Юлия Зонис - Боевой шлюп «Арго»

— Мне кто-нибудь что-нибудь объяснит?

— Жбанчик, миленький, ты такой тупой!

На радостях я сграбастал его и перетащил через стол, обрушив по пути поднос с остатками чипсов и колы.

— Жбан, дурень ты мой, ведь все они здесь. Все! И Язон наверняка где-нибудь неподалеку ошивается, а уж ему ли не знать, где сейчас руно!

Жбан выплюнул обертку от гамбургера, сердито отряхнулся и буркнул:

— Отлично, умники. Как вы своего Язона искать будете? Город-то здоровый, а справочного бюро я что-то не заметил.

Я лихорадочно обдумывал этот вопрос, когда Филин ткнул меня в бок.

— По-моему, я знаю как.

Забыв о приличиях, он показывал пальцем на ту сторону улицы. Там распахнулись двери кинотеатра. Собравшуюся на ступеньках толпу быстренько раскидали в две стороны атлетического вида парни в униформах. Показались ступени, покрытые красной ковровой дорожкой. По ним, освещенный вспышками фотокамер, медленно спускался юноша. Он здорово походил на Ахилла с плаката, только был, кажется, моложе, и загар его был побронзовее. Под руку с ним влеклась вертлявая девица, облаченная в небольшое количество золотого шитья и в россыпи крупных бриллиантов. Юноша приветливо помахивал толпе, зубы его ослепительно блестели в широкой улыбке.

— Этот фигляр? Филин, ты же не думаешь…

— А ну пошли.

С необычной для него решительностью Филин выбрался из-за стола и поспешил к дверям. Я переглянулся с Жбаном, и мы рванули за ним.

— А-Хилл! А-Хилл! А-Хилл!

Толпа скандировала. Докричаться до красной дорожки сквозь этот рев было невозможно. Мы со Жбаном упорно торили дорогу, распихивая зевак и оттаптывая десятки ног. Филин был послабее и двигался у нас в хвосте. Наконец мы отшвырнули последних фанатов и уткнулись в серые форменные спины, воняющие дешевым одеколоном.

— Интересно, — пропыхтел сзади Филин, — зачем охранять тех, кто уже давно мертв? Что с ними может случиться?

— Спроси меня через пятьдесят лет, — мрачно огрызнулся я.

На пробу я попытался сдвинуть одного из служителей, но тот и не шелохнулся. Похоже, в предках у него был сам титан Атлас.

— Надо как-то привлечь его внимание, — прошипел Филин.

— Интересно, как? Может, окликнуть его? — издевка в моем голосе перекрывала даже рокот людского моря.

— А-Хилл! А-Хилл!

Рев толпы оглушал.

— Уходит, — проскулил Жбан, — глядите, уходит же!

И вправду. Юноше осталось пройти еще всего пять ступеней, а у подножия лестницы его и его спутницу уже ждало длинное черное авто с раззявившимися дверцами.

— Надо крикнуть что-нибудь, выбивающееся из общего фона, — деловито предложил Филин.

— Например, что? «Ахилла — на мыло?»

— Придумай что-нибудь. Вспомни. Может, дед тебе что-нибудь говорил.

Я напрягся. Дед говорил мало. В последние годы он все больше молчал, перебирал корявыми пальцами плети винограда или покатывался взад-вперед в своем кресле. Разве что…

— Живая собака… ЖИВАЯ СОБАКА ЛУЧШЕ МЕРТВОГО ЛЬВА! — заорал я во всю глотку.

Жбан кинул на меня безумный взгляд, даже Филина перекосило.

— Давно ли ты стал цитировать Екклезиаста?

Я отмахнулся, впившись глазами в широкую спину.

Юноша сделал еще шаг… и остановился. Зашарил глазами по толпе. Я не помнил толком дедушкиных слов, поэтому проорал еще раз:

— Лучше быть последним рабом на земле, чем владыкой в Царстве Мертвых! — и замахал рукой.

Юноша пошел назад. Спутница повисла у него на рукаве, но он отодвинул ее в сторону, как подвернувшуюся под ноги утварь.

Приблизившись, он всмотрелся в нашу троицу. Совсем как с мадемуазель Верой, пару секунд его взгляд скользил с одного лица на другое, а потом остановился на мне.

— Я где-то тебя видел.

Фотографы тут же ослепили меня вспышками, один из репортеров метнулся было к нам с микрофоном, однако серый человек его вежливо, но твердо отстранил.

— Я где-то видел тебя.

Голос у юноши совсем не подходил к его гламурной внешности. Сорванный был голос, хриплый — таким голосом командуют наступление и бросают в бой сверкающую щитами фалангу. Я был бы не прочь обзавестись таким.

— Тебя или кого-то похожего.

Я усмехнулся.

— Может быть, в фильме? Дедуля мой, Одиссей? Знаете, этот, который коня придумал и много чего еще. Феникс победы.

Ахиллес рассеянно улыбнулся.

— Хорошая шутка. Нет, ну где же я тебя видел? Несколько лет назад…

Он озабоченно нахмурился, но через мгновение лицо его прояснилось.

— А, конечно же. Приходил тут один парень. Тоже с компанией.

Он оглядел моих спутников.

— Лет десять — или двадцать? — назад. Назвался Телемаком и спрашивал про руно. Здорово он был на тебя похож.

Наверное, выражение лица у меня было то еще, потому что Филин обеспокоенно сжал мой локоть. Я отбросил его руку.

— И ты… вы ему рассказали? Что?

Ахилл пожал плечами.

— Не помню. Нет, вряд ли я ему что-то сказал, откуда мне знать — это было до меня.

С каждой секундой он выглядел все более растерянным, и я понял, что стоит форсировать события.

— Я хотел спросить. Не знаешь, где найти Язона?

Лицо Ахилла разгладилось и приняло прежнее доброжелательно-равнодушное выражение.

— Ах, Язон. Он не живет в городе. Покрутился тут какое-то время и решил вдруг заделаться отшельником. Ищите его на острове, на реке. Он там, кажется, капусту разводит или что-то в этом роде.

Из-за моей спины просунулось с дюжину рук с фотографиями знаменитости.

— Ааавторгаф! Пааажалуйстааа! — простонал тонкий девичий голос.

Таким, возможно, Ламия заманивает в могильную тьму младенцев. Ахиллес покорно вытащил из кармана «паркер», отвинтил золотой колпачок и принялся выводить затейливые подписи — но мы уже выбирались из толпы.

— Не проплывем! Точно не проплывем, я тебе говорю. Я еще, когда мы наверх шли, специально посмотрел — там сплошные отмели. Завязнем.

Мы стояли на пирсе и пререкались. Остров тянулся выше по течению полоской речного тумана. Темные купы деревьев, легкий дымок над кронами — все это было очень близко, но оказалось недосягаемым.

— Может, вплавь? — нерешительно предложил Жбан.

Филин постучал костяшкой согнутого пальца по лбу.

— Вплавь? По Ахерону? Пишите письма.

Он безнадежно поглядел на остров.

— Вот ленивые гады. Хоть бы паром какой пустили…

— Куда едем, молодые люди?

Старческий голосок сзади был подозрительно знакомым. Обернувшись, мы уставились прямо в морщинистую физиономию Флегия. Золотой зуб окатил нас своим сиянием. Старец улыбался.