Вячеслав Корнич - Тайна несуществующего острова

– Глеб, вернись…

Что-то перевернулось внутри меня в эти мгновения, будто спала пелена, а замутнённое сознание вдруг высвободилось из плена.

– Ты не моя сестра, убирайся прочь! – в ярости закричал я, отталкивая в сторону тело псевдо – Сауры.

После моего бунта искусственные декорации стали моментально рассыпаться в прах, а на месте недавней сцены безумного соития теперь извивались лишь шипящие клубки змей. Вскоре исчезли и они, но в моих ушах ещё долго звучал глумливый смех разоблачённой демоницы.

«Вот тебе и победил… похоже, что одной победой над страхом дело не закончится… Да здесь какой-то лабиринт, непроходимый лабиринт из человеческих слабостей и страстей!» – негодовал мой разум, когда я вновь оказался у знакомых руин города.

– Что ещё ты мне хочешь навязать, что?! – разорвал тишину мой крик отчаяния.

Но в ответ вернулось лишь тоскливое эхо.

«Тьфу ты, чёрт!» – в сердцах выругался я. – Я как та бабка из сказки у разбитого корыта! И этот голос… куда мне возвращаться?»

Я долго бродил среди останков погибшего города уже давно не видевших рассвета и постоянно возвращался на то же злополучное место; с каждым пройденным кругом ощущалась невыносимая усталость вперемешку с чувством вины за содеянное. Это чувство продолжало нарастать, укрепляясь вязью самобичевания. В то же время моё воспаленное воображение неотступно преследовали картины далёких событий: поверженный в руинах город, тянущиеся ко мне со всех сторон руки людей, зовы о помощи, крики проклятий… А я ничем уже не мог помочь им, ничем. Тяжесть вины становилась просто невыносимой, она готова была раздавить меня в любой момент и раздавила бы, ведь в эти минуты я не наблюдал каких либо знаков, способных помочь мне, да и выручавший не раз талисман почему-то молчал… Мертвящая пустота словно шла по следам вины, всё глубже и глубже забираясь в мою душу, оставляя после себя только безжизненную пустыню. И вдруг в ещё незамутнённых её глубинах я услышал знакомую мелодию, которая так заворожила меня во время загадочного сна. Я вспомнил, что означала эта необыкновенная песня на языке древних дравидов. Она была настоящей поэмой о зарождающейся жизни: о том, как среди мутных болот расцветал девственный дар непорочной чистоты – цветок лотоса.

Моё состояние стало проясняться, а на ум как-то само собой пришли слова дяди Серёжи, прозвучавшие в последнюю нашу встречу откровением отцовского напутствия. Сейчас же они огненным клеймом выжигали из моего сердца остатки печали:

– Пойми, Глебушка, вина – это удел прошлого и кандалы настоящего, она никогда не отпустит душу к свету… прими свои ошибки, осмысли их и попытайся простить себя раз и навсегда. А потом, когда облегчишь душу, иди новой дорогой в будущее, только там ты обретёшь истину.

Теперь всё встало на свои места, я нашёл ключ от тайны несуществующего острова и знал дорогу к спасению. Как только моё сердце воспламенилось огнём прощения, весь окружающий мир стал меняться прямо на глазах. С ранними проблесками рассвета навсегда исчезли мрачные развалины города, а островок вновь ожил веселым щебетанием беззаботных птиц и ароматами пышной растительности.

По узкой тропинке я направился в сторону побережья и вскоре уже спускался к песочному пляжу. Вероятно, этот новый день был специально рождён для приятных неожиданностей; у самого берега, обласканного чистыми водами океана, меня ожидала рыжеволосая девушка Ксения. Мы без слов поняли друг друга и обнялись, давая возможность высказаться накопившимся чувствам.

– Спасибо тебе, милая, за всё… если бы не ты, не знаю, смог ли я выпутаться из этого кошмара, – произнёс я, коснувшись рукой её лица.

– Не стоит, дорогой… Наконец-то я нашла тебя… я искала тебя столько веков, но тебя не отпускали из мира иллюзий, – почти прошептала она, с любовью глядя в мои глаза. – Теперь всё в прошлом, мы снова вместе и, надеюсь, уже навсегда, ведь мы одно целое… Ты же помнишь?

– Конечно, помню, сестрёнка, – улыбнулся я, крепче прижимая к своей груди девушку. – А имя Ксения мне нравится. Не жалко с ним расставаться?

– И мне нравится… но Саура как-то ближе, – ответила она.

– Согласен. А дядя Серёжа, действительно…

– Ты правильно понял, Атал, – не дала мне договорить Саура, – он был нашим отцом ещё тогда, поэтому знал о тебе всё.

– Да-а… вот ведь как бывает, вокруг меня находились самые близкие люди, а я ни сном, ни духом… даже не догадывался, – со вздохом проговорил я.

– Напрасно ты так думаешь, мой любимый братик, – улыбнулась Саура, с нежностью взяв меня за руку, – ты чувствовал это, сердцем чувствовал, но тебе не хватало понимания. Ты знаешь, ведь большинство жизненных встреч не случайность… это память прошлого и его неодолимое притяжение.

– Всё верно, Саура, ты права, – согласился я и вопросительно поглядел на сестру:

– Неужели этот остров снова станет нашим домом?

– Нет, Атал…

– Тогда, что же ожидает нас… ты знаешь? – выдал своё нетерпение я.

– Знаю, родной мой, знаю… Твой грех искуплен, да и мои долги тоже отданы, ведь тысячи людей освободились от страха и вины. И мы теперь свободны от прошлого, Атал. Мы не вернёмся больше в этот мир, нас ждёт небесная семья.

Ещё какое-то время они бродили по пляжу, взявшись за руки, пока на утреннем небе не появились первые отблески восходящего солнца. И как только ласковый золотистый луч коснулся песчаного берега, мужчина и женщина навсегда исчезли из памяти земного мира.

Словарь

Андаманские острова – архипелаг в Индийском океане;

Амрита – напиток богов, дающий бессмертие (санскрит);

Вритра – демон хаоса в индуизме (санскрит);

Гальюн – туалет на корабле;

Дравиды – народы, населяющие главным образом Южную Индию и говорящие на дравидийских языках;

Индра – Бог – воитель, громовержец в индийской мифологии;

Камбуз – помещение на корабле для приготовления пищи;

Мара – смерть, разрушение (санскрит);

Перун – Бог – громовержец в славянской мифологии;

Терафим – талисман, обладающий энергией владельца;

Трюм – пространство на судне между днищем и нижней палубой;

Фарватер – проход по водному пространству при достаточных глубинах.