Эдуард Мухутдинов - Мечи Эглотаура. Книга 1

— Подождите, сээр, барон сейчас к вам спустится, — дворецкий вежливо, но холодно поклонился и чопорно удалился, оставив меня в одиночестве.

Еще раз оглядевшись, я нашел стул и сел на него, наслаждаясь отдыхом после долгой ходьбы. За всеми делами я и не заметил, как прошли часы, и сейчас ощутил, что и желудок решил очнуться от задумчивости и потребовать свою порцию подкрепляющего. Духовной пищи ему явно не хватало.

Приоткрылась дверь. Крупный беспородный белый пес из тех, которых называют дворнягами, вразвалочку вошел в холл. Присел на пороге, широко зевнул, громко клацнул зубами и помотал головой. Потом заметил меня. Лениво и почти равнодушно поковылял в мою сторону, остановился и присел шагах в двух, забавно морща нос и принюхиваясь.

— Ты тоже умеешь говорить? — с непрошеной дрожью в голосе спросил я.

— У-а-а-клац, — зевнул пес. — А что? Есть вопросы?

Хм, вполне закономерно.

— Как сказать…

— Во-первых, представьтесь, сэр.

— Меня зовут Хорс Мемраластест, что значит «Потерявший Память». С кем имею честь? — язвительно произнес я, вкладывая в свои слова некий непреходящий сарказм. Пес, впрочем, демонстративно его проигнорировал.

— Я Джек. Оч-чень пр-риятно. Ав.

Весьма оригинальная вежливость.

— Вы хозяин этого замка?

— Нет, что вы, — весело осклабился пес и замахал хвостом в знак громкого гогота. — Я живу здесь. Можно сказать, коротаю свой век вместе с бароном. Правда, влияние Василия (вы ведь знаете его, не правда ли?) сюда не распространяется, так что получается, теми живущими в замке, которые не относятся к роду человеческому, управляю я.

— Что вы можете сказать о бароне? — сменил я тему на более меня интересующую. — Он в самом деле выбрасывает непрошеных гостей в окно?

— Нет, не всегда, — развеселился пес. — Гости ведь тоже бывают разные. Пару раз к нам залезали воры, вот их кости сейчас и глодают Критик с Нытиком, когда получают недостаточно мяса. Еще и ворчат, что мало еды.

— Критик с Нытиком — это крокодилы?

— А кто же еще? Чистейшей артурианской породы, надо сказать. Орденоносная родословная, неоднократные призы на международных соревнованиях. В чем-то они даже мои воспитанники, я горжусь ими.

Боже, что за безумный мир я создал?!

— Ну, а другие гости уходят тем же путем, что и приходят. Если их пускают, конечно. Барон не всегда принимает посетителей. Только когда ему станет скучно. Вас он принял потому, что к нам уже месяц никто не приезжал.

— И не только потому, — раздался уже знакомый голос.

Я встал, приветствуя вошедшего. Это был дворецкий, переодевшийся в другое платье, более нарядное и богатое. Он подошел и пожал мне руку. Потом пригласил сесть и уселся сам. Пес с умным видом сидел и наблюдал за нами.

— Я вижу, вы озадачены, — произнес дворецкий, наливая в бокалы на высоких ножках вино из бутылки, которую принес с собой.

— Право же, я не совсем понимаю…

— Что же тут понимать? Ваш экстравагантный наряд меня заинтриговал. Было бы нелепо полагать, будто ради того, чтобы вызвать мой интерес, совершенно незнакомый человек станет наряжаться подобно шуту или придворному из далекого Глюкостана. Отсюда следует вывод, что вы либо принципиально не переносите брюк, курток и башмаков, либо подверглись наглому разбойничьему нападению. С такой точки зрения представляется небезынтересной история вашего облачения в столь изысканные и неприхотливые покрова, а также причины, побудившие вас к этому. Кроме того, лично я предпочитаю малое количество народа многочисленному окружению, когда каждый может стать предателем, убийцей или вором. Если вокруг толпы людей, то в один прекрасный день может оказаться, что все комнаты уже заняты, что в твоей собственной опочивальне спит незнакомый человек и небезосновательно считает себя полноправным и единственным хозяином замка и всех его угодий. Дабы избежать столь печальной участи, я распустил прислугу. Впрочем, несколько человек все же пришлось оставить, чтобы не заботиться самому о лошадях и прочей живности и не готовить пищу. Меньше всего на свете люблю готовить еду, у меня это никогда не получалось.

— Но… дворецкий…

— Ах, да! Я в основном занимаюсь умственным трудом. Но невозможно все время отдавать одному делу, поэтому иногда необходимо отвлечься. Когда приходят гости, я изображаю дворецкого. Это, помимо интеллектуального наслаждения, дает еще и возможность оценить посетителя и решить, стоит его пускать или не стоит.

Пес слегка кашлянул.

— По-моему, вы еще не представились, господа.

— Действительно. Впрочем, господин Хорс уже назвал мне свое имя. Поэтому с моей стороны будет крайне невежливо держать его в неведении относительно моего. Дорогой Джек, прошу вас.

Пес поднялся и принял торжественную позу королевского герольда.

— Сэр, имею честь представить вам его светлость Хариса Кахтугейниса, барона Кахту и всех земель Регейта, наместника Западной Марки, кавалера Сребряного Кленового Листа, Удостоенного Жезла Тратри.

Барон с улыбкой выслушал пса, благосклонно кивнул, потом обратился ко мне.

— Я не придаю особого значения этим титулам, но некоторыми по праву горжусь.

— Мне они ничего не говорят, — пробормотал я.

Улыбка барона слегка повяла.

— Ах, если б вы знали, — мечтательно вздохнул он. — Столько славных дел сделано, такие героические времена миновали. Лет десять назад вас бы подняли на смех, скажи вы, что не слышали моего имени. Увы, нравы теперь изменились, молодежь, все эта молодежь — никакого уважения к старшим… Сребряный Кленовый Лист — этим я горжусь более всего, потому и присоединил к официальному титулу. Ведь лишь за решающие победы над врагом дают такие награды, и в истории Тратри всего десять кавалеров, включая вашего покорного слугу. Конечно, я только по линии матери родствен с королем и имею кое-какие права на трон, за что и прозван Удостоенным Жезла. До меня еще пятнадцать претендентов, но все же. Это большая честь для вас, милорд, вот так запросто разговаривать со мной.

Как говорится, за красоту и скромность я люблю себя больше всего. Чем дальше, тем больше я убеждаюсь в собственном безумии. Нет, в самом деле. Разве плохо — образованный крестьянин в феодальном государстве, говорящие кошки и собаки, садовник-фанатик, а теперь еще и аристократ с непомерной манией величия. Нет, это здорово! Обожаю такие вещи.

— Сэр, — подал голос Джек, — вы увлеклись.

— О да, конечно, прошу простить меня. В последнее время мне нечасто приходится встречаться с незнакомыми людьми. Это и раньше происходило редко, но теперь, — барон развел руками, — соседи избегают меня, особенно после тех двух случаев с ворами, легкомысленно забравшимися в мой дом. Выпьем? — он поднял свой бокал.

Я согласился.

Дальнейшее помнится смутно. Барон вещал, вещал, рассказывал истории, травил анекдоты, пел, веселил, был очень симпатичным и отвратительно мерзким… Когда я взглянул на пса, тот уже давно храпел под приятный певческий баритон кавалера Сребряного Кленового Листа, повалившись на бок. Полуторалитровая бутыль вина быстро опустела, и я начал с грустью вертеть ее в руках. Харис хитро взглянул на меня, всплеснул руками, замогильным голосом протянул несколько слов и театральным жестом указал на внезапно распахнувшуюся от сквозняка дверь. От сквозняка?! В холл вплыл поднос с установленными на нем бутылками со старым вином, по мановению руки барона проследовал к столу и утвердился перед нами. Даже мой уже затуманенный разум сумел понять, что здесь что-то нечисто, но это была его последняя попытка воззвать к моему рассудку. На пару с бароном мы уничтожили еще несметное количество вина. Я поначалу все больше молчал, полагая, что лучший собеседник — немой собеседник, но потом алкоголь развязал язык, распутал немыслимые клубки мыслей, и речь потекла ровно и спокойно, идеи выстроились в очередь и следовали каждая в свое время, поражая барона и меня самого исключительной стройностью изложения и потрясающей новизной…

Отключился я далеко за полночь.

Пробуждение было ужасным. С час я ворочался, пытаясь заснуть, но жуткая головная боль не позволяла этого сделать. В конце концов я встал и, чувствуя вопиющие «непорядки в роте», заковылял к дверям. Меня нисколько не колыхало то обстоятельство, что я не помнил, как оказался в постели, ни где находится одеяло (одежда всего вчерашнего дня), ни что последует дальше. Весь мир в это мгновение сжался в одно чудовищное желание: опохмелиться! И плевать на все остальное. До поры, до времени.

На стуле рядом с дверью я обнаружил штаны, камзол, рубаху и белье, сверху лежал длинный обоюдоострый кинжал. Кряхтя, ругаясь и подвывая, я с трудом влез в предоставленные гостеприимным хозяином шмотки, причем сложнее всего было правильно попасть в рукава. В конце концов я это занятие бросил. Не найдя носки, натянул башмаки на голые ноги, нахлобучил на голову шляпу, на сгиб руки повесил куртку и пошел вниз. Чувствовал я себя препогано, одет был ужасно, мир был несправедлив, жесток и странен.