Сладкая месть коварного босса (СИ) - Сандер-Лин Галлея

— Мальчик, а ты берега случайно не попутал? — насмешливо поинтересовалась Светка, лучшая подружка Евы, наматывая на палец, окрашенный едким неоновым лаком, светлую прядь. Манерой речи она подражала более старшим девчонкам, одеждой тоже: наверняка хотела придать себе больше значимости. — Думаешь, нашей Еве нужен такой убогий неудачник?

Макс, который собрал всё своё мужество и решился предложить понравившейся девочке потанцевать на школьной дискотеке, сжал кулаки, но постарался, чтобы голос не дрогнул:

— Я с Евой разговаривал, а не с тобой.

— Ты что, не видишь? Она даже общаться с тобой не хочет, — продолжала белобрысая, перекрикивая музыку. — Намёков не понимаешь, нет? Кто её отец — и кто твой, — и вновь размалёванный палец Светки пошёл в дело, только на этот раз почти уткнулся в грудь Максиму. — Ей по статусу не положено дышать одним воздухом с такими нищебродами, как ты.

А он продолжал сверлить взглядом Евангелину, надеясь увидеть на её лице… Что? Что же он хотел там разглядеть? И она… ну хоть бы слово сказала, что ли. Пусть бы и отказала, но хотя бы снизошла до разговора. Нет, ни словечком не удостоила, просто глянула через плечо и величаво прошла мимо. Максим стоял как оплёванный, как полный дурак, слушая смешки мальчишек и похихикивания девчонок, смотрел ей вслед и не мог взять в толк, каким образом его угораздило отдать своё сердце этой… этой…

— Дилинь-дилинь, — запиликал телефон на рабочем столе.

Максим Державин, гендиректор «Парадайз-плейс», вынырнул из юношеских воспоминаний и, автоматически ответив на звонок секретаря из приёмной, совсем другим взглядом посмотрел на фотографию темноволосой кареглазой красотки, что была прикреплена к интернет-статье. «Кто же станет избранником одной из самых завидных невест?» — гласил заголовок.

Поскорее закончив разговор с секретарём, Макс углубился в чтение статьи, хмурясь с каждой новой строчкой. Эти стервятники-журналюги… Евангелина совсем недавно вернулась со стажировки за границей и только-только стала вливаться в светское общество родного города, а интернет-таблоиды уже мужа ей подыскивают, да из тех, кто побогаче. Максим скрипнул зубами. Он не для того выслеживает ускользнувшую когда-то добычу, чтобы его опередил какой-нибудь безмозглый мажор! Они не виделись столько лет, а теперь сама судьба, казалось, решила вернуть Еву в его жизнь, и будь он проклят, если не воспользуется этим шансом!

Впервые Макс встретил её в начале учебного года, ему тогда было одиннадцать. Евангелина Ланская вплыла в их класс как королева, надменно оглядывая будущих одноклассников. В её распущенных каштановых волосах играли солнечные блики (сентябрь в тот год выдался тёплым), школьная форма идеально облегала точёную фигурку, необычайно привлекательное лицо притягивало взгляд… Вся она была другой, не такой, как другие девчонки (или Максу это только казалось?), и он сделал то, чего не делал раньше никогда и ни для кого: машинально убрал рюкзак с соседнего сидения, освобождая место.

По жизни он был одиночкой и сидеть за партой предпочитал без соседей. Ему повезло, что в их классе, сколько бы ребят ни приходило и ни уходило, всегда было нечётное количество учеников и ему не навязывали чьё-нибудь соседство. Теперь, когда в прошлом году у них ушло двое, в кабинете имелась свободная задняя парта по центру, но Максим, сидя за последней партой у окна, всё равно предложил новенькой своё соседство.

