Не судите леди по одежде (ЛП) - Маклейн Сара

– Оно бесценно. – Они продолжили танцевать молча. – И ты сама это понимаешь, иначе не стала бы ничего затевать.

– Я делаю это не ради себя. А ради Кэролайн.

Её дочери. С каждой секундой она становилась старше. Сейчас ей девять, скоро десять, потом двадцать. Дочь была той самой причиной, по которой Джорджиана сегодня находилась здесь. Она посмотрела на своего громадного партнёра, человека, который не раз её спасал, как и она его, и сказала ему правду.

– Я думала, что смогу уберечь её, – тихо проговорила Джорджиана. – Я держалась от неё подальше.

Годами. В ущерб им обоим.

– Я знаю, – тихо ответил он. К счастью, танец избавил её от необходимости слишком часто встречаться с ним взглядом. Она и сама не знала, сможет ли это сделать.

– Я пыталась её защитить, – повторила Джорджиана. Но мать не может вечно оберегать ребёнка. – Хотя этого недостаточно. Понадобится приложить больше усилий, если она хочет выбраться из нашей клоаки.

Джорджиана старалась изо всех сил, отправила Кэролайн жить в дом брата, чтобы обстоятельства рождения девочки не запятнали её репутацию.

И до поры до времени всё шло хорошо.

До прошлого месяца.

– Ты ведь не карикатуру имеешь в виду, – сказал он.

– Конечно, я говорю о карикатуре.

– Никому нет дела до какой-то жёлтой газетёнки.

Она посмотрела на Темпла.

– Неправда, и уж кому, как не тебе, об этом знать.

Ходили слухи, будто брат не хотел позволять ей принимать участие в сезоне, будто она его умоляла. Он утверждал, что, как незамужняя мать, она и носа из дому не должна показывать. Она продолжала его упрашивать. Якобы соседи слышали крики. Стенания. Ругательства. Будто герцог её прогнал, а она вернулась без его разрешения.

Жёлтая пресса как с цепи сорвалась, и каждый репортёр старался превзойти другого рассказами о возвращении Джорджианы Пирсон, леди с дурной репутацией.

В самой известной газете под названием "Скандальная хроника", появилась, скандальная и несколько кощунственная, легендарная карикатура. На ней Джорджиана восседала на лошади, прикрываясь лишь волосами, на руках она держала младенца в пелёнках с лицом девочки. Наполовину Леди Годива, наполовину Дева Мария. Рядом стоял надменный герцог Лейтон и в ужасе наблюдал за происходящим.

По обыкновению она не обращала внимания на карикатуру до тех пор, пока неделю назад необычайно тёплый день не заманил половину Лондона в Гайд-парк. Кэролайн попросила покататься с ней верхом, и Джорджиана неохотно прервала работу, чтобы к ней присоединиться. Они не в первый раз появлялись на публике, но впервые вышли на прогулку после карикатуры, и Кэролайн заметила, что все на них смотрят.

Они спешились на небольшой возвышенности, возле которой находилось озеро Серпентайн, на излёте зимы выглядевшее серым и мутным, и повели лошадей вниз к воде, где собралась группа девочек чуть старше Кэролайн. В свойственной для их возраста манере, они шушукались и отвешивали колкие замечания. Джорджиана не раз видела подобные стайки, чтобы понимать, ничего хорошего от них ждать не придётся.

Но на юном личике Кэролайн сияла надежда, и у Джорджианы не хватило духу её увести. Несмотря на отчаянное желание.

Кэролайн подошла поближе к девочкам, стараясь не подавать виду, что сделала это намеренно. Целенаправленно. Каким образом все девушки без исключения знали об этой уловке? Об этом робком движении, которое одновременно выглядело пугливым и жизнерадостным? О молчаливой просьбе обратить на себя внимание?

Удивительное мужество, свойственное молодым и безрассудным.

Первой девочки заметили Джорджиану, без сомнения, узнав её благодаря сплетням, которые без устали обсуждали их матери. Через несколько секунд догадавшись, кто такая Кэролайн, они подняли головы и вытянули шеи, продолжая громко перешёптываться. Джорджиана попятилась, подавив желание встать между хищницами и их жертвой. Возможно, она ошибалась. Возможно, девочки проявят доброту. Поприветствуют Кэролайн. И примут к себе в компанию.

Но тут лидер этой небольшой группки увидела Джорджиану.

Их с Кэролайн редко принимали за мать и дочь. Джорджиана выглядела молодо, их легко можно было счесть сёстрами, и, хотя она не пряталась от общества, в свет выходила крайне редко.

Но как только глаза хорошенькой белокурой девочки удивлённо расширились, Джорджиана поняла, Кэролайн ждёт разочарование. Будь прокляты все матери-сплетницы. Ей отчаянно захотелось остановить дочь. Пресечь инцидент на корню.

Она сделала шаг вперёд.

Но было поздно.

– Парк уже не тот, что прежде, – проговорила девочка со знанием дела и презрением, не свойственными её возрасту. – Здесь позволяют разгуливать всем без разбору. Независимо от их происхождения.

Кэролайн замерла, забыв, что держит в руках поводья любимой лошади, и притворилась, что не расслышала. Стараясь не слушать.

– Или родителей, – злорадно добавила другая девочка.

В воздухе повисло невысказанное оскорбление.

Незаконнорожденная.

Джорджиане захотелось залепить им оплеухи.

Девочки захихикали, их руки взлетели к губам, словно они пытались спрятать свои белоснежные улыбки. Кэролайн повернулась к Джорджиане, её зелёные глаза наполнились слезами.

"Не плачь, – молча молила Джорджиана. – Не позволяй им увидеть, что они тебя задели".

Она не знала, кому были адресованы эти слова, дочери или ей самой.

Кэролайн не заплакала, хотя её щёки пылали румянцем. Ей было стыдно за своё происхождение. За свою мать. И за дюжину других вещей, которые она не могла изменить.

Затем неспешной походкой, поглаживая шею лошади, она вернулась к Джорджиане. Благослови её Господь, Кэролайн двигалась так непринуждённо, будто желала доказать, что никто не смеет её прогонять.

В этот момент Джорджиана так сильно гордилась дочкой, что не могла вымолвить ни слова. Ей и не нужно было этого делать. Кэролайн заговорила первой.

– Или хороших манер, – сказала она достаточно громко, чтобы девочки могли её услышать.

Джорджиана изумлённо рассмеялась, а Кэролайн вскочила на лошадь и посмотрела на неё сверху вниз.

– Посмотрим, кто быстрее доберётся до Гросвенор-Гейт.

Они помчались наперегонки. Кэролайн выиграла. Дважды за одно утро.

Но как часто в жизни ей придётся проигрывать?

Этот вопрос вернул её в настоящее. В бальный зал, к герцогу Ламонту, с кем она вальсировала в окружении аристократии.

– У неё нет будущего, – тихо сказала Джорджиана. – Я его уничтожила.

Темпл вздохнул.

– Я думала, что мои деньги позволят ей попасть, куда она только пожелает. Я сказала себе, что Чейз сможет открыть для неё любую дверь, – продолжила она.

Джорджиана говорила тихо, благодаря танцу их разговор никто не мог подслушать.

– Конечно, люди всё равно будут задавать вопросы, почему владелец игорного клуба так беспокоится о незаконнорожденной дочери леди.

Она крепко стиснула зубы. Джорджиана дала так много обещаний в своей жизни. Что преподаст обществу заслуженный урок. Что никогда не склонит перед ним головы.

Что не позволит ему причинить вред дочери.

Но некоторые клятвы, какими бы твёрдыми они ни были, невозможно сдержать.

– Я обладаю огромным влиянием, но его всё равно недостаточно, чтобы уберечь маленькую девочку. – Она сделала паузу. – Если я этого не сделаю, что с ней станется?

– Я не дам её в обиду, – поклялся герцог. – Как и ты. И остальные. – Граф. Маркиз. Её деловые партнёры были все как на подбор богатыми, титулованными и влиятельными. – Твой брат.

И всё же...

– А когда нас не станет? Что тогда? Когда мы умрём, она получит наследство, сотканное из греха и порока. Её жизнь пройдёт в тени.

Кэролайн заслуживала лучшего. Кэролайн заслуживала всего на свете.

– Она заслуживает светлого будущего, – сказала Джорджиана скорее себе, чем Темплу.

И она подарит его дочери.

Кэролайн захочет жить своей собственной жизнью. Захочет детей. Чего-то большего.