Александр Соловьёв - Хомотрофы

– Мне страшно, – прошептала Эфа. Когда она взглянула на меня, глаза ее в ужасе расширились, а лицо исказилось в гримасе плача. Она вырвала руки, которые я держал, закрыла ими рот и начала пятится.

– Постой, – сказал я, но не узнал свой голос: он был гудел так, словно доносился из бочки.

– Постой! – повторил я, упиваясь звучанием собственного голоса.

Я протянул к Эфе руки. Кожа на них потемнела и сморщилась, как у столетнего старика, но это меня нисколько не испугало, ведь тело мое было полно жизненных сил.

Мне казалось, что сейчас я с легкостью подхвачу Эфу на руки и легко сбегу вместе с нею по склону, мимо серой толпы, перепрыгивая через расщелины, я помчусь по узкой извилистой долине, вдыхая лиловую прохладу нового мира, который только что был рожден.

– Мы разрушили оболочку! – догадался я. – Она мешала великой силе прорваться в реальность. Той самой силе, которую хозяева называли… – Э нет!.. Я прикусил язык. – Нет, не смею произносить никаких имен, ведь все они не соответствуют истинной сути безымянного существа, которое мы освободили.

Я испытал неожиданное ликование и рассмеялся. Голос мой звучал как рокот бури и напугал Эфу. На лице у нее появилось выражение неописуемого страдания. Я продолжал наступать, и она, споткнувшись, упала.

– Со мной тебе нечего бояться, – сказал я, протягивая руку, но вместо того, чтобы схватиться за нее, Эфа перевернулась, вскочила на четвереньки и стала карабкаться, сбивая колени об острые камни. Внезапно я потерял к ней интерес.

Я посмотрел вдаль. На краю города все еще происходили какие-то перемещения земной коры.

Вдруг меня осенило: они были правы, я в самом деле Избавитель!

– дети ПЛЕСЕНИ! – крикнул я, обращаясь к толпе, стоявшей в подножии моего пьедестала. – Эй вы, слышите, как гремит? Теперь вам не спрятаться в ваших норах. Ворота уже открыты! Прислушайтесь: Оно приближается. Оно уже здесь! Оно пришло, что бы сожрать вас.

И Я ПОЧУВСТВОВАЛ – Темное Нечто стоит прямо за моей спиной.

Передо мной всплыл отрывок из сна, и я снова расхохотался, а затем, дав ветру ворваться в легкие, помчался по насыпи, едва касаясь поверхности.

Я бросился по склону вниз, к толпе шатунов.

Я ощущал себя черным коршуном, слетающим на землю. Шатуны, будучи не в силах смотреть на меня, падали на колени, закрывали головы руками, и я чувствовал свою неограниченную власть над ними.

– Я разорвал оболочку! – крикнул я им, где-то в глубине надеясь на ответную радость, но они, до смерти напуганные моим голосом, еще теснее прижались к земле и замерли.

Я мог БЫ поглотить их души прямо сейчас, но не хотел торопиться, ведь они только-только оказались во вновь рожденном царстве кошмара и еще не успели понять, что угодили в худшее из мест, когда-либо существовавших на земле. Пусть их страх окрепнет и вызреет.

Я не опустошу эту землю до конца, я заставлю ее обитателей плодиться вновь и вновь, и стану пожирать их жизни, ведь я разумен, и да пусть мой разум служит бессрочно ТЕМНОМУ НЕЧТО – этой великой силе, имя которой назвать я не имею права.