Джейсон Мотт - Вернувшиеся

— Это количество, о котором вам не нужно тревожиться, миссис Харгрейв, — ответил Беллами. — Вы можете удивляться, но беспокоиться тут не о чем.

— Одно из твоих чисел было верным, — с усмешкой сказал Харольд. — Он почти признался в этом.

Люсиль лишь улыбнулась в ответ.

К тому времени, когда агент Беллами составил детальный отчет, за окнами уже застрекотали сверчки и солнце погрузилось в темную землю. Джейкоб тихо спал на кровати родителей. Люсиль с огромным удовольствием подняла мальчика на руки и перенесла его из кухни в спальную. Раньше она никогда не поверила бы, что при таком возрасте и вывихнутом бедре ей хватит сил на подобный поступок. Но когда пришло время, она тихо пригнулась над Джейкобом, подхватила его тело на руки, и он прижался к ее груди — такой милый и почти невесомый. И казалось, что ей снова было чуть больше двадцати. Она чувствовала себя проворной и юной. Словно время и боль были только нелепыми слухами.

Неровно покачиваясь, Люсиль поднялась по лестнице, уложила сына в кровать и накрыла его одеялом. Она села рядом с ним и нежно спела колыбельную, как делала когда-то в прошлом. Джейкоб заснул не сразу. Но она чувствовала, что это было нормально.

Он проспал довольно долго.

Люсиль сидела, наблюдая за ним — глядя на его грудь, которая равномерно приподнималась и опускалась. Она боялась отвести взгляд, боялась, что магия или чудо могут внезапно закончиться. Но чудо продолжалось, и она благодарила Господа за это.

Когда Люсиль вернулась в гостиную, Харольд и агент Беллами были погружены в неловкое молчание. Ее муж курил около сетчатой двери, глубоко втягивая дым в легкие и выпуская его в ночную мглу. Агент Беллами стоял рядом с креслом, на котором сидел раньше. Он выглядел усталым и томимым жаждой. Люсиль вдруг вспомнила, что с момента его прибытия не предложила ему никакого напитка. Это заставило ее устыдиться. Однако, взглянув на мужчин, она поняла, что они сами были готовы пристыдить ее каким-то образом.

— Люсиль, — сказал Харольд, — он хочет спросить тебя кое о чем.

Его рука дрожала, когда он подносил сигарету ко рту. Заметив это, она решила не ругать его за курение.

— О чем именно?

— Может быть, вам лучше присесть? — предложил агент Беллами, сделав шаг, чтобы помочь ей дойти до кушетки.

Люсиль отступила назад.

— О чем вы хотели спросить?

— Это болезненный вопрос.

— Я переживу его. Он не может быть таким плохим, как все остальное.

Харольд повернулся к ней спиной и, опустив голову, запыхтел сигаретой.

— Для многих людей этот вопрос поначалу кажется простым, — произнес агент Беллами, — но, поверьте мне, он поднимает очень сложную и серьезную тему. Я надеюсь, вы тщательно обдумаете его перед тем, как ответить. Конечно, позже вы можете изменить свое мнение. Даже несколько раз. Но сейчас я прошу вас принять обдуманное решение. Поэтому уделите ему должное внимание. Как бы трудно это ни было, постарайтесь не поддаваться вашим эмоциям.

Люсиль покраснела.

— Что за намеки, мистер Мартин Беллами! Не ожидала, что вы окажетесь сексистом! Да, я женщина! Но это не означает, что я собираюсь закатывать истерику.

— Проклятье, Люсиль! — проворчал Харольд. — Просто прислушайся к его советам!

Ему явно не хватало воздуха. Он начал кашлять. Или, возможно, рыдать.

Люсиль села. Мартин Беллами последовал ее примеру. Он смахнул с брюк невидимую пушинку и перевел взгляд на руки.

— Ну? — произнесла Люсиль. — Начинайте! Такие долгие прелюдии убивают меня.

— Это последний вопрос, который я задам вам нынешним вечером. Вам не обязательно отвечать на него прямо сейчас. Но чем раньше вы дадите ответ, тем будет лучше для каждого из нас. Когда решение принимается быстро, это очень упрощает ситуацию.

— Что за вопрос? — взмолилась Люсиль.

Мартин Беллами вздохнул.

— Вы хотите оставить у себя Джейкоба?

Это все произошло две недели назад.

Теперь Джейкоб был дома. Окончательно. Они вновь переделали комнату для гостей под его спальную, и мальчик начал выстраивать свою жизнь, словно та никогда не кончалась. Он был еще ребенком. У него были мать и отец. Этого вполне хватало для его вселенной.

После этого странного возвращения Харольд, по каким-то не вполне понятным причинам, мучился от странного беспокойства. Он дымил сигаретами, как пароходная труба, и большую часть времени проводил на веранде, скрываясь от ругани Люсиль и ее лекций о плохой привычке к курению.

Все так быстро поменялось. Как тут можно было сопротивляться одной или двум плохим привычкам? Внутри его головы звучал голос жены. «Они дьяволы!» — повторяла она снова и снова.

Дождь уныло лил с небес. Старый день подводил итоги. Прямо за деревьями сгущалась темнота. Дом затих. Сквозь шум дождя пробивалось лишь легкое ворчание старой женщины, намаявшейся за день в играх с маленьким ребенком. Она открыла сетчатую дверь, смахнула пот с бровей и опустилась в кресло-качалку.

— Господи! — прошептала Люсиль. — Этот мальчик доведет меня до смерти.

Харольд отбросил сигарету и прочистил горло. Он всегда делал так перед тем, как рассердить супругу.

— Ты имеешь в виду этого дьявола?

Люсиль устало отмахнулась рукой.

— Замолчи! Не называй его так!

— Ты сама назвала его так. Помнишь, как ты объясняла мне, кем являются «вернувшиеся»?

Она все еще задыхалась от беготни за мальчишкой и с трудом выговаривала слова.

— Это было раньше. Я ошибалась. Теперь я все поняла.

Она улыбнулась и выгнулась назад в попытке расслабить уставшую спину.

— Они блаженные. И благость их идет от Господа. Вот кто такие «вернувшиеся». Наш второй шанс!

Какое-то время они сидели в тишине, прислушиваясь к учащенному дыханию Люсиль, которое понемногу выравнивалось. Эта старая женщина внезапно стала матерью восьмилетнего мальчика. Она быстро уставала.

— Ты должен проводить с ним больше времени, — сказала Люсиль. — Он понимает, что ты держишь дистанцию. Он знает это, потому что прежде ты относился к нему по-другому. Когда он был здесь раньше.

Она улыбнулась, довольная сказанным. Харольд покачал головой.

— А что ты будешь делать, когда он уйдет?

Люсиль нахмурила брови.

— Замолчи! — сказала она. — «Удерживай язык свой от зла и уста свои от коварных слов». Псалом 33:14.

— Твой псалом не обо мне. Ты же знаешь, что говорят о «вернувшихся». Люсиль, ты знаешь это так же хорошо, как и я. Они сначала появляются, а затем исчезают, и никто потом не находит их, как будто другая сторона призывает свои порождения обратно.