Алексей Фомин - Россия 2015. Эпидемия

– Что-нибудь случилось? Кто звонил-то? – неделикатно поинтересовался Кузьмин.

– Да…знаешь ли… звонил мой старый армейский друг, – Колосов замялся, – кому-нибудь другому я ничего рассказывать не стал бы, но ты теперь сам, как говорится, носитель больших государственных тайн. Так что… Может быть посоветуешь что-нибудь. Он – серьезный бизнесмен. В масштабах области, а может быть, и всей России. Не знаю, врать не буду. Человек, очень близкий к губернатору. Ну, так вот…Он настоятельно советует мне с детьми переехать к нему. Говорит, что в Москве в ближайшем будущем возможны большие проблемы. Точнее ничего не сказал, нетелефонный, мол, разговор.

Кузьмин, посерьезнев так, что даже его круглое, с высоким из-за лысины лбом и пухлыми щеками лицо вдруг вытянулось и стало казаться враз похудевшим, спросил:

– А что у него есть там такое, чего нет в Москве? И где это?

– На Волге есть остров. Остров большой, километров двадцать в длину и десять-пятнадцать в ширину. Так вот этот остров принадлежит моему другу. Вообще-то, ему много чего там принадлежит, но на острове у него поместье. Вот туда-то он меня и зовет.

– Остров, говоришь? Остров – это интересно. А ты его хорошо знаешь, ну, парня этого, твоего сослуживца?

– Мы дружим уже двадцать лет и, вообще, он считает себя по жизни обязанным мне. Считает, что я ему жизнь спас.

– А ты что, не спасал?

– Я просто делал то, что должен был делать.

На Колосова нахлынул целый сонм воспоминаний, вызванных этим разговором. Срочную он служил после окончания автодорожного института в мотострелковой дивизии, расположенной в Северо-Кавказском округе. Дивизия была элитная, только выведенная из Германии. А так как ее расквартировали почти что в чистом поле, то работы по обустройству всем хватало. Ну а венцом колосовской военной карьеры (хай ему грець, как говорят на Украине) стала первая чеченская. В декабре 94-го дивизию бросили в Чечню наводить конституционный порядок. Грязь, холод, голод, а тут по тебе еще и стреляют, между прочим. Виктор все ждал приказа об увольнении в запас, а приказ задерживался. Застрял где-то в длинных бюрократических коридорах. Уже в январе 95-го лейтенант Колосов, как зампотех, из расположения своей части должен был гнать колонну неисправных машин в Моздок на ремонтную базу. Выехали рано утром. Впереди БМП с барахлившей коробкой, за ней два «Урала». Колосов ехал на переднем, а водителем у него был тот самый Илья. У машины были проблемы с одним из задних мостов. Можно было бы и в полевых условиях отремонтировать при наличии запчастей, но поскольку второй «Урал» вообще не мог двигаться самостоятельно, то было решено и первую машину отправить на базу. В кабине второй машины, которую тащили на прицепе, кроме водителя сидел еще командир второй роты капитан Иванов, человек опытный, прошедший афганскую войну. Если бы не его разгильдяйство и какой-то хронический антагонизм с начальством, быть бы ему уже подполковником и командовать, как минимум, батальоном. Вот и сейчас приспичило ему в Моздок по личному делу, а с Колосовым он договорился, что тот подбросит его до места. Виктор Петрович до сих пор не знал, отпускало капитана начальство или нет. Местность, по которой они ехали, считалась вроде бы «мирной». Хотя кто их разберет, днем они «мирные», а по ночам с автоматами по лесу шастают. Двигались медленно, километров 20–25 в час, не больше. Когда въехали на участок дороги, где справа была гладкая, ровная безлесая местность, а слева холм, покрытый редким лесом с густым подлеском из орешника, у Колосова даже ощущения опасности не было. Притупилось внимание, замылился глаз за два часа дороги. И тут впереди рванул фугас. БМП подкинуло, чуть ли не поставив на попа. Одновременно из кустов ударили автоматы. Виктор только почувствовал, как их машина, резко дернувшись, встала. Илья сидел, ткнувшись головой в руль и свесив вниз руки. Из оцепенения Колосова вывела резкая боль, вдруг ожегшая правое плечо. Он открыл дверь кабины и вывалился наружу, таща за собой одной рукой оружие, а другой – Илью. Илья грузно свалился на Колосова. Его левая нога как-то неестественно вывернулась в колене. Все это продолжалось не более секунды-двух, но Виктор видел происходящее, в том числе и себя, как бы со стороны, как в кино с замедленной съемкой, и время затормозилось, растягиваясь до бесконечности. Мимо пронесся капитан, командуя: «В канаву, в канаву!!» Разбуженное этим истошным криком, время снова закрутилось все быстрее и быстрее, спрессовывая события.

Виктор сполз в придорожную канаву, стащив за собой бесчувственного Илью. Там лежал водитель второй машины, уже отвечающий короткими очередями на огонь нападавших. Капитан добежал до БМП и, прикрываясь крышкой люка, помог выбраться сержанту Измайлову. Лицо сержанта было все залито кровью. Коротким рывком они добрались до обочины. «Не сиди, отвечай!» – заорал капитан, передернув затвор и открывая огонь в сторону леса.

«Сумели бы мы тогда отбиться сами? Навряд ли», – думал Колосов. Они отстреливались около часа, ранены были все, механик-водитель БМП погиб на месте. Только капитан, как заговоренный. Ни единой царапины. К счастью, навстречу по дороге шла колонна десантников. Чеченцы, отбитые мощным огнем, рассеялись. Так все вместе, кроме капитана, они оказались в госпитале, в Моздоке. Там и нашел Колосова приказ об увольнении в запас. Виктор и Илья, уже не разделяемые субординацией, как-то особенно близко сошлись. Ходячий Колосов частенько сиживал у лежачего Ильи. Темы для разговоров у них никогда не кончались. Обсуждали они буквально все – от футбола до большой политики. Так завязалась между ними настоящая мужская дружба, скрепленная, говоря высоким штилем, совместно пролитой кровью. Когда Колосова выписывали из госпиталя, они обменялись адресами, договорились писать друг другу. Илья вбил себе в голову, что Виктор спас его от верной смерти, вытащив тогда бесчувственного из кабины «Урала». «Если кто кого и спас тогда, так это капитан Иванов нас всех, не считая, конечно, помощи десантников. Без него нас перещелкали бы, как куропаток», – подумал Колосов.

Комиссовавшись, Илья Шатунов вернулся домой, в Волгоград. На память об этой войне у него на всю жизнь осталась отметина – плохо гнущееся левое колено. Работал сначала на химкомбинате сменным мастером, так как до службы в армии закончил химический техникум, а потом с подачи Колосова занялся бизнесом. Открыл свое дело по производству автозапчастей из резины. Через несколько лет женился и, как оказалось впоследствии, женился очень удачно. Его тесть, чиновник в областной администрации, активно карабкался по служебной лестнице и, в конце концов, добрался до губернаторского кресла. Синхронно с ним рос и бизнес Ильи Шатунова. Уже и химия, и нефтехимия, и машиностроение, и металлургия, и пищевая промышленность входили в сферу его интересов. Одним словом, олигарх областного масштаба. Все эти годы друзья частенько встречались то в Москве, то в Волгограде. И регулярно, раз за разом, между ними возникал этот короткий разговор, так же регулярно заканчивающийся ничем: