Юлия Славачевская - Одинокая блондинка желает познакомиться, или Бойтесь сбывшихся желаний!

– А ты не оставляй! – Тут же не удержалась: – И говори нормальным языком, а не своими архаизмами!

– Че?! – вытаращился спаситель, выдергивая меня из уютной колыбельки и прижимая к себе. – О чем гуторишь?

– Вот блин! – с чувством высказалась я, растекаясь по широкой груди и блаженно вздыхая. – Я тоже рада тебя видеть! Дай поцелую!

– Да лана! – Мыр еще сильнее притиснул меня к груди и, кажется, чмокнул в макушку. – Некада!

Стража у ворот подозрительно активировалась и показала нам острые железяки. Нас это, видимо, впечатлило, потому что Мыр предпочел не связываться. Он выхватил пук бумаг из-за пояса одного из носильщиков и, круто развернув Моня, поскакал прочь.

Воинственный фикакус в прыжке щелкнул пару раз зубами и тоже развернулся к воякам тылом. Сначала зеленый (этот цвет, кажется, становится у меня приоритетным) питомец бежал рядом, но вскоре ему надоело, и он запрыгнул на Моня, пролез между нами и с радостным вздохом намотался мне на шею, основательно утяжелив мое и без того нелегкое существование.

– Теперь не поцелую, – констатировала я.

– Чаво так? – отозвался Мыр. – Раздумала?

– Да нет, – отвергла подобную перспективу. – Просто тут один блюститель нравственности нарисовался – не сотрешь.

– Ага. – Объяснение тролля удовлетворило, но в голосе проскочили разочарованные нотки.

Или мне показалось? Начинаю выдавать желаемое за действительное?

Фикакус прикрыл мне рот листиком, заглядывая в глаза. Не знаю, чего он там нашел, но спустя пару секунд удовлетворенно хрюкнул и, положив мне голову на плечо, задремал.

Полнейшая идиллия! Один мужчина сидит на шее, второй стискивает в страстных объятиях, а третий между ног. И все прилично! Это загадка такая. А отгадку ни в жизнь не найдешь, потому что это я с фикакусом на шее еду на Моне с Мыром. Очуметь!

Мы еще немножко поскакали и, свернув за угол какого-то здания, встретились с запыхавшимися эльфами. Выглядели братья-кролики, словно сдавали марафонский забег.

Мыр спрыгнул с Моня и осторожно ссадил меня на землю. Я ласково ему улыбнулась и задала пару наболевших вопросов:

– Мне кто-то может доходчиво объяснить, что стряслось на сей раз? Чума? Потоп? Новый налог на движимое имущество? Приняли закон о контрабанде? Или случилось чудо и Сириэль свалилась вам на головы, отшибив последние мозги? Вы передумали меня отправлять в гарем князя диэров?

– Тобе не туды тащили, – заявил Мыр и скрестил на широкой груди руки, взбугрив мышцы и обвиняюще глядя на эльфов.

– Что значит «не туда»? – решила уточнить я и тоже посмотрела на эльфов обвиняюще.

– Ето не князь, – заверил меня тролль, не сводя налитых кровью глаз с ушастиков.

– А кто? – все еще не могла понять я.

– Тобе тудой не нать! – заявил Мыр, всем видом показывая, что разговор закончен.

– Хорошо, – согласилась я.

Что-то я сегодня слишком много соглашаюсь! Может, объелась чего-нибудь?

Немного подумала, сопоставила и спросила:

– И почему я должна была попасть не туда?

Эльфы опустили головы и заелозили ножками.

– Та-а-к, – протянула я, подпустив в голос стервозинку, – и чего я не знаю?

– Оне денег тетке на лапу не дали, – сдал Мыр ушастых, – и она тя запихнула в отхожее место.

Я остолбенела от подобного откровения и предательства эльфов. Вскоре оцепенение смело волной гнева, и бушевать уже начала я:

– Вы!!! Вы жмоты! Халявщики! Вы – скруджи мак-даки!

– Лелечка, – влез Болисиэль, – а это что за новое ругательство? Или специальное заклинание для провинившихся?

– Да! – ляпнула, не успев подумать.

– А чем оно нам грозит? – с дрожью в голосе, скрываемой с трудом, задал вопрос Лелигриэль.

– Утиным клювом и лапами с перепонками! – злорадно выдала я, мстительно наблюдая, как бледнеют эльфы, бросая украдкой тревожные взгляды друг на друга и на свои ноги.

– Ну все! – остановил меня тролль. – Надоть ехать к князю, а то поздно будет.

После чего еще раз бросил уничижительный взгляд на бледную троицу и сгреб меня в охапку. Запрыгнув на Моня, скомандовал:

– За мной!

Эльфам ничего не оставалось, как плестись следом. У меня на душе потеплело от осознания того, что в этом мире есть мужчина, которому моя судьба небезразлична.

Минут через сорок мы выехали на широкую площадь, вымощенную каменными плитами. На ней располагалось лишь одно величественное здание. Светло-серый каменный дворец, казалось, натянул на уши комедийную шапочку серебристого купола. Короткий покосившийся шпиль был увенчан странным знаком с непонятной вязью. Вокруг здания росли пыльные вечнозеленые деревья, издали похожие на пирамидальный тополь. Они создавали привычный вид курортного крымского юга.

– Это княжеский дворец? – восхищенно спросила я, обозревая архитектурную красоту.

– Не-а, – ответил тролль, слезая с Моня и что-то шепча ему на ухо.

Животное понятливо кивнуло и утопало прочь, лизнув меня на прощанье.

Вытерев обслюнявленную щеку и посмотрев вслед любимчику увлажнившимися глазами, я задала следующий вопрос:

– А что?

– Приемная, – буркнул тролль. – Пошли.

Положившись на его знания и порядочность, а также испытывая чувства, в которых было страшно признаться даже себе самой, я пошла за ним. Немного погодя нас догнали пропотевшие эльфы, которых постарался облагородить Монь, усердно шлепая лапами по дороге и поднимая пыль.

Мы выстояли длинную, утомительную очередь, состоящую сплошь из претенденток на мужское внимание сиятельного диэрского князя и экспрессивно жестикулирующих в громких беседах родственников невест, и – о слава тебе, Господи! – наконец-то оказались внутри прохладной гостиной, уютного помещения белого мрамора с полукруглыми диванчиками, пальмами в кадках по периметру и миленьким каменным фонтанчиком посредине. От фонтанчика ощутимо веяло прохладой. Учитывая жару и усталость, меня подмывало нырнуть в его крохотную чашу с головой и не выныривать как минимум час. Мои тоскливые жадные взгляды и особенно – чаяния, по-моему, разделяли все присутствующие. Хорошо, что рядом не стоял Монь, а то наверняка он бы так и сделал. Запросто. Хлюпался бы в бассейне фонтанчика, не заморачиваясь никакими глупыми условностями.

В доме нас встретил щупленький неказистый мужичонка, замотанный по уши в привычную здесь полосатую хламиду. Видимо, от сознания собственной значимости местный распорядитель любовного фронта обвешался различными украшениями, словно рождественская елка. Они слепили глаза режущим ярким блеском алмазов, сапфиров, изумрудов и рубинов, выпирали и царапали глаз безвкусным массивом золота в виде цепей, браслетов, брошей, серег и прочего ювелирного ширпотреба.

Вообще, какой простор работы для Фрейда! Это ж сколько всего и где мужику в разных местах не хватает, чтоб компенсировать нехватку украшениями В ТАКИХ КОЛИЧЕСТВАХ?!

Изучив толстую кипу моих бумаг, включающих и прошение, дядя окинул меня с ног до головы наметанным взглядом бывалого сутенера, снисходительно поулыбался пару минут, будто ювелир, которому попытались всучить заместо ограненного алмаза битую бутылку, и убил наповал:

– Не подходит!

– Это почему? – немедленно влезла я, начиная жутко заводиться.

А что бы вы сказали на моем месте? «Спасибо, утешил»?! Оказаться в нескольких шагах от цели и так обломаться! И это мне за все принятые мучения? Ну уж нет!

– Таких экземпляров… – снизошла до меня эта гаремная отрыжка.

Меня затрясло. Я те сейчас устрою «экземпляры»! Мурло домостроевское!

– …У нас как собак нерезаных, – продолжил свою мысль козлиный выкидыш.

Я… кто?! Собака?! Убью!!! Зарежу! Четвертую! Голыми руками на лоскуточки порву!

– …Никакой экзотики!

Во мне заклокотало. Ах ты, дряхлая подставка для украшений, экзотики под старость захотел? А шило в попу не хочешь для остроты ощущений?! Будет тебе экзотика! На всю жизнь запомнишь, как русских девушек оскорблять!

– …Изюминки нет! – закончил прочувствованную речь сморчок в тюбетейке. Унижение довершилось словами: – Следующая!

У меня изнутри поперло такое всепоглощающее желание выступить в роли большевиков и открыть ему революцией глаза на реалии жизни… просто дым из ушей повалил! Как у того джинна из «Волшебной лампы Аладдина»!

Я элегантно закатала рукава, предварительно осмотрев целостность ногтей, тщательно примерилась и… Только я собралась свое желание предметно реализовать, как отчаянно брыкающуюся валькирию бережно сгребли в охапку и любовно вынесли на улицу со словами:

– Не нать! Не поможет! Че-то другое попробуем!

– Другое?! – взревела раненым подсвинком смертельно оскорбленная девушка. – Экзотики?! – Я прошипела: – Счас я вам всем устрою «Маски-шоу», и никому мало не покажется! – Рявкнула оторопевшим мужчинам: – Где у вас тут торговые ряды?