Генри Каттнер - Тайна Кралица

Я пробудился от глубокого сна и обнаружил две бледнолицые фигуры, безмолвно стоящие передо мной в темноте. Я сощурился, чтобы зрение приобрело четкость после сна. Одна из фигур нетерпеливо поманила рукой, и я внезапно осознал цель этого полуночного явления. Я ждал его много лет, с тех пор, как мой отец, барон Кралиц, поведал мне о тайне проклятия, нависшего над нашим старинным родом. Не произнося ни слова, я встал и последовал за своими проводниками по мрачным коридорам замка, являвшимся моим домом с самого рождения.

Пока мы шли, в голове возникало строгое лицо отца и звучали его серьезные слова, когда он рассказывал мне о легендарном проклятии рода Кралица, неведомая тайна которого передавалась старшим сыновьям каждого поколения — когда наставал нужный час.

— Когда? — спросил я у отца, лежавшего на смертном одре, сражаясь с приближающейся смертью.

— Когда ты будешь способен понять, — ответил он, пристально глядя мне в лицо из-под своих кучных седых бровей. — Одним рассказывают тайну раньше, чем другим. Она передается со времен первого барона Кралица…

Он прервался, схватившись за грудь. Прошло целых пять минут, прежде чем он набрался сил, чтобы продолжить своим раскатистым, сильным голосом. Барон Кралиц ровно дышал даже на смертном одре!

Наконец он сказал:

— Ты видел руины старого монастыря близ деревни, Франц. Первый барон сжег его и предал монахов мечу. Настоятель слишком часто препятствовал его прихотям. Девочка искала пристанища, и настоятель отказался выдать ее по требованию барона. Его терпению пришел конец — тебе известны истории, которые о нем рассказывают до сих пор. Он убил настоятеля, сжег монастырь и забрал девочку. Перед смертью настоятель проклял своего убийцу и его сыновей на многие поколения вперед. Суть этого проклятия и является тайной нашего рода. Я не могу сказать тебе, в чем оно заключается. Не пытайся этого выяснить, пока оно само тебе не откроется. Запасись терпением, и в нужный час хранители тайны проведут тебя по лестнице в подземную пещеру. Тогда ты и познаешь тайну Кралица.

Как только последнее слово слетело с его губ, грозное лицо барона замерло со строгим выражением.

Я не мог найти этот путь в глубине своих воспоминаний. Теперь же темные фигуры моих проводников остановились перед прорехой в мощенном камнем полу, откуда лестница, которую я никогда не видел во время своих странствований по замку, уводила в подземные глубины. Меня проводили вниз по лестнице, и я осознал, что там был какой-то свет — тусклое излучение, исходящее из неведомого источника и казавшееся совсем слабым для моих глаз, привыкших к полутьме.

Спуск оказался долгим. Лестница заворачивалась, обвивая камень, и лишь качающиеся впереди фигуры выделялись в монотонии нескончаемого схождения. Наконец глубоко под землей ступеньки закончились, и через плечи своих проводников я увидел огромную дверь, преградившую наш путь. Она была грубо высечена из цельной породы, а над проемом виднелась загадочная и навевающая странную тревогу резьба из неизвестных мне символов. Дверь распахнулась, я вошел и остановился, всматриваясь в серую мглу.

Я стоял на пологом склоне, уходившем на скрытое туманом расстояние, откуда доносились беспорядочно смешанные приглушенные вопли и пронзительные, резкие взвизги, смутно напоминающие бесстыдный смех. Темные мерцающие объекты то выплывали из тумана в поле моего зрения, то исчезали, и большие неясные тени проносились над головой на беззвучных крыльях. Недалеко от меня находился длинный прямоугольный каменный стол, за которым сидело два десятка мужчин, наблюдавших за мной глазами, тускло светящимися в глубоких впадинах. Двое моих проводников безмолвно заняли свои места среди них.

Густой туман внезапно начал подниматься. Его небрежно уносило дыханием холодного ветра. Он быстро рассеялся, и стало видно, что вдалеке мгла достигла пещеры. Я молча стоял, охваченный могучим страхом и, как ни странно, столь же сильным и беспричинным восторженным трепетом. Часть моего разума будто вопрошала: «Что это за ужасы?» Другая же шептала: «Тебе знакомо это место!»

Но я никак не мог видеть этого прежде. Если бы я знал, что лежит глубоко под замком, я бы не смог проспать и ночи из-за страха, который охватил бы меня. Тем временем, я безмолвно стоял, пока приливы ужаса конфликтовали во мне с экстазом, и наблюдал за жуткими обитателями подземного мира.

Демоны, монстры, неименуемые твари! Кошмарные колоссы вопили во мраке, а аморфные серые особи, похожие на гигантских слизней, прямо выхаживали на толстых коротких ножках. Создания из бесформенной мягкой массы и существа с пламенеющими глазами, разбросанными по уродливым телам, как у мифического Аргуса, кишели и сплетались в зловещем свечении. Крылатые твари, явно не летучие мыши, метались, махая крыльями в темном воздухе, шипели и перешептывались — перешептывались человеческими голосами.

Вдали, на дне склона, я различил холодный блеск воды — скрытый, лишенный солнца водоем. Расстояние и полутьма с милосердием отчасти скрывали тела, о размерах которых можно было лишь догадываться. Они резвились и кричали, нарушая покой поверхности озера. Колышущаяся тварь с натянутыми, как тент, кожаными крыльями воспарила над моей головой, таращась горящими глазами, а затем резко бросилась прочь и затерялась во мраке.

И все время, что я дрожал от страха и отвращения, меня не покидало это зловещее ликование — голос, который нашептывал: «Тебе знакомо это место! Ты ему принадлежишь! Неужели ты не рад оказаться дома?»

Я обернулся. Огромная дверь уже захлопнулась, не издав ни звука, и сбежать было невозможно. Затем на помощь мне пришла гордость. Я — Кралиц, а Кралиц не выкажет страха и перед лицом самого дьявола!

Я шагнул вперед и предстал перед сидящими хранителями, пристально разглядывающими меня своими глазами с тлеющими огоньками. Переборов безумный страх, будто передо мной вот-вот окажется ряд лишенных плоти скелетов, я прошел во главу стола, где находилось нечто похожее на примитивный трон, и рассмотрел вблизи безмолвную фигуру справа от меня.

Я вглядывался не в голый череп, а в мертвенно-бледное бородатое лицо. Изогнутые, полные губы были темно-красными, будто напомаженными, а безжизненный холодный взгляд был направлен сквозь меня. Нечеловеческая агония кипела в глубоких чертах белого лица, а во впавших глазах тлела гложущая боль. Я не надеюсь передать предельную странность и душевную атмосферу, окружавшую его и ощутимую почти так же, как смрадное могильное зловоние, поднимавшееся из его темных одеяний. Он указал запеленатой в черное рукой на пустующее место во главе стола, и я сел.