Барбара Картленд - Невеста-обманщица

Королева поднялась и подала руку супругу. Сэр Руперт Рот незаметно подавил зевок. Вечер выдался утомительный, как, впрочем, всегда в Букингемском дворце.

Улыбаясь, королева медленно и величественно начала обход тронного зала. Дамы склонялись перед ней в почтительных поклонах. Слышался шелест шелка, атласа, парчи и тюля. Заблестели ордена и знаки отличия: это мужчины учтиво склоняли головы перед своей королевой. Слава Богу, скоро все закончится, подумал сэр Руперт, ощутив внезапное желание поскорее покинуть дворец и глотнуть свежего воздуха.

Но ее величество не торопилась. Она остановилась поговорить с премьер-министром, лордом Джоном Расселом, затем любезно улыбнулась лорду Грею, военному министру. Ее супруг, суровый и неулыбчивый, что-то заметил мистеру Гревиллу, что тот, несомненно, с язвительными комментариями занесет в свой знаменитый дневник.

Наконец королевская процессия двинулась дальше, и сэр Руперт приготовился поклониться, но затем с удивлением понял, что королева собирается заговорить с ним.

— Приятно видеть вас здесь, сэр Руперт, — произнесла ее величество.

— Благодарю вас, ваше величество, — пробормотал сэр Руперт.

— Но когда вы явитесь снова, — продолжала королева, — мы будем рады приветствовать и вашу супругу.

Сэр Руперт не нашелся, что ответить. Он был совершенно ошеломлен. На мгновение ему показалось, что он ослышался. Но прежде чем он успел поклониться в знак благодарности за внимание, оказанное ему королевой, ее величество прошествовала дальше. Женщины снова зашелестели юбками, склоняясь в реверансе, мужчины почтительно кланялись.

Сэр Руперт буквально застыл на месте. На мгновение ему показалось, будто его мозг снова парализовало и потому он не в состоянии осознать все значение сказанного королевой. Затем, когда лакеи в красных ливреях и королевская чета в сопровождении сановников и придворных дам покинули тронный зал, гул голосов привел его в чувство. Толпа придворных, в течение трех часов вынужденная проявлять высочайшую сдержанность, теперь гудела все громче и громче. Внезапно сэр Руперт понял, что ему нужно поскорее уйти, исчезнуть раньше, чем окружающие начнут задавать ему вопросы. Не пройдет и нескольких секунд, как кто-нибудь наберется смелости и поинтересуется, кого имела в виду королева. Может, он уже помолвлен? Кто же эта счастливая избранница?

А у него не было ни малейшего желания отвечать на подобные вопросы. Ему хотелось только одного: как можно быстрее скрыться, выйти на свежий воздух.

У выхода из дворца сэр Руперт отпустил ожидавшую его карету и быстро прошел мимо почетного караула конных гвардейцев. Не замечая многолюдной толпы, стоявшей за воротами, он стремительно зашагал по Мэлл-стрит[1].

В придворном облачении — бриджах до колен и шелковых чулках, в плаще на фиолетовой подкладке, который распахивался на ветру, открывая взглядам окружающих блестящие знаки отличия у него на груди, — он, несомненно, был весьма заметен для тех, кто долгие часы провел в ожидании и надежде хотя бы одним глазком взглянуть на почетных гостей ее величества.

Но не наряд сэра Руперта Рота возбуждал всеобщий интерес. Его провожали немногие грубые реплики, но в основном вслед ему неслись тихие восторженные замечания, особенно женщин.

Их восхищение было закономерным: высокий и широкоплечий, с волосами цвета воронова крыла, которые выгодно оттеняли резкие черты его лица, он был весьма красив. Тех, кто видел сэра Руперта Рота впервые, обычно поражала его незаурядная внешность. Но, несмотря на его удивительную красоту, было в выражении лица этого человека что-то, что не вызывало симпатии. В его глазах, задумчивых и циничных, читалось холодное и гордое пренебрежение, которое остужало самые искренние проявления сердечности и дружелюбия.

Было и нечто агрессивно-высокомерное в его манере держаться, в манере высказывать свое мнение или возражать собеседнику. Горький изгиб губ, естественный для человека пожилого, отталкивал в мужчине, который едва достиг расцвета физических и духовных сил.

И все же было в нем нечто притягательное. Одна из женщин в толпе, толкнув в бок свою подругу, сказала:

— Вот с каким мужчиной я бы не отказалась лечь в постель, дорогуша! Это настоящий мужчина! В его лице есть нечто дьявольское. Хотя сейчас его светлость явно чем-то расстроен.

Кокетка была недалека от истины. Сэр Руперт в эти минуты действительно кипел таким негодованием, какого еще ни разу не испытывал. Если остальные придворные в тронном зале Букингемского дворца только задумывались над тем, что имела в виду королева, то лично ему не было нужды терзаться догадками. Он знал, что слова ее величества были предупреждением и приказом одновременно.

Это было совершенно неожиданно. Ничего подобного он не предполагал. Но теперь, когда это произошло, сэр Руперт понял, что абсурдно было надеяться, будто никто не шпионит за ним.

У королевы были свои собственные методы узнавания самых потаенных секретов людей, с которыми она имела дело. Однако сэр Руперт считал, что он достаточно умен, чтобы скрыть многие стороны своей личной жизни. И вот теперь его иллюзии рухнули, да еще на глазах у всех. Глупо было надеяться, что слух о его любовной интрижке с леди Клементиной не достигнет королевского двора.

Давно ли королева знала об этом? Месяц, два, три или, может быть, с самого ее начала, то есть уже полгода? Нет, еще в январе лорд Джон Рассел намекал, что, когда лорд Палмерстон из министерства иностранных дел уйдет в отставку, его пост будет предложен сэру Руперту.

Тогда сэр Руперт был поражен. Он надеялся на это, работал ради этого, но не ожидал, что его главная мечта осуществится так быстро. Его успех на политическом поприще был, несомненно, феноменален. С самого начала его парламентской карьеры сэр Руперт пошел в гору. Вначале он был заднескамеечником, затем стал помощником министра.

Ему было всего двадцать семь, когда его оправили с дипломатической миссией в одну из колоний. Министр иностранных дел заболел, и в тот момент больше некому было его заменить. Сэр Руперт получил шанс проявить свои незаурядные способности, и он не подвел тех, кто доверил ему столь важное дело. Его успех был столь блистательным, что ее величество даровала ему рыцарский титул. Он стал самым многообещающим из молодых членов палаты общин.

Его дипломатические способности, продемонстрированные при выполнении этой миссии, были оценены по заслугам. Премьер-министр вновь и вновь оказывал ему особое внимание и в самом начале 1850 года, которое ознаменовали череда международных скандалов, угроза войны и дюжина дипломатических кризисов, лорд Джон Рассел пригласил к себе сэра Руперта и откровенно изложил ему свои соображения.