Красная Роза (СИ) - Васильева Алиса

Не люблю туман. Такой холодный, серый и равнодушный. А ведь раньше любила. Когда-то я даже считала туман своим союзником. Удачей, облегчавшей мою задачу. Это и понятно, ведь в тумане проще …

Мысль ускользнула. Такое странное ощущение — еще секунду назад я думала о чем-то, связанном с этим проклятым туманом вокруг меня, и вот уже не могу вспомнить, о чем именно.

Что-то о том, почему раньше я его любила.

Я поежилась от холода. Мой элегантный пиджак совершенно не предназначен для ночных прогулок. Да и тонкие светлые перчатки скорее дань моде, чем удобству.

Так, значит, раньше я его любила. Кого любила? Ах, да — туман.

Каблуки моих туфель гулко стучали по мощенной мостовой. Узкая юбка до колен стесняла движения, слишком тугой пояс, подчеркивающий талию, не давал вздохнуть, но я торопилась.

Частые мелкие шаги.

Я любила туман? Когда же это было? Не помню.

Порыв ветра едва не сорвал мою шляпку, и я придержала ее рукой. Приколотая к правой манжете красная роза мелькнула ярким кровавым пятном на фоне всей этой серости. Роза. Это тоже очень важно. Красная роза.

Но почему? Я внезапно осознала, что почти бегу. Мое дыхание сбивалось, сердце колотилось слишком часто. Что я вообще делаю ночью в этом укрытом туманом пустом городе?

В каком городе? Я остановилась, как вкопанная, поняв, что понятия не имею, где я нахожусь.

Брусчатка под ногами, одинокие лавочки, черные скелеты тусклых желтых фонарей. И туман. Я не узнавала город. Я не знала его названия.

А дальше было только хуже.

Я не знала, кто я.

Но помнила, что убегаю. Что мне нельзя останавливаться, что я еще не пришла. Куда?

«Отойди от фонаря! Уйди из его света!» — настойчиво потребовал мой внутренний голос.

Я нерешительно сделала шаг в сторону, когда из тумана раздался окрик:

— Фройляйн!

Я вздрогнула. Я не вспомнила, я скорее почувствовала — я убегаю. От этого человека. Я уже могла различить в тумане его силуэт. Галифе, военный китель, фуражка, сапоги. На груди — кровавое пятно. Туман все еще мешал рассмотреть цвет формы, но вот череп на фуражке вдруг блеснул так, что я каким-то чудом разглядела его с такого расстояния. А еще три звездочки и две молнии.

Я повернулась и бросилась бежать.

— Фройляйн! Роза! — Мужчина продолжал меня преследовать.

Роза? Это имя? Да. Это мое имя. И я сама назвала его господину гауптштурмфюреру час назад в таверне. Мысли скакали, как в сумасшедшем танце. Да, и танцы там тоже были. Я так легко «рассмотрела» знаки отличия на форме офицера, потому что уже видела их вблизи. И красное пятно на его мундире — не кровь, а такая же роза, как у меня. Я сама ее подарила.

Мужчина позади меня был злом. Которое я позвала за собой.

Бежать в туфлях было неудобно. И не нужно, поняла я. Память так и не желала возвращаться, но зато понимание происходящего росло с каждым моим шагом. Я ошиблась. Я не жертва. Но и не хищник.

Я не убегаю от мужчины с красной розой на груди. Я его заманиваю. Я приманка.

Страх ушел. Так странно. Тут все так странно. И я тоже.

Перекресток. Улица разделяет туман, словно режет ножом. Позади меня туман есть, слева тоже есть, а спереди и справа нет. Там, где тумана нет, слышны голоса, там люди. Мне туда не надо. Мне нужно в туман.

Потому что туман — наш союзник. Хотя я его больше и не люблю.

Я остановилась. Поправила шляпку. Позволила мужчине подойти ближе и кокетливо рассмеялась. Мой смех разнесся по пустой улице.

Офицер с розой на груди и свастикой на сердце почти догнал меня. Я теперь хорошо видела его глаза. Глаза убийцы. А он видел легкомысленную миловидную молодую женщину. Они все видят только это. Даже туман не замечают. И это их и губит.

— Почти пришли, — я помнила мужчину пальцем, — осталось совсем чуть-чуть.

Я свернула влево. Туда, где туман был еще гуще. Ведь чтобы скрыть зверя, нужен очень густой туман.

