Э. и Х. Херон - История поместья Бэлброу

Достойно сожаления, что так много воспоминаний мистера Флаксмана Лоу связано с самыми мрачными эпизодами его научной деятельности. Однако это, пожалуй, неизбежно, поскольку более чистые с исследовательской точки зрения и менее зрелищные случаи, вероятно, не содержали бы того, что способно вызвать интерес широкой публики — какими бы ценными и познавательными они ни оказались для специалиста в данной области. Кроме того, было решено выбирать для публикации лишь завершенные дела, где получены хоть сколько-нибудь веские доказательства, а не те многочисленные случаи, когда нить внезапно обрывалась в хаосе догадок, которые так и не удавалось подвергнуть убедительной проверке.

К северу от полосы низин на побережье Восточной Англии обрубленным клином вдается в море мыс Бэл-Несс.[2] На нем за участком хвойного леса стоит удобный приземистый каменный особняк, известный в округе как поместье Бэлброу. Особняк вот уже почти триста лет выдерживает напор восточного ветра и все это время служит кровом семейству Своффамов, которых ни в коей мере не смущало то обстоятельство, что в доме издавна обитало привидение. Напротив, Своффамы гордились Призраком из Бэлброу, снискавшим себе громкую славу, и никому даже в голову не приходило жаловаться на его поведение, пока профессор Ван дер Воорт из Лёвена[3] не собрал улики против него и не обратился за срочной помощью к мистеру Флаксману Лоу.

Профессор, близкий знакомый мистера Лоу, подробно рассказал ему, при каких обстоятельствах он поселился в Бэлброу и какие неприятные события за этим последовали.

Оказалось, что мистер Своффам-старший, который большую часть года проводил за границей, предложил профессору снять дом на лето. Прибыв в поместье, Ван дер Воорты были очарованы. Окрестный пейзаж не отличался разнообразием, зато просторы радовали глаз, а воздух бодрил. Кроме того, дочь профессора, к вящей своей радости, могла часто видеться с будущим мужем, Гарольдом Своффамом, а профессор с восторгом окунулся в изучение фамильной библиотеки владельцев поместья.

Разумеется, Ван дер Воортам рассказали о призраке, который придавал старому дому своеобразия, но никогда и ничем не нарушал покой его обитателей. Некоторое время новые жильцы находили это описание отменно точным, однако с началом октября все изменилось. Прежде — насколько позволяли судить об этом анналы семейной истории Своффамов — призрак всегда проявлял себя лишь тенью, шелестом, мимолетным вздохом — словом, не представлял собой ничего определенного или обременительного. Однако в первых числах октября начали твориться странные вещи, а три недели спустя ужас достиг предела: одну из горничных нашли мертвой в коридоре. Тогда профессор понял, что пора вызывать Флаксмана Лоу.

Мистер Лоу прибыл холодным вечером, когда дом уже начал таять в лиловых сумерках, а бриз донес с суши приятный аромат сосновой смолы. Ван дер Воорт встретил гостя в просторном холле, который освещал полыхавший в камине огонь. Профессор был коренастый человек с густой седой шевелюрой, круглыми глазами, выглядевшими еще более выразительно за такими же круглыми стеклами очков, и добрым мечтательным лицом. Делом его жизни была филология, а двумя излюбленными развлечениями — шахматы и курение большой круглой пенковой трубки.

— Ну, профессор, — спросил мистер Лоу, когда они уселись в курительной, — с чего все началось?

— Я вам расскажу, — отвечал профессор, выпятил подбородок, постучал по широкой груди и воскликнул, словно оскорбленный недопустимой вольностью: — Для начала, призрак явился мне!

Мистер Флаксман Лоу с улыбкой заверил его, что лучше и быть не могло.

— Как это — лучше?! — возмутился профессор. — Я сидел здесь один, было, наверное, около полуночи, и вдруг я услышал, как по дубовому полу холла кто-то тихонько стучит, словно маленькая собачка когтями, вот так: тук-тук. Я свистнул, решив, что это Коврик, песик моей дочери, а затем открыл дверь — и увидел… — Он умолк и взглянул Лоу прямо в глаза сквозь очки. — У видел, как что-то исчезает в коридоре, соединяющем два крыла здания. Это была фигура, довольно-таки похожая на человеческую, но тонкая и прямая. Мне померещилась копна темных волос и показалось, будто что-то отделилось от фигуры и спорхнуло на пол — что-то вроде платка. Меня охватило какое-то омерзение. Я вновь услышал цокающие шаги, затем фигура остановилась — как мне показалось, у двери в Музей. Пойдемте, я покажу вам где.

Они подошли к главной лестнице, массивной и темной; за ней открывался упомянутый профессором коридор больше двадцати футов в длину, примерно посредине которого виднелась глубокая полукруглая ниша с дверью, куда вели две ступеньки. Ван дер Воорт объяснил, что эта дверь — вход в большую комнату, именуемую Музеем, в которой мистер Своффам-старший, своего рода ученый-любитель, держал разнообразные диковины, собранные во время путешествий за границу. Профессор добавил, что последовал за фигурой, которая, как он полагал, удалилась в Музей, но не обнаружил там ничего, кроме шкафов и ящиков с сокровищами Своффама.

— О случившемся я никому не говорил. Я решил, что видел наше привидение. Однако два дня спустя одна из служанок заявила, что, когда она проходила в темноте по коридору, на нее, выскочив из ниши с дверью, ведущей в Музей, набросился мужчина, но она сумела вырваться и с криком убежала в столовую. Мы немедленно обыскали дом, однако не нашли ничего, что подтверждало бы ее рассказ.

Я не придал этой истории значения, хотя она весьма походила на то, что видел я сам. Но по прошествии недели моя дочь Лина поздно вечером спустилась за книгой, и, когда она собиралась пересечь холл, ей на спину что-то прыгнуло. Женщины — никудышные помощницы в серьезном расследовании: она упала в обморок! С тех пор ей нездоровится — врач говорит, нервное истощение. — При этих словах профессор развел руками. — Завтра она уезжает отсюда, чтобы переменить обстановку. С тех пор подобным нападениям подверглись и другие наши домашние — всякий раз с тем же результатом: они лишались чувств, а придя в себя, ничего толком не могли рассказать.

Но в минувшую среду события получили трагический оборот. К этому времени слуги уже избегали пересекать коридор в одиночку — только группами по три-четыре человека, большинство же предпочитало добираться в эту часть дома в обход, через террасу. Но горничная по имени Элиза Фриман сказала, что не боится Призрака из Бэлброу, и как-то вечером решилась пойти в холл, чтобы потушить свет. Когда она это сделала и уже возвращалась по коридору мимо двери Музея, на нее, по-видимому, кто-то набросился или, по крайней мере, напугал. На рассвете горничную нашли возле ступеней мертвой. На рукаве у нее виднелись капли крови, однако на теле не обнаружилось никаких ран, только небольшая пустула под ухом. Врач сказал, что девушка страдала серьезным малокровием и, вероятно, умерла от испуга, так как у нее было слабое сердце. Это заявление меня удивило — она всегда казалась очень сильной и энергичной.