Виктор Торчинов - Таинственная самка: трансперсональный роман

Безумно жаль открывать для себя талантливого писателя, лишь когда он уже ушел из жизни, но… Такова она, эта жизнь. Конечно, Евгения Алексеевича Торчинова (1956–2003), известного петербургского ученого-китаиста, буддолога и религиоведа, нельзя назвать новичком в писательском деле: его перу принадлежит немало научных книг и статей. Однако о том, что мы потеряли не только выдающегося ученого, но и одаренного и перспективного писателя-беллетриста, мы узнаём только сейчас. Сам Торчинов относился к этому своему «факультативному» увлечению со значительной долей самоиронии. В январе 2003 г. в одном из интервью на вопрос, что нового произошло в его жизни за последнее время, он ответил таю «Произошло довольно много всего, — скорее хорошего, чем плохого… За это время я занялся сочинением романов — все вокруг пишут, почему бы не попробовать? — и написал некий текст в двух частях: «Таинственная самка. Трансперсональный роман» и «Апостолы дракона. Алхимический роман». Там много умных разговоров, трансперсонализма, каббалистической и прочей мистики, элементы фэнтези и детектива. Постмодерн такой, одним словом. Но пока не нашел издателя: мои научные и научно-популярные работы они рвут из рук, а художественной прозы как-то побаиваются. И все же надеюсь опубликовать ее рано или поздно».

К сожалению, Евгению Алексеевичу так и не удалось увидеть свои романы напечатанными…[1] Но, как известно, «рукописи не горят», и книги, если они достойны этого, всегда найдут путь к своему читателю. Если бы кто-то сказал тогда, что ему надо продолжать писать! Возможно, мы и имели бы сейчас на литературном небосклоне явление, равное Акунину… Конечно, первые два романа Торчинова, так и оставшиеся его единственными художественными произведениями, в значительной степени «сыроваты». Автор еще только нащупывает в них свой «беллетристический» стиль: много штампов из «научного» языка (иногда кажется, что востоковед Торчинов вообще забывает, что он пишет не научную монографию, а мистический детектив), неоправданно затянутые, несколько искусственные диалоги и т. д. и т. п. Но уже в этих первых его вещах просматриваются черты, характерные для настоящего писателя: умение создать незаезженный сюжет и запоминающиеся характеры героев, великолепное чувство юмора, грамотно развиваемая и нагнетаемая по ходу действия интрига (в этом плане «писатели-ученые», начиная от Умберто Эко и кончая Б. Акуниным, всегда могли дать фору «чистым» литераторам). А отточенность стиля — это, как говорится, дело наживное. Вспомним, какая пропасть отделяет вполне посредственного булгаковского «Великого канцлера» от бессмертного шедевра «Мастер и Маргарита»! Но этого-то времени — на то, чтобы создать подлинный шедевр, — во многом по вине нас, издателей, не разглядевших в свое время реальный потенциал Торчинова-беллетриста, судьба Евгению Алексеевичу и не отвела…

И все же мы надеемся, что эту книгу откроют не только востоковеды и прочие гуманитарии, которым имя Торчинова, безусловно, хорошо известно, а посему следует рассказать об авторе чуть более подробно.

Евгений Алексеевич Торчинов родился в 1956 г. в Орджоникидзе (Владикавказ), в 1970-х гг. учился на кафедре китайской филологии восточного факультета ЛГУ, затем в аспирантуре Государственного музея истории религии и атеизма (в настоящее время — Государственный музей истории религии), в котором потом несколько лет работал научным сотрудником. В 1984 г. он перешел в Ленинградское отделение Института востоковедения АН СССР (теперь это Институт восточных рукописей РАН). Оставив по прошествии десяти лет это известное академическое учреждение, он стал преподавать на философском факультете СПбГУ, где через некоторое время под его руководством была создана кафедра философии и культурологии Востока, которую он возглавлял практически до самой своей кончины.

За время своей деятельности, как в качестве академического ученого, так и университетского профессора, Е. А. Торчинов написал немало работ по интересовавшим его областям востоковедения, прежде всего по даосизму и буддизму. Его научные исследования, научно-популярные книги, его переводы с китайского языка постоянно переиздаются до сих пор. Многолетний опыт исследования некоторых восточных религий (индуизма, буддизма и даосизма), называвшихся Евгением Алексеевичем «религиями чистого опыта», был применен им для разработки общих методологических проблем теоретического религиоведения. Итогом этой работы стала самая, пожалуй, известная из его книг — «Религии мира: опыт запредельного. Трансперсональные состояния и психотехника» (1997), вызвавшая широкий читательский резонанс, в том числе и за пределами научного сообщества. В этой монографии Е. А. Торчинов, исходя из представления о глубинном религиозном опыте, понимаемом как совершенно особая психическая реальность, и широко применяя разработки глубинной и трансперсональной психологии, связанные с изучением измененных состояний сознания, развивает и обосновывает новый — психологический — подход к религии, который сегодня имеет все шансы стать краеугольным камнем новой научной парадигмы религиоведческих исследований и сменить господствующий ныне социологический подход, характеризующий религию лишь внешним образом, описывающий и объясняющий ее функционирование, но не ее суть.

Естественно, в художественной прозе Торчино-ва не могли не отразиться его научные интересы. Можно даже сказать, что сами сюжеты обоих его романов были навеяны его научными изысканиями. И в этом он оказался верным последователем любимого им Умберто Эко, решившимся открыто преодолеть ту «табуированную границу», которая разделяет сферу академических исследований и «массовой» литературы, из-за чего сейчас уже достаточно трудно сказать кем же он является — ученым с мировым именем, писателем, чьи романы числятся в списке бестселлеров, теоретиком литературного процесса или кем-то еще. Впрочем, как заявляет сам У. Эко, для него никогда не возникало проблем с собственной идентификацией, так как он прежде всего ученый, а его романы на самом деле являются академическими текстами[2]. На наш скромный взгляд, такое определение изобретенного Эко жанра все же не очень адекватно отражает его суть, но и называть, к примеру, «Имя розы» «историческим детективом», как это обычно делается в издательских аннотациях, означало бы упрощенно и редуцированно понимать это оригинальное литературное явление. Нам кажется, что наиболее подходящим названием для данного жанра было бы определение, вынесенное нами в заголовок этой вступительной статьи — академический жилен. И безусловно, роман Торчинова относится к типичным представителям этого жанра.