Убедившись, что мужчина последовал за мной, я побежала — что было сил. Сейчас уже можно. Теперь он никуда не денется. А если бежать достаточно быстро, то я, возможно, ничего и не услышу.

В нос ударил жуткий смрад, и я поняла, что Тони рядом. Как же он теперь воняет! Его огромная серая фигура бесшумно отделилась от здания справа от меня. Тони потянет время, он знает, что я не люблю присутствовать при убийствах.

«Переулок Роз», — мелькнула вывеска на одном из домов. Когда-то это казалось нам с Тони забавным. Теперь меня от всего этого тошнит. Как и от мостовой в этом проклятом переулке, побуревшей от крови.

Я бежала. Переулок Роз — не тупик, он заканчивается сквозным двориком под низкой аркой, но об этом мало кто знает. Потому что во дворике живет Тони. И для любого, кроме меня, это все-таки тупик.

Тони дал мне добежать до арки и только потом напал на свою жертву. Раздался выстрел — наверное, офицер успел-таки достать оружие. Еще был истошный крик, а вот чавканья я уже, к счастью, не услышала.

Ненавижу все это.

Пройдя сквозь вторую арку, я оказалась у Ярмарки. Здесь не было тумана, а вот люди, несмотря на предрассветный час, были. В основном новички, им всегда поначалу не спится в Городе. Потом привыкают, находят себе дома. Люди ко всему привыкают.

Первым делом я сорвала с рукава увядшую розу. Еще минус два цветка. Стоило мне бросить на асфальт красный бутон, как у моих ног мгновенно материализовалась полная корзина роз. Моя корзина. Та самая, с которой я продавала цветы в прошлой жизни. Ну и из которой брала розы для своих кавалеров, само собой. От этой корзины невозможно избавиться, Город все время возвращает мне ее.

Мне кажется, цветов в корзине даже не стало меньше. Я уже и не верю, что эти проклятые розы когда-нибудь закончатся. А Тони верит. У него нет выбора. Я подобрала корзину и не торопясь пошла к Сити Холлу.

А нет, оказывается, возле Ярмарки бродят по ночам не одни новички. Краем глаза я заметила фигуру Детектива. Пижон. Надеюсь, он здесь не из-за нас с Тони. Ненавижу полицейских, еще с прошлой жизни. Оно и понятно, мы с Тони почти четыре года водили их за нос. Промышляли, по сути, тем же, чем и сейчас. Мои губы сложились в горькую усмешку. У этого Города прескверное чувство юмора, я вам скажу.

Я медленно шла вдоль улицы, освещенной тусклыми фонарями. Останавливалась у темных витрин безлюдных лавок, делая вид, что разглядываю платья и сумки. Сдались они мне. Я — особый клиент. Город сам выдает мне подходящий комплект одежды и обуви. Просто в какой-то момент одна из витрин подсвечивается, словно прожектором, и я знаю, что вот эти вещи мне следует надеть для следующего путешествия.

За столько времени я по фасону платьев уже научилась определять, куда меня забросит в очередной раз. Так, получив вчера утром этот серый костюм с узкой юбкой, приталенным пиджаком и поясом, я уже знала, что попаду либо в период большой войны, либо сразу после нее. Так и вышло. Я не люблю это время, но меня закидывает туда довольно часто. Большая война обнажила лица многих из тех, кого Город хочет пометить красной розой. Но и в других временах их тоже хватает.

Так что самым интересным в витринах было отражение Детектива, который упрямо следовал за мной до самого вокзала. Вот прицепился. Я как раз раздумывала, что стоит проявить инициативу, когда Детектив пришел к такому же выводу. Он решительным шагом направился ко мне.

Я повернулась к нему лицом и применила беспроигрышную в сложившихся обстоятельствах тактику. Я бывала в его стране и времени, я знаю, о чем говорю. С легким возгласом и глубоким придыханием я произнесла:

— Вы так меня напугали!

Рука к груди, бровь изогнута, ресницы дважды «хлоп — хлоп».

— Прошу прощения, — Детектив, казалось, слегка подрастерял свою решимость, — я не хотел!

Сработало.

— Ах, это вы, Детектив! Я могу чем-нибудь вам помочь? — Я улыбнулась самой глупенькой улыбкой из имеющихся в моем богатом арсенале.