Галина Долгова - Иллюзия выбора. Шаг

– Хорошо. – Голос сорвался, и я поспешно отвернулась.

А вот что делать с оставшимися? Карсера приговорили к пожизненной работе на тех самых рудниках, которыми он угрожал Калиму. Все его имущество решено было разделить между пострадавшими от его произвола людьми. Ну и еще одним наказанием стало отрезание языка. Варварство и дикость, но, оказывается, для аристократа это худшее наказание. Самым страшным является оскопление, но назначается оно только за изнасилование, а доказательств подобного не было.

Илья, Рашиза, Шархат, Цертилия и Кларис. И что с ними делать? Все замолчали, переглядываясь. Просто так отпустить нельзя, это понятно. А как наказать? Первым взял слово Рагнарант:

– Я хочу высказаться на тему своих подданных. Суд Ария и боги повелели им покинуть Арий. И, собственно, я полностью согласен. Поэтому у меня есть предложение. Рашиза и Шархат отправятся на Землю в ожерельях из магрита. Хотели жить среди людей, пусть живут. И пусть живут как люди. Я готов предоставить им амулеты, чтобы они прожили лет по тридцать минимум. Чтобы старели, чтобы никогда не смогли подняться в воздух. Для дракона это страшно. Это будет медленная смерть.

– Думаю, Великий князь прав, – кивнул Повелитель.

– Только с ними отправится еще и мой родственник. Не хочу оставлять под боком врага и предателя.

– Пусть так. Илья?

Вот тут все замолчали. И не потому, что не знали, что с ним делать, просто не могли выбрать достойного наказания. Убить его казалось слишком простым и милосердным, вернуть на Землю тоже… Под конец один из советников Повелителя предложил оставить его у эссиров. Отрезать язык, отрубить правую руку, надеть ошейник из магрита и еще десять лет давать кровь дракона. Пусть живет, мучается и служит тем, кого хотел уничтожить. Таким образом, ему назначили полвека мучений. Следом взгляды плавно перешли на Калима.

– У меня есть предложение, – перебила я начавшийся спор. – Но сначала хотела бы обсудить это с отцом и Повелителем. Дантариониэль, – я повернулась к эльфу, – я бы попросила тебя тоже пойти с нами. – Я нервничала, ведь со вчерашнего утра мы так больше и не разговаривали.

Под недоуменные взгляды собравшихся мы вышли из комнаты.

– Чего ты хотела, Аэлин?

– У меня есть идея, а точнее, просьба… Вы единственные, знающие, кто я на самом деле… – Говорить было все сложнее, сомнения в собственной правоте нахлынули с новой силой. – Рагнарант, ты в свое время обещал, что я могу вернуться домой, хоть и ненадолго, но теперь это невозможно, так?

– Да, – кивнул дракон. А потом напряженным голосом поинтересовался: – Все-таки решила вернуться?

– Нет, – покачала я головой, и мне показалось, что собравшиеся облегченно вздохнули. – Я уже не смогу там жить… просто с тоски умру. Но у меня остались там родители, и они, наверное, с ума сошли, когда я пропала. Поэтому у меня есть идея. Я хочу, чтобы Кларис стала мной. Чтобы она вернулась в тот день, когда я пропала, и начала жить моей жизнью. Чтобы все, включая родителей, считали ее мной. Если возможно, могу поделиться воспоминаниями. Но мне надо, чтобы она любила моих родителей и заботилась о них. Чтобы подарила им внуков. А когда они умрут, пусть делает, что хочет. Мне все равно. Будет ли она все время помнить Арий или вспомнит в момент смерти последнего из моих родителей – главное, чтобы она не навредила им.

– Хм… занятная идея, – задумался Повелитель, а я ощутила напряженный взгляд Дана. – В принципе все выполнимо. Да и Вилмор не сможет противиться такому решению, ведь его дочь останется жива.

– А остальные?

– Пусть тоже отправляются на Землю, – махнула я рукой. – Интересно будет посмотреть, как Цертилия будет жить на съемной квартире на нашу зарплату. Если вообще сможет куда-нибудь устроиться. Хотела в мир людей, пусть отправляется, только уже не королевой. Для такой, как она, это будет худшим испытанием. – Думаю, можно и Калима туда отправить, – помолчав, добавила я.

– Какая забота, – прошипел Дан. – Опять своего приятеля спасаешь?

– Что бы там ни было, он все-таки первым мне здесь помог, – вздохнула я. – Прошу, пусть живет. Он не злой, просто запутался… – Я беспомощно посмотрела на Рагнаранта, побоявшись смотреть в перекосившееся лицо Дана.

– Ты права. Пусть все будет так.

Решение было принято. Король Вилмор ругался, рвал на себе волосы и грозил войной. Итогом этого скандала стало то, что Повелитель прошептал стоявшему рядом эссиру, что у короля вот-вот случится приступ и он упадет с лошади. Это был приговор. Но иначе нельзя. Держать под боком мину замедленного действия не собирался никто. Благо наследников на трон Арсалии оказалось полно.

Вскоре все разошлись, кроме правителей, решивших обсудить более насущные дела. Я осталась одна, посреди коридора, не зная, что делать дальше. Точнее, зная, но жутко боясь. Дан. Мне надо было поговорить с Даном. Сейчас меня больше ничего не сдерживало, никакой долг, никакая память, никакая ложь… А вот он словно отдалился. Неужели мое человеческое происхождение так важно для него?

Вздохнув, поплелась к его покоям, пока не передумала. Чем дольше буду тянуть, тем будет хуже. Уже у дверей остановилась, набрала полную грудь воздуха и вдруг услышала за дверью голоса.

– Даже так… – мурлыкнул знакомый голос.

– Фиата… – Бархатные интонации Дана было трудно спутать с другими, а от осознания, с кем он, стало трудно дышать. – Ты прекрасно все поняла. Ты ведь будешь умничкой? Будешь делать все, как я сказал?

– А что мне за это будет?

– А чего ты хочешь? – в тон отозвался Дан.

– Хм… дай-ка подумать… о! Придумала! Тебя! – и следом раздались характерные звуки.

Не в силах справиться с собой, я прикоснулась к ручке. Дверь приоткрылась, моему взору предстала целующаяся парочка. Горло перехватила судорога, заставила задыхаться, а в сердце внезапным цветком распустилась боль. Как же так… Он же говорил… Альтера – это навсегда, это больше, чем любовь… Время остановилось, они все целовались, а я даже не могла моргнуть. Тело окаменело вместе с уже ненужным сердцем. Я перестала их видеть, что-то застилало глаза, даже не сразу поняла, что это слезы… Дан мягко отстранил от себя девушку и собирался ей что-то сказать, когда Фиата увидела меня. Победное выражение ее взгляда заставило Дана отстраниться и обернуться. Лицо его тут же окаменело, превратилось в холодную маску.

– Простите, – выдохнула я. Бежать! Только бежать… дальше… куда угодно, чтобы только его не видеть. Господи, как же больно! Не в силах справиться с собой, залетела в какую-то комнату, захлопнула дверь и упала на колени. Рыдания душили, я захлебывалась ими. Сердце разрывалось. Боль, нестерпимо сильная, рвала остатки души на части. Закусив кулак, я старалась приглушить рыдания, но удавалось плохо. Сама виновата… Надо вернуться в Шакризард. Сегодня. Срочно.

– Аэлин, открой, я знаю, что ты там. – Голос за дверью заставил невольно вскрикнуть. Я помотала головой, словно он мог это видеть, отползла от двери подальше. Не хочу… ни видеть, ни слышать. – Аэлин, считаю до трех. Не откроешь, сам войду.

– Уходи, ради всего святого, просто уйди…

– Я предупредил. – В следующий момент дверь слетела с петель, и на пороге появился полуобратившийся Дан.

Дантариониэль

Боги, неужели все закончилось?! Я устало упал в кресло, прикрыв глаза. Воистину говорят, что за свое счастье надо бороться, но никогда не думал, что предстоит такое.

Тогда, на поляне, я думал, что у меня остановится сердце, когда увидел, что эта глупая творит. Это же надо было придумать, отдать свою сущность дракона! Но она выжила. И Аскотор тоже. Тогда у меня не было времени это обдумать, только потом Рагнарант выдвинул правдоподобную теорию – в то время, пока мы ждали, когда же она придет в сознание.

А после был суд. Событие, конечно, судьбоносное, но я бы все-таки предпочел больше там не оказываться. Хотя если уж честно, я не сильно нервничал. До этого у меня состоялся разговор с Повелителем, который интересовался, все ли я знаю о своей Альтере. Надо же… к нему явилась сама Высшая! Но зато я был уверен, что Аэлин не пострадает. Правда, полностью волнение так и не исчезло.

С самой Аэлин я предпочел все это время не общаться. Сам толком не знаю, почему, просто было страшно. В какой-то момент дядя даже предложил насильно прервать нашу связь. Оказывается, во время суда все подобные связи блокируются, дабы отделить виновных от невиновных. Но даже сама мысль о разрыве принесла боль… А потом еще дядя добавил, что она может уйти… И я испугался. Испугался, что она предпочтет вернуться, оставит меня наедине с болью… Но принуждать ее я не мог. Если она останется… тогда это будет «да» миру и мне, тогда-то я ее уже никуда не отпущу… Я дам ей время осознать произошедшее, но потом приложу все силы, чтобы завоевать ее окончательно.

Ревность и облегчение сплелись в моей душе, пока выносился приговор. Я был резче и холоднее, чем сам этого хотел, но справиться с собой оказалось трудно. И все-таки она сказала «да»… Вспышка радости пронзила все мое существо, но я сдержал себя. Ей нужно время, чтобы осознать произошедшее, а мне… Мне тоже нужно время, сейчас я слишком устал, чтобы даже просто с ней поговорить…