Не приняла, гордо проследовала к пустующей парте и расположилась с явным комфортом, мол, «я и одна прекрасно себя чувствую». Ну, это можно понять. Она вся такая шикарная, а он самый обыкновенный мальчишка. Хотя нет, куда хуже, чем обыкновенный, о чём ему постоянно напоминали одноклассники, примечая и штопку на одежде, и потёртые ботинки, и скудные «бутерброды», состоящие из пары кусочков чёрного хлеба, присыпанных солью, но она-то этого пока не знала. Да, её решение его не удивило: девчонки редко первые садятся с мальчиками, предпочитая женскую компанию. Именно так Макс себя успокаивал тогда…

Это был первый в его жизни день, когда он вечером перед сном думал не об уроках, не об урчащем от голода животе (скудный ужин был давным-давно переварен) и даже не о потрясной штуковине под названием «мобильный телефон», появившейся у нескольких самых обеспеченных одноклассников, а о новой девчонке, которая самым неожиданным образом потревожила его покой. Первый день из многих последующих…

Новенькая быстро стала центром внимания, вокруг неё постоянно собирались толпы одноклассников, которые вскоре начали перетягивать её, как канат, каждый в свою сторону. Больше других в этом плане преуспела Светка Полежаева, местная «законодательница мод». Она быстро сплавила Серёгу, бессменного соседа, за последнюю парту, и предложила соседство Еве. Та, видимо, рассудила, что девочке с девочкой сидеть очень даже неплохо, поэтому согласилась. А Серёга какое-то время ходил обиженный, но потом снова стал бегать за Светкой, как делал это всегда, и всё чаще зависал с ней и Евангелиной, а потом к ним присоединялись и другие ребята.

Да, Ева была светом, притягивавшим мотыльков. У неё был самый моднявый прикид, дорогущие вещи (тот же мобильный телефон), её привозили в школу на крутой тачке, где на соседнем с водителем сидении маячил охранник. Она мгновенно стала местной принцессой, с которой за счастье просто постоять рядом. Но Максу даже это не удавалось, потому что к ней было не подобраться.

Училась Ланская отменно (кажется, в её распоряжении имелось три или четыре личных репетитора), у неё постоянно просили списать и бегали хвостиком. Но пальму первенства (особенно в плане списывания) имела, разумеется, Полежаева. Постепенно Светка настолько втёрлась к Еве в доверие, что стала считаться лучшей подругой, а лучшей подруге и первой списать дают, и подсказывают на уроке, и о мальчиках на переменках болтают тоже с ней.

А Макс всё понять не мог: неужели Евангелина действительно не видит, что её просто используют? Она ведь не может быть такой дурой! Но, продолжив наблюдать, понял: Ева просто позволяет Свете и остальным с собой дружить и ни к кому никогда не тянется первой, только отвечает на чужое внимание. А внимание это было постоянным и тем больше становилось, чем чаще у Ланской появлялись обновки. Ох, что тогда делалось с классом…

Но даже так, следя за её жизнью издалека, Максим не мог оставаться в стороне, если в его силах было чем-то помочь Еве, пусть даже она этого не заметит или попросту не узнает. Однажды, когда был дежурным и пришёл в школу пораньше, он увидел на её парте следы чьих-то ботинок (судя по всему, детвора вчера вечером на продлёнке сходила с ума) и тщательно вытер и парту, и стул, а потом ещё и вымыл, чтобы она уж точно не запачкала белую блузку и новую юбку.

На юбилей школы, когда они всем классом сбросились на целую охапку цветов, чтобы потом разделить их между учениками перед праздником, он снова был дежурным и как раз занимался раскладыванием букетов по партам (черновая работа, как считали остальные). Надо ли говорить, что Евангелине в тот день достался самый красивый, на его скромный взгляд, букет?!

Ещё был момент, когда ему доверили раздавать особые пропечатанные листочки для контрольной, и так совпало, что листок, предназначенный Еве, оказался помят. Макс долго не раздумывал и отдал ей тот листок, что предназначался ему, а себе взял мятый. Да, всё это мелочи, конечно, но тогда ему казалось, что он делает что-то важное, что хотя бы так становится к ней ближе.

Однако шанс оказать ей действительно серьёзную помощь ему тоже представился. На уроке физры мальчишки гоняли в футбол, а девчонки прыгали через скакалку. Макс, как местный изгой, сидел на лавке запасных, но лишь вполглаза следил за игрой, потому что львиная доля его внимания была прикована к Ланской, которая резво сдала норматив по прыжкам, а теперь наблюдала, как то же делают подружки. Именно поэтому она и другие девчонки не заметили того, что увидел Максим.