Шона Делакорт - Мы одна семья

Викки Бингхэм стояла на крыльце магазина.

Обхватив плечи руками, она пыталась успокоиться. Викки смотрела на одинокий дом на холме, который возвышался над долиной и побережьем, словно король, озирающий свое королевство. Вот уже десять лет, с тех пор как умер Генри Эдвардс, в доме никто не жил. А теперь в нем поселится его сын Вайатт. Спустя пятнадцать лет этот мужчина снова вернется в ее жизнь.

Она с трудом отвела взгляд от дома. Ничего хорошего от этого новоселья ждать не приходится, но изменить она ничего не может.

— Виктория Далтон-Бингхэм!

Викки вздрогнула, услышав неприятный пронзительный голос. Его трудно было спутать с другим: больше всего он напоминал скрип мела о классную доску. Алиса Тэккери, грузная женщина лет шестидесяти, не давала никому в округе спокойно жить, считая себя блюстительницей общественной морали и нравственности. Викки изобразила на лице улыбку и повернулась к посетительнице.

— Да, миссис Тэккери, чем могу помочь?

Судя по поджатым губам и гневному лицу, дама намеревалась устроить скандал.

— Я понимаю, Виктория, что ты была загружена делами, когда вернулась в Морской Утес, чтобы вести дела отца. Но два месяца вполне достаточный срок, чтобы освоиться. Я делала все возможное, чтобы мы были хорошими соседями, но ты игнорировала все мои попытки наладить отношения… — Миссис Тэккери переложила сумку из одной руки в другую, ожидая ответа.

— В чем на этот раз проблема, миссис Тэккери? — со вздохом спросила Викки.

— В твоем сыне. Я не собираюсь терпеть его выходки. Ты позволяешь этому малолетнему хулигану бешено носиться по улицам!

Викки выпрямилась и свысока посмотрела на женщину. Она сделала глубокий вздох, чтобы ее слова прозвучали как можно более спокойно.

— Буду вам весьма благодарна, если прекратите называть моего сына «малолетним хулиганом». Ричи не такой. Он нормальный здоровый мальчик, как и все мальчишки, не может, да и не должен сидеть на месте. Он не причиняет никому вреда и не носится по улицам «бешено».

— Не больше часа назад, Викки, он пронесся мимо меня на своем двухколесном кошмаре и, чуть было не сшиб. Он был вместе с хулиганом Форсайтом, а все знают, что этого паршивца едва не выгнали из школы.

— То, что вы назвали двухколесным кошмаром, всего лишь велосипед, даже не мопед и не мотоцикл.

Сообразив, что скандала не получилось, миссис Тэккери все же попыталась оставить за собой последнее слово.

— Все равно, я требую, чтобы он смотрел на дорогу, когда едет, а то приличные люди не могут чувствовать себя в безопасности, прогуливаясь по тротуару.

Викки вошла в магазин, где находилось также и отделение почты, и яростно захлопнула за собой дверь.

— Что случилось, мама?

Вопрос сына застал ее врасплох. Обернувшись, она увидела мальчика, выходящего из задней комнаты с пригоршней печенья.

— Ричи, ты давно вернулся? — В жизни ее сына настало трудное время. Смерть отца пять лет назад стала для мальчика потрясением, и он до сих пор очень переживает. А два месяца назад они переехали из шумного Далласа в маленький городок Морской Утес на северном побережье Калифорнии. Слава богу, что он сумел сразу завести в новой школе друзей.

Ричи запихнул в рот печенье и тут же проглотил его.

— Не знаю… минут пять, наверно. — Он взял еще одно печенье. — Я и Тим…

— Тим и я. — Она поправила ему челку.

— Перестань, мама. — Он отстранился от нее. — Мы с Тимом катались на велосипедах по окрестным холмам. — Он вытащил сок из холодильника.

— А также покатались по городу. — Не было смысла убеждать его поставить назад сок и не грызть печенье, чтобы не наедаться перед ужином. В четырнадцать с половиной лет у мальчика зверский аппетит. Стремительный рост требовал огромного количества еды, и подчас Викки казалось, что сын постоянно голоден. Он был одного с ней роста и, казалось, состоял из одних ног.

— Ага… Я заметил, от нас только что вышла старуха Тэккери. Но она все наврала, — с досадой проговорил он.

— Миссис Тэккери! Она сказала, что вы едва не сбили ее на тротуаре.

— Ничего подобного! Мы ехали по проезжей части, а она стояла в своем дворе. Мы к ней даже не приближались. — Ричи, понизив голос почти до шепота и, глядя в пол, добавил: — Эта старуха просто сумасшедшая. — Он снова поднял на нее глаза. — А когда ты здесь жила раньше, ты знала ее?

— Да. — Викки подняла глаза кверху. — Мне кажется, миссис Тэккери жила здесь всегда.

Готовность защитить мать отразилась на лице сына. Когда-то совсем другой молодой человек был так же готов защищать ее, у него были такие же темные волосы и голубые глаза. Она потянулась было, чтобы взъерошить волосы сына, но остановилась, вспомнив, как он однажды сказал ей: «Не смей ерошить мои волосы и вообще обращаться со мной как с ребенком».

— На дом что-нибудь задали?

— Я все сделал. — Он снова запихнул в рот печенье. — А ужин скоро?

Каждый раз, когда мимо дверей магазина проезжал грузовик, у Викки замирало сердце: момент, которого она так боялась, приближался. Ремонтные работы в доме Эдвардсов уже почти закончены. Сад тоже привели в порядок. Вот уже два дня, как она не получала посылок с различными мелочами для особняка. Все уже было доставлено… оставалось приехать только самому Вайатту Эдвардсу.

До Викки дошел слух, что он прибудет уже завтра. Значит, у нее только двадцать четыре часа, чтобы подготовиться. Она не имела ни малейшего представления, ни о том, что ей сказать Вайатту Эдвардсу при встрече, ни о том, что он сам может ей сказать. Они расстались пятнадцать лет назад. Он неожиданно уехал, когда ее не было в городке: она тогда уезжала на выходные. Затем у нее состоялся неприятный разговор с его отцом. Она до сих пор не могла забыть голос Генри Эдвардса, кричавшего, что он сделает все, чтобы уберечь своего сына от нее и ее наглых посягательств.

Но вплоть до сегодняшнего дня, хотя уже много воды утекло, она не могла понять, что старик имел в виду. Инициативу проявлял сам Вайатт, ухаживавший за ней, несмотря на вражду между их семьями.

Викки тряхнула головой, прогоняя неприятные воспоминания. Все давно в прошлом, и не стоит вновь переживать о случившемся когда-то. У нее есть сын, о котором она должна заботиться, и это важнее всего остального.

Весь остаток дня Викки занималась делами, стараясь не думать о Вайатте Эдвардсе, а вечером помогала Ричи готовить домашнее задание по английскому языку.

К сожалению, ей плохо удавалось справиться с собой. Стоило лишь лечь в постель и закрыть глаза, как ее начали мучить тяжелые воспоминания из прошлого. В конце концов, ей удалось заснуть. Несколько раз за ночь она просыпалась, последний раз за полчаса до того, как должен был прозвенеть будильник. Минут пять она гипнотизировала циферблат, затем решительно откинула одеяло и встала. Итак, этот день настал, и тут уж ничего не поделаешь.