. А затем удерживай в Демусе, пока я не проснусь.

– Но… Зачем? Я не понимаю…

– Потерпи. Позже объясню!

Я не хотел обвинять стражей в грубом вмешательстве в земные дела. В мои дела. Не хотел – но не сдержался.

Более вероятно другое: сиятельность верховной воли; угодливость случая перед ней. Была ли в том злонамеренность? Сомневаюсь.

Я давно прекратил писать Реальность. Заказчик не получит завершения. Искатели путей-дорожек и без меня найдут ямы и шишки по душе.

Какое мне дело до тех, кто вечно жаждет жизни? Это мой мир, моя память. Как хочу, так и верчу. Искать? А нужно ли? Уподобляться бестолковому Сизифу? Относиться всерьез к предначертанной глыбе?

Всерьез – глупо и бесперспективно.

Молчание – язык мудрости. Петь можно и в клетке, но летать… Спи, неподсудный! Твои стражники добра тебе желают. Плетью обуха не перешибёшь.

…Сновидение обходило пристани. Ладья спешила к другим берегам.

– Просыпайся, Ворон! Не слушай сирен! – кричало небо.

Изгой смотрит на горящих жучков, падающих на пол, расползающихся от его ног; эти живут дольше бабочек, жар их – долгий, экономный.

Он упирается руками в стену. Крепко упирается, всерьез. Толчком ломает её и чудом удерживается на ногах. Взвихрился сноп искр – и уже не нужно молить, не нужно торопить Невидимку: пламя – живёт! Оно кружится повсюду, прогоняет тени…

"Получилось! Прорвёмся, Серый!"

Ответ возник прямо в его голове.

"Мне не нравится, когда ты называешь меня Серым. Зови меня Чутким".

Ворон взглянул на дворнягу.

– Чуткий?

Пёс кивнул.

"Ты умеешь разговаривать?"

"Да. Это Демус, Ворон. Тут ходит бог. Я его слышу".

"А я почему-то слышу только тебя".

"Всё верно. Человек не должен подключаться к богам напрямую. Я – посредник".

Ворон не верил в свой предсказательный дар – верили другие.

Клиенты были уверены: ясновидец не врёт. А предсказатель думал, что вопросы важнее ответов, и давал ответы наобум.

Однажды он понял: кто бы ни приходил к нему, о чём бы ни спрашивал, из-за плеча посетителя всегда выглядывает заказчик.

Создавая по подсказкам заказчика – неведомого, тайного – перемены в мире, в том реальном мире, который через несколько лет безжалостно растопчет история, Ворон всё отчётливее ощущал своё растущее безумие. Шизофрения – профессиональное заболевание ясновидцев. Ум раздваивался, миры истинный и воображаемый смешивались, в окнах всё чаще появлялись чужие улицы.

Он стерёг свою болезнь, не давая ей просочиться за порог. Знал: для него главное – репутация. Создатель, по определению, всеведущ и всесилен, а по субботам ещё и всеблаг. Он знает, что делает.

Будущее есть, пока к нему стремятся.

Создатель крут, пока к нему записываются на приём.

Неверующие – убийцы богов.

Иногда даже в большей степени, чем верующие.

Проснувшись, Толкователь зевнул и потянулся. Он был невозмутим и даже весел.

– Я поступил не по правилам – и не жалею о том. Мы ошиблись, страж. Хаос не являлся естественным итогом их развития. Кто-то форсировал его наступление.

– Кто? И как?

– Кто-то заинтересованный в этом… В мире Ворона было слишком много слов – слова лгали, отравляя будущее, которое только рождалось, о котором мечтали многие поколения. Вместо этого люди получили Хаос обещаний и вранья. Взгляни на экран: они растворились в собственных иллюзиях. Слова вместо дел!

– Те же люди жили в других, сбывшихся альтернативках. Я следил за ними, знаю, – они реально существуют в нашем прошлом, а также в прошлом других ветвей!

– А также гниют в склепах времени, потому что кое-где им наобещали царствие небесное, задарма и на любой вкус.

– Значит, это был ошибочный путь? Тупик, неудачный эксперимент?

– Как бы не так! Кокон тёмных бредней, опутавший человечество, неувязки в событиях, дыры в Реальности и последующий фарс под названием "Страшный Суд", – ничего себе эксперимент! Вчувствуйся: ведь это лживо, как оплаченная реклама. Похоже, тут не игра случая, а продуманный сценарий… Я не зря нарушил правила, общаясь с изгоем, с Вороном, – теперь я знаю, почему с ними так поступили. То новое свойство, которого не было в других вариантах развития, могло сделать людей всесильными. Я имею в виду едва рожденное умение – умение ясно предвидеть последствия своих поступков. Только его отсутствие мешало им подняться до демиургов. Этот дар был выкорчеван на корню.