Только одно завтра (СИ) - Леру Юлия

Они посидели молча. Таша думала о том, что уже завтра Дан и его жена уедут, и в ее душе снова воцарится спокойствие. Все-таки она нервничала рядом с бывшим мужем, и после выпитого даже сильнее. Сигарета неожиданно показалась слишком крепкой, и после пары затяжек Таша затушила ее и поднялась, намереваясь вернуться к мужу.

— Наташ.

Нет. Она не ждала этого, но все же.

— Да? — Таша обернулась и увидела, что Дан смотрит на нее. Его лицо казалось сероватым в тени беседки.

— Ты счастлива? Ты с ним счастлива?

Она пожала плечами — нет, не пожала, скорее, передернула, — и еще плотнее запахнула накидку.

— Да. Наверное, да. А ты?

— Конечно. У меня прекрасная жена, сын. Но мы же не обо мне. Ты не пожалела, что вышла замуж?

Таша подобралась. Чего он добивается?

— Дан, извини, но я не намерена обсуждать с тобой свою личную жизнь, — сказала она немного резковато, но чтобы сразу закончить разговор.

Он поднялся и оказался рядом с ней в мгновение ока. Она почувствовала запах алкоголя, но Дан не был пьян, она слишком хорошо знала его пьяным. Если бы кто-то спросил ее, какой он сейчас, то Таша сказала бы, что ее бывший муж мертвецки трезв.

— Я не собираюсь ни о чем таком расспрашивать, но Наташ… — Он покачал головой. — Сколько ты его знала? Месяц? Четыре недели встреч, и ты уже поехала в Италию в качестве его жены. Как ты думаешь, что это было? Любовь?

Дан попытался взять ее за руку, но Таша не позволила. Отступила назад, понимая, что сейчас самый разумный выход — уйти, не слушать, но одновременно желая услышать, послушать еще раз, как звенит от ревности этот голос, как сочится из него злость, боль, обида — все то, что она прятала в себе до недавнего времени, пока не поняла, что, наконец, готова отпустить.

— А если да? — спросила она дерзко.

— Ты всегда была слишком наивной, — сказал Дан, снова качая головой, — что в двадцать, что в тридцать семь.

Она сглотнула, чувствуя, как к горлу неожиданно подступила горькая желчь. Дан не просто так завел этот разговор. Он что-то знал, чего не знала Таша — о чем не хотела расспрашивать мужа сама. Убеждала себя, что незачем, но в глубине сердца понимала, что это просто малодушие, что она боялась услышать правдивый ответ, потому что не смогла бы сказать сыну, что совершила ошибку.

Почему Александр так сразу захотел жениться на ней?

Таша столько раз задавала себе этот вопрос.

— Наташ, это по-хорошему не мое дело, — заговорил Дан, когда она уже было открыла рот, чтобы спросить. — Но я просто хочу тебя предупредить. Если Александр не скажет до своего дня рождения, тебе лучше самой спросить его про завещание.

— Завещание? — повторила она после небольшой паузы.

Он кивнул.

— Завещание его отца, согласно которому Александр не вступит в наследство, если не будет женат на момент своего сорокалетия. И лишится всего, если брак продлится менее года. — Дан замялся, пожал плечами. — Я не знаю всех тонкостей. Он рассказал мне… не так давно.

Таша стояла, как оглушенная, не понимая, всерьез ли Дан намекает… или просто решил так дурно пошутить. Ее мысли метались от знакомства с Александром, поцелуев после свиданий, предложения — «Ты мне нравишься, Натали. Я хочу, чтобы ты стала моей женой. Мы оба взрослые люди, и я пока не говорю о любви…» — до ночи, когда она поняла, наконец позволила себе поверить в то, что счастлива.

— Ты хочешь сказать…

Дан молчал.

— Он женился на мне, потому что так было надо? Потому что ему была нужна жена?

Дан молчал.

— Но… он же мог выбрать кого угодно, — растерянно сказала она, кутаясь в накидку. Вдруг стало холодно, но холоду этому причиной была вовсе не ночь. — Почему мы?.. И ведь он и так богат, разве нет?

— Да, у него есть свое состояние, но… — Дан снова пожал плечами, голос его звучал сочувственно. — Речь идет о миллионах и миллионах долларов, Наташ. Деньги его отца, дело его жизни. От такого не отказываются… Но ведь вы ни в чем не нуждаетесь, правда? Парень, смотрю, имеет собственный кинотеатр. Я в его возрасте мечтал о велосипеде.

Но Таша его не слушала, ей было все равно, о чем мечтал ее бывший муж сейчас, когда речь шла о настоящем.

И будущем.

— Нет. Александр не стал бы… — Она опустилась на скамейку, замотала головой, умоляюще глядя на Дана, который внимательно, даже слишком внимательно за ней наблюдал. — Нет. Нет. Дан, ты специально мне все это говоришь? Я тебе не верю.

— Тебе и не нужно верить, — сказал он спокойно. — Я уеду — задай вопрос и получишь ответы.

Он сел рядом с ней на скамейку, коснулся плеча — Таша дернулась, отодвинулась, не позволяя себя трогать. Дан опустил руку.

— Я знаю Александра. Он — хороший человек. — Для нее это сейчас прозвучало насмешкой. — Если бы было иначе, я бы никогда не позволил тебе все так бросить, разрушить жизнь, свою и Митину, просто потому что зол на тебя и…

Он замолчал.

— Я вижу, что Александр счастлив, а если и ты счастлива, значит, все прекрасно и волноваться не о чем. Я не должен был тебе рассказывать.

— Но зачем тогда рассказал? — перебила она. — Облегчить душу? Посмотреть, станет ли мне больно? — Таша подняла голову и посмотрела ему в глаза, и голос ее зазвенел. — Мне больно. Доволен?

— Нет. Нифига не доволен.

Дан вдруг обхватил ее лицо руками и поцеловал, жадно впиваясь в ее губы, но Таша вырвалась. Отшвырнула чужие руки, вскочила, оттолкнула бывшего мужа изо всех сил, ухватилась за накидку, как за спасательный круг. Голос ее вибрировал от ярости:

— Что на тебя нашло? Ты с ума сошел?

Дан снова сделал шаг вперед и схватил ее, притягивая к себе и заставляя ее тело прижаться к его телу — как тогда, в тот самый день двенадцать с лишним лет назад.

— Когда развелся с тобой — да. — Он снова наклонился к ней, и снова Таша вывернулась, но на этот раз он ее отпустил, отступил, сжал кулаки, будто борясь с собой. — Ты же могла вернуться ко мне, Наташка, ты же могла все исправить…

— Исправить? Перехватив тебя между твоими любовницами? — выплюнула она. — И тебе не кажется, что сейчас уже слишком поздно? У тебя был шанс вернуть меня на день Святого Валентина. У тебя был шанс вернуть меня, когда я взяла на воспитание Митю, но нет, у тебя же «разъездной характер работы», тебе было некогда. Ты женился. У тебя есть ребенок. Столько лет, Дан, какого черта!

Она не стала больше слушать — боялась, что наговорит лишнего, боялась, что сорвется на крик. Таша прошла мимо Александра и Марийки, сидящих за столом и оживленно обсуждающих какие-то курорты, и вошла в дом. Поднявшись наверх, в свою спальню, она включила свет и подошла к зеркалу.

Огромные глаза, стертая на губах помада, вздымающаяся грудь.

Наследство, завещание, деньги…

Нет. Дан не мог поставить на карту свой брак, ее брак, судьбу двоих детей этой сериальной шуткой, говорил ей разум. А сердце спрашивало: а как же тот день, когда ты открылась ему? Как же тот день, когда ты кричала ему «Я люблю тебя», а он просто воспользовался твоей любовью, чтобы еще раз заняться с тобой сексом и уехать, забыв обо всем, уже на следующий день?

Таша подправила помаду и спустилась вниз, чтобы сообщить гостям, что неважно себя чувствует, и пойдет отдохнуть.

Она не вышла к завтраку, не вышла проводить гостей, сказавшись больной. Не хотелось видеть ни Дана, ни Александра, на разговор с которым Таша настраивала себя целый день.

Гораздо удобнее было бы молчать и ждать, скажет он сам или нет, но она не могла.

Эмоции. Чувства, которыми она жила, обязательно вырвались бы на поверхность, и тогда она могла бы наговорить много лишнего. А Таша не хотела. Она хотела расставить все точки над i по-взрослому, хоть, получается, и вступила в брак без оглядки, как наивное дитя.

Когда Александр вернулся из аэропорта, она притворилась спящей и не сдвинулась с места, даже когда он поцеловал ее в щеку, погладил по волосам и снова спустился вниз — ему нужно было ехать по делам.