Шестое чувство - Кара Уилсон

— Ах, Сидни, как давно мы не гуляли с тобой по саду и не разговаривали по душам! Скажи, встретил ли ты уже хорошую девушку?

Сидни покосился на спутницу. Бедняжка даже не подозревает, что жить ей осталось всего ничего. Надо быть бессердечным идиотом, чтобы омрачить ее последние дни пребывания на земле, сказав: «Да, Эстер, я встретил чудесную девушку, которую люблю больше жизни! Тебя я тоже люблю, но как сестру». Нет, Сидни не мог причинить боль Эстер, ему было неловко, что он счастлив, в то время как она стоит у последней черты. И он, старательно улыбнувшись, заверил:

— Нет, что ты. У меня никого нет.

— Кроме меня, — торжествующе закончила Эстер.

Сердце Сидни болезненно сжалось, и он подумал: бедная девочка, я не могу отнять у тебя последнюю радость.

— Да, кроме тебя, — подтвердил Сидни, нежно целуя ее в щеку.

— Пойдем, пойдем скорее! — Эстер потянула его в дом, где отец Сидни и ее родители наслаждались десертом. — Мама, папа, мистер Спенсер! Сидни только что признался мне в любви! И мы решили немедленно объявить о нашей помолвке! Да, Сидни?

Новость произвела эффект разорвавшейся бомбы. Родители Эстер и отец Сидни ошеломленно молчали, сам же Сидни был поражен не меньше. Однако взглянув в обращенное к нему личико Эстер, в ее светящиеся надеждой глаза, он решил, что пойдет на все, лишь бы сделать ее, пусть и ненадолго, счастливой. А Шерил… Шерил он сегодня же позвонит и все объяснит. Шерил умница, она все поймет правильно и одобрит его поступок.

Сидни нежно улыбнулся Эстер.

— Да, дорогая. Миссис и мистер Риверс, я прошу руки вашей дочери.

Дальнейшее происходило словно во сне. Синди, обнимая Эстер за талию, принимал поздравления, что-то отвечал отцу, что-то говорил о свадьбе и о свадебном путешествии, что-то ласковое шептал на ухо сияющей от счастья Эстер. Из транса его вывел телефонный звонок. Звонил Чарлз, дядя Синди и приятель мистера Риверса. Естественно, ему сообщили радостную новость, и Чарлз очень обрадовался, поскольку был не в курсе, что дни Эстер сочтены. В присутствии Эстер Сидни не мог сказать дядюшке, что до свадьбы невеста не доживет. Он решил сделать это позже, когда будет звонить Шерил.

Придя домой, Сидни первым делом бросился к телефону.

— Шерил, я должен кое-что сообщить тебе.

— А, ты имеешь в виду свою помолвку?! — воскликнула она с наигранным оживлением. — Мы все тут счастливы выпить шампанского, любезно выставленного твоим дядюшкой в честь столь радостного события.

— Боже милостивый, — простонал Сидни. — Шерил, я понятия не имел, что ты узнаешь все таким способом! Я…

— Поздравляю тебя! — со слезами в голосе выкрикнула Шерил и швырнула трубку.

Сидни все еще не верил, что судьба сыграла с ним злую шутку. Он решил немедленно ехать к Шерил и все объяснить ей.

Шерил поймет меня и простит, поймет и простит, как заклинание твердил он, на запредельной скорости гоня машину по ночному шоссе.

Сидни даже не догадывался, какой сюрприз ему уготован.

Все идет как надо, внушала себе Шерил Джонс, входя в приемную главного хирурга больницы. Утонченная изысканность ее облика померкла, поскольку события последних нескольких часов не прошли для Шерил даром. Впрочем, она ехала сюда в хорошей форме — огорченная, конечно, но не потерявшая самообладания. А вот теперь выдержка, кажется, начинает ей изменять.

Шерил подошла к окну — высокая, гибкая, в простом шелковом платье шоколадного цвета, так удачно сочетавшимся с рыжеватыми, с золотым отливом волосами, эффектно сколотыми на макушке. Внешне оставаясь преуспевающей моделью — холодной, сдержанной, изысканно красивой — в душе она испытывала смятение по причине, которая привела ее сюда, в эту комфортабельную и дорогую больницу Веллингтона… Однажды она поклялась никогда не возвращаться в Веллингтон, хотя Новая Зеландия последние пять лет была ее домом.

Жила она в Гисборне, на востоке острова Северный, но здесь, на юге, где все было ей чуждо, где… Она резко оборвала эту мысль, заставив себя успокоится и помнить только о том, что в Веллингтон ее привела крайняя нужда. Со своей бедой она решила обратиться не в местную больницу, а сюда, где качество медицинского обслуживания, как ей казалось, гораздо выше, тем более что это было не только ее мнение…

Зато теперь все должно закончиться хорошо.

— Шерил?

При звуке неповторимого голоса, назвавшего Шерил по имени, душа ее обмерла.

— Боже милостивый, ты?..

Глубокие обертоны такого знакомого голоса заставили ее кровь быстрее бежать в жилах. Нет, не может быть, сказала она себе, не в силах поверить в происходящее и чувствуя легкий озноб. Видно, я перенервничала гораздо сильнее, чем думала, и теперь сознание сыграло со мной эту чудовищно злую шутку!

Наконец Шерил обернулась, не в силах поверить, что момент, о котором она все эти шесть лет запрещала себе даже думать, настал… Да нет, быть этого не может!

Но, увы, как воплощение наихудших кошмаров, какие только можно представить, перед ней предстал Сидни Спенсер, собственной персоной, и он шел прямо к ней.

— Увидев фамилию Джонс, я, естественно, заинтересовался. Но потом решил, что это просто совпадение.

И вновь бархатный голос заволок сознание Шерил каким-то необъяснимым туманом. Многословный протест готов был сорваться с ее языка, но она ограничилась лишь краткой репликой:

— К несчастью для нас обоих, это не совпадение.

Шерил была потрясена холодным спокойствием собственных слов, которых даже не готовила. Но, когда взгляды их пересеклись, воспоминания нахлынули с такой силой, что у нее перехватило дыхание. Последняя надежда, что это ошибка, что она, зажмурившись и открыв глаза, увидит совсем другого человека, увы, оказалась тщетной. Это Сидни! Все та же манера держаться, которая всегда выделяла его из толпы, все та же неотразимая красота этих божественно изваянных черт…

— К несчастью? — В глазах Сидни на мгновение вспыхнула злость, что явно противоречило отрешенной холодности поведения. — Искренне надеюсь, что это не так.

Нет, подумала Шерил, пытаясь восстановить дыхание, нет, ничего не изменилось. Особенно эти жгуче-карие глаза с зелеными крапинками, которые, когда страсть овладевала Сидни, вмиг растворяли свои изумрудные вспышки в кипящем мраке, подобном мраку штормового моря. Она потрясла головой, пытаясь прогнать мысли и образы, навеянные прошлым.

— Боюсь, ты застал меня не в лучшие времена. — И вновь она удивилась неслыханному спокойствию собственных слов, возникшему неизвестно откуда, ведь в душе