Линн Грэхем - Игра стоит свеч

Тэбби попыталась взять себя в руки. Ей нужен новый план. Врываться к нему просто так было и впрямь не лучшей затеей. Но у нее не осталось выбора. Кто мог подумать, что этот самодовольный пижон станет ее последней надеждой.

И в эту секунду словно сама судьба протянула ей руку. Высокая темная фигура, словно сошедшая с фотографий в журналах, появилась в коридоре в окружении охраны. Тэбби вскочила с кресла.

– Мистер Димитракос! Мистер Димитракос! – У нее едва получалось правильно произнести эту сложную фамилию.

Высокий охранник с суровым лицом преградил ей дорогу.

– Я опекунша Эмбер, как и вы! – выкрикнула Тэбби. – Меня зовут Тэбби Гловер! – В эту же секунду ее руки оказались за спиной, и она почувствовала, как ее буквально уносят от Ашерона. – Нам нужно поговорить. Я пыталась записаться на прием, но мне не дали. Вопрос очень срочный, и решить его нужно до выходных!

Эш понимал, что пригласить ее к себе на последний этаж было бы лишним. На девушке была поношенная куртка, потертые джинсы и кроссовки, волосы неопрятно схвачены резинкой в хвост. На лице – ни грамма косметики. Единственное, что могло привлечь его внимание, – это ее выразительные голубые глаза.

– Прошу вас, – надрывалась Тэбби. – Не будьте таким эгоистичным! Отец Эмбер был членом вашей семьи.

– У меня нет семьи, – перебил ее Эш. – Выведите ее из здания, – приказал он охране. – И сделайте так, чтобы больше она здесь не появлялась.

Возмущенная тем, что даже имя Эмбер не произвело на него впечатления, Тэбби замолчала. А затем стала крыть его самой отборной бранью, на которую только была способна. Охранники вели ее к дверям, а она кричала ему слова, которых сама от себя не ожидала. В ответ его черные глаза заблестели злобным светом. Это не могло укрыться от ее внимания. И она поняла, что за этой внешней неприступностью явно таились очень темные омуты.

– Мистер Димитракос? – раздался из угла другой голос.

Каково было удивление Тэбби, когда она увидела, что голос принадлежал тому самому старику с портфелем, что сидел напротив нее.

– Вы отзовете просьбу вашего почившего кузена? Просьбу об опекунстве над его дочерью? – размеренно произнес Стевос Ванноу, попеременно глядя на Тэбби и Эша.

Воспаленный мозг Эша пронзило внезапное воспоминание, от которого его лицо моментально стало хмурым.

– Не понимаю, о чем речь, – так же холодно ответил он.

– Самовлюбленный негодяй! – закричала Тэбби. Ее окончательно вывело из себя его безразличие по отношению к Эмбер. – Лучше бы журналы писали об этом! Твое состояние не сделало из тебя человека!

– Stopi! – произнес по-гречески Эш. Затем повторил по-английски: – Хватит.

Но Тэбби не собиралась сдаваться. Годы лишений и разочарований выработали в ней выносливость и стойкость перед любыми препятствиями.

– И чем ты меня остановишь? Своей армией? – не унималась она.

– Что ей нужно? – невозмутимо спросил Эш своего адвоката.

– Давайте узнаем это у вас в офисе, – предложил Стевос.

Эш буквально сгорал от гнева. Всего три дня назад он вернулся с похорон отца, не в состоянии побороть в себе боль внезапной потери. Старик умер от инфаркта – так прозаично и так неожиданно. Но кто знал, что это только начало его страданий? Он ни разу в жизни не видел ребенка, о котором ему теперь все твердили. Своего третьего кузена, Троя Валтиноса, он тоже ни разу не видел. Однако тот перед своей столь же внезапной смертью решил передать свою дочь на воспитание Эшу. По мнению самого Эша, поступок крайне неразумный, о чем он говорил Стевосу еще много месяцев назад. Как такой человек, как Эш, мог воспитать несчастную сироту?

– Простите, что я вас обозвала, – сказала Тэбби без всякого раскаяния, а лишь с целью добиться своего.

– Ваш бы язык да чертям в преисподней, – спокойно ответил Эш и обратился к своим телохранителям: – Освободите ее. Нам нужно поговорить.

Тэбби стиснула зубы, поправила куртку и неуверенно провела руками по бедрам. Эш украдкой посмотрел на овал ее лица, а затем бросил взгляд на ее полные алые губы. Первой мыслью было, что ее язык, вероятно, может быть ему полезнее, чем чертям в аду. Однако это было лишь мимолетной мыслью, поскольку Ашерон Димитракос никогда не позарится на такую женщину, как эта.

– Мое время крайне дорого, – процедил он. – Даю вам ровно пять минут.

– Пять минут, когда жизнь и счастье малютки висят на волоске? Вот так благородство, – заключила Тэбби с нескрываемым сарказмом.

Эш, не привыкший к такому обращению, тем более со стороны женщины, хладнокровно произнес:

– Вы не только вульгарны, но и дерзки.

– Воспитание не дало мне ничего. Вежливость тоже, – парировала Тэбби, вспоминая, сколько раз она звонила к нему в офис, чтобы назначить встречу. Хотя, с другой стороны, не все ли равно, что думает о ней какой-то сноб? Но шестое чувство советовало ей уступить. В конце концов, сама она едва могла быть опекуном Эмбер. Ни мужа, ни приличного жилья, ни денег у нее не было.

– Я вас слушаю, – просто сказал Эш, когда дверь его кабинета закрылась за ними.

– Я хочу быть опекуном Эмбер, но для этого мне нужна ваша помощь. Меня она считает матерью и давно привыкла ко мне. Но уже в эту пятницу социальные службы заберут ее у меня и поместят в детский дом.

– Не худший вариант, учитывая обстоятельства, – вмешался Стевос Ванноу, адвокат. Его голос звучал уверенно, как будто он и впрямь считал лучшим выходом отказ от любимого ребенка. – Ведь насколько я знаю, вы одиноки и живете на пособия. Ребенок будет вам обузой.

Никто не заметил, как изменился взгляд Эша при словах «детский дом». То, что его мать, являясь наследницей одного из богатейших родов Греции, отправила его на несколько лет в детский дом, по-прежнему являлось тайной за семью печатями.

– Я живу на пособия с тех пор, как умерла Соня, мать Эмбер, – объяснила Тэбби. – Последние месяцы я присматривала за ней и поэтому не могла работать. Но имейте в виду, я не какая-нибудь лентяйка. Год назад у нас с Соней был свой бизнес. И весьма прибыльный. Но со смертью Троя и Сони я потеряла все. Единственное, что у меня осталось в этом мире, – это Эмбер. Но у нас нет кровного родства, и поэтому официально меня не признают ее опекуном.

– Для чего вы пришли ко мне? – сухо спросил Эш.

Тэбби закатила глаза, отказываясь верить в его холодность.

– Трой думал, вы сможете помочь.

Если внешне Эш казался спокойным, то внутри его происходил настоящий бунт чувств и эмоций. Мысли о девочке в детском доме переплетались с его собственными воспоминаниями.

– Мы с Троем ни разу не встречались, – заявил он.

– Но он искал встречи с вами, – пыталась объяснить Тэбби. – Его мать Олимпия работала на вашу маму.