Линн Грэхем - Соблазнительная цветочница

Сидя верхом на племенном черном жеребце, Алехандро Наварро Васкуэз, граф Оливарес, хмуро обозревал долину, вот уже пять веков принадлежавшую его роду. В это раннее весеннее утро, под голубым прозрачным небом, картина, представшая его взору, была великолепна — тысячи акров плодородной земли и густого высокого леса. И он один владел этими землями! Но смуглое лицо графа казалось мрачным, каким оно часто бывало с тех пор, как распался его брак, — почти два с половиной года назад…

Он был богатым землевладельцем, но его семья — то, чем каждый испанец дорожит больше всего! — распалась… Он следовал сердцу, а не разуму и женился не на той женщине, и эта ошибка ему дорого стоила. Его брат уехал в Нью-Йорк, прервав все контакты с семьей. Если бы Марко, которого он помогал растить после смерти их отца, появился сейчас перед ним, простил бы его Алехандро? Позволил бы ему снова войти в родной дом?

Алехандро выругался сквозь зубы. Когда дело касалось Джемаймы, в его сердце не могло быть никакого прощения. Только жгучее желание отомстить бывшей жене и брату, предавшим его. Совершить праведный суд, даже если сознание и подсказывало ему, что в сердечных делах не может быть никакого праведного суда.

Его мобильник завибрировал. Подавив стон, Алехандро вытащил из кармана телефон. Его брови удивленно поднялись. Частный детектив, которого он нанял для поиска своей исчезнувшей жены, специально приехал в замок, чтобы увидеться с ним!

Дернув поводья, Алехандро развернул жеребца и во весь опор поскакал к замку.

— Прошу прощения, ваше сиятельство, что прибыл без предупреждения, — начал Алонсо Ортега, подавая надежды на хорошие известия. — Но я знал, вы захотите как можно скорее услышать эти новости. — Он сделал выразительную паузу. — Одним словом, мне удалось найти графиню.

— В Англии? — спросил Алехандро и, услышав, что его подозрение подтвердилось, кивнул, приготовившись слушать дальше.

Алонсо Ортега вздохнул. Дверь распахнулась, и в комнату вошла донья Гортензия. Направив на детектива взгляд своих черных, как угли, глаз, она пожелала узнать, оправдал ли он потраченные деньги. Услышав новость, она позволила себе что-то вроде полуулыбки.

— Должен добавить еще кое-что, — продолжал детектив, избегая пронзительного взгляда грозной хозяйки дома. — У молодой графини есть ребенок. Мальчик. Примерно двух лет.

Алехандро оцепенел. В воздухе повисло молчание.

Молчание было нарушено только тогда, когда в дверях появилась Беатрис. Увидев ее, графиня злобно прошипела:

— Эта англичанка, на которой женился твой брат, произвела на свет какого-то ублюдка!

Ужаснувшись таким словам, особенно в присутствии постороннего, Беатрис бросила на брата виноватый взгляд и поспешила предложить детективу выпить, надеясь сменить тему. Милая Беатрис!.. Она собиралась поговорить о погоде или о чем-то еще сугубо нейтральном, в то время как он, ее более примитивный и грубый братец, хотел схватить Алонсо Ортега за грудки, чтобы вытрясти остальные подробности. Возможно, угадав намерение своего клиента, детектив протянул Алехандро тонкую папку и, уже не считаясь ни с какими хорошими манерами, спешно ретировался.

— Ребенок?! — в шоке выдохнула Беатрис, как только за Ортега захлопнулась дверь. — Но чей?..

Алехандро пожал плечами. Во всяком случае, не его. Что было просто ужасным унижением. И еще одним метафорическим гвоздем в гроб Джемаймы. Черт, похоже, эта женщина знала, как лучше всего пропустить мужчину через мясорубку!

Dios mio[1], ребенок от другого мужчины!

— Если бы ты только с самого начала слушал меня! — простонала донья Гортензия. — Как только я увидела эту женщину, сразу поняла, что она тебе не пара. Ты был одним из лучших женихов Испании! Ты мог бы жениться на…

— Я женился на Джемайме! — отрезал Алехандро. У него не было времени на сцены.

— Да она просто приворожила тебя, эта бессовестная потаскушка! Видите ли, одного мужчины ей было мало! И вот теперь мой бедный Марко живет на другом конце света, а эта стерва родила незаконного ребенка, который носит наше имя! Это самая отвратительная вещь, которую я когда-либо…

— Хватит! — с силой выдохнул Алехандро, заставляя мать умолкнуть. — Зачем заново перемалывать? Что сделано, то сделано.

Донья Гортензия вперила в него осуждающий взгляд:

— Но ведь это еще не сделано! Ты до сих пор не начал бракоразводный процесс!

— Как только все будет готово, я поеду в Англию и встречусь с Джемаймой.

— Пошли нашего юриста. Зачем отправляться самому? — удивилась графиня.

— Очень даже есть зачем, — возразил Алехандро. — Джемайма все еще моя жена.

Но донья Гортензия бросилась в следующую атаку. Наконец Алехандро потерял терпение:

— Я сообщил о своих намерениях только из вежливости. Я не нуждаюсь ни в вашем разрешении, ни в вашем одобрении.

Вернувшись в свой кабинет, Алехандро налил стакан бренди.

У Джемаймы был ребенок! Он так остро ощущал шок от этого известия особенно потому, что незадолго до ее ухода она потеряла его ребенка. Поэтому Алехандро не сомневался, что этот ребенок не его. Так, значит, Марко? Или еще кого-то?..

Его передернуло.

Алехандро посмотрел, что было в папке. Совсем немного. Джемайма жила в Дорсете и работала в цветочном магазине. На мгновение его захлестнули воспоминания…

Он всегда видел огромную разницу между ними — еще до их свадьбы. Что его околдовало, так это ее необыкновенная сексуальность. Как и большинство мужчин, он оказался куда более склонен к искушению, чем сам думал.

Ну и конечно, этот так опрометчиво заключенный брак рухнул. Но, поскольку у Джемаймы не было семьи, которая могла бы ее поддержать, формально она по-прежнему оставалась его женой и находилась под его ответственностью. Так же как и ее ребенок, которого закон будет считать его ребенком — до тех пор, пока не закончится бракоразводный процесс. Алехандро почувствовал, как его охватывает бешенство от такого унижения.

И все же ему придется поехать в Англию! Ни один из Оливаресов никогда не пренебрегал своими обязанностями. Какими бы они ни были.

Джемайма заворачивала большой букет в прозрачный целлофан. Из-за прилавка выглянуло маленькое личико с озорными карими глазами.

— Пивет! — задорно прочирикал Альфи пожилой покупательнице. Застенчивость не была ему свойственна.

— Привет. Какой прелестный малыш, — улыбнулась дама, глядя на поднятое к ней сияющее личико.