Валентинка от босса (СИ) - Манич Мария

— Как же так? Неужели ты не хочешь себя реализовать? Работая у дяди Гоши, ты не развиваешься.

— Мне нормально, мам, — хочу закончить этот неожиданный разговор о моей карьере. Мне правда нормально: никто не дергает, бумагами не заваливает, планерки на восемь утра не назначает. Был у меня опыт нервной работы на износ, больше не хочу.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Но ты бы могла попробовать съездить на собеседования.

Молчу, показывая всем своими видом, что меня наконец-то устраивает моя жизнь почти во всем и смена работы точно в ближайшие планы не входит. Разговор мне совсем не нравится, но, кажется, мама и не собирается сдаваться.

— Лена скоро родит.

— Это такой намек, мам? Старшая родит, младшей пора собирать вещи и уезжать из дома?

— Лена родит, я буду ей помогать первое время, и мы решили, что ей лучше пожить пока у нас. В их с Андреем однокомнатной квартире мне нет места. Плюс за отцом нужен глаз да глаз, он без меня и дня не проживет, не спалив квартиру.

Мама как не слышит, а меня посещает странное чувство дежавю, ведь что-то подобное в своей жизни я уже слышала. Только не от родной матери, а от хозяйки квартиры, которую снимала. Год назад дело было. Даже вспоминать не хочу то время, но вот история повторяется. Меня опять выселяют. Тогда я трусливо сбежала, поджав хвост, домой. Теперь мне куда идти?

Лена — моя старшая сестра. Любимая старшая дочь, которая оправдала ожидания родителей. Получила красный диплом. Устроилась на отличную работу. Сама, а не по знакомству, как я у дяди Гоши тружусь. Заработала себе на отдельное жилье и съехала, ипотеку, конечно, взяла, но не суть. Вышла замуж. Подарила первая долгожданную внучку, на подходе еще прибавление в семействе. В общем, Ленка у нас идеальная в отличие от меня. И что получается, меня в угоду ей просят освободить жилплощадь?

— Мама, вы меня выселяете? Просишь съехать? — Даже не пытаюсь скрыть обиду в голосе. Родную дочь выгоняют из дома? Мне, конечно, не пятнадцать, но обидно.

— Что ты такое говоришь?! Все разместимся, в тесноте да не в обиде. — Мама театрально всплескивает руками.

— Но?

— Но я бы хотела, чтобы моя дочь жила полноценной жизнью…

— Моя жизнь вполне полноценна!

— Не перебивай, мать! Дай мне закончить мысль, я и так откладывала этот разговор последние три месяца. Не знаю, что тебя заставило вернуться…

Теперь уже я вскидываю руки, показывая, что не хочу это обсуждать. Собираю грязную посуду со стола и иду к мойке мыть.

— Хорошо, мам, я поняла. Подумаю насчет твоего предложения съехать. Может, сниму квартиру в другом районе или переду к бабушке.

— Светуль, только не обижайся!

— Даже не думаю. Ленке нужнее с вами пожить будет. Помощь хоть какая, пока Андрей на работе.

Ругаться, особенно с утра, мне не хочется. Заталкиваю рвущуюся наружу обиду, обнимаю маму, и вот уже сижу в промерзшем автобусе, на радиаторе, анализирую наш с ней разговор.

В нашем небольшом офисе ветер гуляет между кабинетами и пар изо рта идет. Кто-то додумался оставить открытыми окна на все праздники. Возможно, это была я. Конец года в нашем коллективе был бурный, мы выживали как могли, борясь с кучей бумаг, которые нужно закрыть. А потом отмечали, как справились, отменным коньяком, найденным в шкафу у шефа. Коллектив у нас небольшой, но очень дружный. Всего шесть человек, зато никаких интриг, никаких подстав и козней друг другу. Живем, можно сказать, душа в душу, пять женщин разных возрастов и один мужик. Может, потому, что город маленький и все в какой-то степени друг друга знают или являются родственниками. Вот, например, дядя Гоша, наш тучный босс, одноклассник моего отца. И да, я работаю тут по блату. Папа меня пристроил. Поблажек, правда, мне не дают, со всеми на равных, а иногда и спрашивают даже больше, чем с других. Вот и сейчас, судя по звенящей тишине, стоящей в здании, на работу с выходных выдернули только меня. Надеюсь, Георгий Иванович — дядей Гошей я его называю только у нас на даче или в другой неформальной обстановке, в офисе все-таки стараюсь соблюдать субординацию — заплатит мне за этот выход в двойном объеме.

Прохожу вглубь кабинета, отмахиваясь от серебристого новогоднего дождика, спадающего с потолка. Хорошо, сосульки на мишуре не висят, герань, что стоит на подоконниках, наверное, уже не спасти. Упс. Но кактусы около компов, надеюсь, оживут, как потеплеет, батареи я включила на полную и притащила масляный обогреватель из кладовки. Устрою тут сейчас жару, как в Мексике, чтобы мои любимые игольчатые друзья немного оттаяли. Пытаюсь отогреться, тыкая замерзшими пальцами в кофемашину, она тоже, порядком

замерзла, сначала долго включается, потом так же долго делает спасительный горячий напиток.

Куртку даже снимать не стала, сижу, нахохлившись в своем кресле, в руках дымит кофе, о который грею покрасневшие пальцы. В конторе никого. Дядя Гоша еще не пришел. Опаздывает. Может, его мерседес не завелся на морозе и ему, как и мне, пришлось ехать автобусом? Хи-хи-хи. Под его весом автобус мог забуксовать и застрять, тогда я тут надолго.

Не понимаю, на кой я ему сдалась. Сейчас бы сидела дома в тепле, уплетая мамины блинчики. А не вот это все. Грустно оглядела заледеневшее помещение, поудобнее поерзала в кресле, надела шапку и вытянула ноги. Сапожки у меня классные, замшевые, и ножки ничего, поболтала ими в воздухе. Главное, тренировки не пропускать, тогда и блинчики поесть смогу, и на ноги свои любоваться.

Вздохнула.

Может, дядя Гоша нашел какой-нибудь косяк в бумагах и решил заставить меня исправить, пока главный бухгалтер не обнаружила? Я уже говорила, что экономика совсем не мое? Хотела поковыряться в отчетах, чтобы постелить соломки в свое оправдание заранее, но на глаза попался телефон. Дальше все как в тумане, всемирная паутина засосала в свой водоворот. Инстаграм, Ютуб, переписки с подружками вТтелеграмме, обмен фотографиями, немного пролистала ленту новостей.

Зевнула.

Очнулась, просматривая пятую съемную квартиру в Москве на Авито. Стоит ли возвращаться туда, откуда убежала, поджав хвост, сверкая пятками? Год назад я решила: этот мир и ритм жизни не для меня. Слишком жесткий отбор, высокая конкуренция, отсутствие личной жизни, а если и получается что-то построить на личном, то не все выдерживают в ритме столицы. Я слабачка? Один раз получила пинка и сразу зализывать раны к маме под бочок удрала.

Мне скоро двадцать четыре, живу с родителями, никуда не стремлюсь, ничего не хочу. А, нет, хочу, жить спокойно и счастливо. Счастлива ли я здесь и сейчас? Что ж, это хороший вопрос.

Из раздумий меня вырывает явившийся спустя час Георгий Иванович. Вваливается в офис всей своей огромной красной тушей, сразу как-то пространства становится на порядок меньше.

— О, Светуль! — громыхает басом как громкоговорителем, я аж подпрыгиваю от неожиданности, разморенная теплом, кофе и своими мыслями. — А ты чего так рано? Думал, раньше обеда тебя не ждать! Вы, молодежь, любите поваляться, поспать. Вот и не спешил.

Вот это заявление. Как будто не он вчера в девять вечера прислал мне смс «Завтра обязательно будь в офисе к 9.00». И вот я, собственно, здесь.

— Сделай мне кофейку, милая. Продрог, как собака. Вот это морозец! Вот это я понимаю, зима! Прям как в моем детстве, сейчас бы на лыжи, в лес, потом в баньку с веничком. Уф, хорошо было бы. Отец чем занят? В баню маменька твоя его не отпустит? — Дядя Гоша очень бодро тараторит, раздеваясь, хохоча между фразами, придерживая трясущееся пузо, вытирает лысину платочком, затем красное лицо и напоследок громко, не стесняясь меня, в него высмаркивается.

— Позвоните ему, в баню он только рад, — мысленно добавляю: «Он всегда рад сбежать из нашего бабьего царства». Если посчитать племянницу мою, дочку Ленки, и бабушку еще, то как раз у папы, как и у дяди Гоши, пять женщин. Только у одного дома, а у другого на работе мозги едят в час по чайной ложке.