Вирджиния Хенли - Дерзкая пленница

— О, Мораг, спасибо! Ты такая мудрая! — Эмма подала ей яйцо, которое утаила за завтраком.

«Да уж помудрей тебя, — подумала Мораг. — Это всего-навсего корень обычного папоротника. Могла бы выкопать его сама, а не ходить ко мне каждый месяц».

Эмма колебалась.

— Я слышала, что ты сведуща в гадании по звездам, Мораг?

Старуха кивнула.

— Я о муже. Я очень боюсь за него.

— В каком месяце он родился?

— В ноябре.

— Ха! Под знаком Скорпиона, — загадочно произнесла Мораг. — Приходите завтра.

Она, хитрая старуха, сказала так потому, что за второе посещение опять придется платить. Мораг подняла руку. Ручная сорока по прозвищу Обжора подлетела к ней, чтобы получить кусок лепешки.

— Глупая Эмма, — засмеялась Мораг, — когда ты явишься завтра, я скажу тебе, что любой человек, рожденный под этим знаком, подобен одинокому волку. Он думает только о себе, и, когда ты перестанешь быть ему полезной, он тебя просто отшвырнет.

Войско Гарольда охраняло Винчестер, Саутгемптон и все южное побережье. Уже целое лето суда саксов поджидали норманнов у острова Уайт, когда пришла тревожная весть — в Хамбер вторглись норвежцы под водительством Хардрада. Гарольд спешно двинулся на север, оставив для охраны побережья небольшие отряды, которые не входили в постоянное войско. Это были дружины землевладельцев, обязанных являться на помощь королю в случае военной опасности.

Этельстан и Вулфрик со своими воинами были в числе тех, кто остался на юге. Но к сентябрю у них кончились все припасы, и они решили двинуться домой. Вильгельм Нормандский, очевидно, и не думает появляться. Тревога была ложной, а на носу жатва, с ней мешкать нельзя. Им наскучила долгая сторожевая служба, и каждую ночь друзья развлекались, благо вокруг лагеря крутилось немало женщин.

Вулфрик по-свойски похлопал Этельстана по плечу:

— Я раздобыл двух жирных девок нам на эту ночь, ведь скоро нашей воле конец, а?

— Как это тебе удалось без денег? — удивился старый воин.

— Чепуха! Я пообещал им место у себя в поместье. Защита и постоянный кусок хлеба очень заманчивый куш в такие времена, как наши, а завтра утром мы уйдем раньше, чем они проснутся и увидят, что пташки упорхнули! — засмеялся Вулфрик.

Этельстан нахмурился:

— Я не люблю давать слово, а потом нарушать его. Почему бы действительно не приобрести двух новых девушек?

— Не думаю, что наши дамы одобрят это, — возразил Вулфрик.

— Элисон раскусит их тотчас же! — засмеялся Этельстан. — Кажется, на этот раз ты прав.

В субботний полдень дружины Этельстана и Вулфрика прибыли в Годстоун. Едва они въехали в поместье, поднялась страшная суматоха. Вулфрик объявил своим людям, что они остаются в Годстоуне, а утром отправятся домой — в Окстед. Лошадей поставили в конюшни; все доспехи и оружие отнесли в оружейную, расположенную позади общих спальных покоев, чтобы оруженосцы почистили их. На стенах развешали кольчуги и шлемы. Мужчины, разгоряченные, грязные и усталые после долгого пребывания в седле, отправились на реку купаться. Лорд Этельстан и Вулфрик пошли в баню, где уже были наполнены горячей водой большие деревянные чаны.

Когда леди Элисон намыливала спину мужу, Вулфрик сказал:

— Моя невеста не вышла поздороваться со мной и не помогает мне мыться. А я жажду ее общества, миледи. Почему она прячется от меня?

— Лили примеряет новое платье. Вечером она будет с нами ужинать, Вулфрик, не беспокойтесь. Ей хочется показаться вам во всем блеске, милорд. Вы же знаете, как это обычно бывает с девушками в такие моменты.

Скрыв свое разочарование, Вулфрик про себя поклялся, что вечером обязательно останется с Лили наедине.

Как только угощение было готово, началось пиршество. В центре большого зала, по сакскому обычаю, горели костры, а вдоль стен стояли столы. Сегодня их было больше, чем обычно, так как надо было усадить всех воинов из Окстеда. Последнее время воинам приходилось несладко, и сегодня эль лился рекой. Погода стояла жаркая, костры, на которых готовили пищу, горели весь день, и в зале было душно. Но, судя по всему, ничто не могло испортить праздничного настроения пирующим.

Лили выбрала для ужина бледно-голубое платье из шелка. Она не торопясь оделась, дождалась отца с матерью и спустилась в большой зал вместе с ними.

Вулфрик быстро отошел от кучки своих людей и приблизился к подножию лестницы, чтобы приветствовать ее горячим поцелуем.

«Его борода царапается», — подумала Лили и тут же устыдилась, отметив, что борода Эдварда ей не мешала. Взглянув в глаза Вулфрика, она постаралась ответить ему по возможности искренне:

— Добро пожаловать, милорд! Как славно сознавать, что еще год мы можем жить, не опасаясь врагов.

Лили заметила, что глазами он жадно сорвал с нее шелковые одежды, и чуть не отпрянула — такая грубая похоть горела в них. Однако она справилась с собой и, опустив золотистые на концах ресницы, подала Вулфрику руку, чтобы он проводил ее к столу. Там она села между отцом и Вулфриком, не сводившим с нее глаз. «Черт бы побрал эту сучку! — думал он. — Такая сдержанная, такая отчужденная, вечно делает так, чтобы я чувствовал себя неуклюжим медведем. Ладно, погоди!» — мысленно пригрозил он, облизнув губы.

В зале стоял оглушительный шум. За столом прислуживало множество привлекательных девушек, да и некоторые из воинов Этельстана пришли с женами, но большинство мужских глаз было устремлено на Лили. Кто-то из людей Вулфрика сказал товарищам:

— Одну ночь между ее ляжек — и все! Больше ничего не надо! Только одну ночку!

Воины загоготали и стали подмигивать друг другу.

— А одну минутку не хочешь, а? — откликнулся ражий детина. — Одна минута с такой милашкой — и ты выпустишь свою стрелу, а всю остальную ночь твоя тетива будет просто болтаться!

Он заржал, придя в восторг от собственного остроумия. Остальные присоединились к нему, отпуская хриплыми голосами всякие непристойности.

Лили взволнованно сказала первое, что пришло ей в голову, лишь бы избежать разговора на ту тему, которая уже висела в воздухе:

— Я слышала, что король увел войско на север? Вулфрик язвительно засмеялся:

— Два дурака!

— Дурака, милорд? Два? — осмелилась спросить она.

— И первый — Вильгельм, потому что не воспользовался хорошей погодой до начала октябрьских штормов.

— А кто другой дурак? — вежливо спросила девушка.

— Ну, как кто? Гарольд, конечно, — объяснил Вулфрик. — Покамест он ждет норманнов, нападают норвежцы!

И, подумав, что можно сказать Лили в присутствии ее родителей, он начал: