Мейси Эйтс - Перемирия не будет

– Нет. – Она опустила ладонь на его щеку. – Ты – тот, кто выжил. Как и я. Мы оба пережили невообразимое. То, что сломало бы других. Но мы не сломались.

– Я сломался, – сказал Ферран.

– Ты просто боишься стать собой прежним.

– Это так. Потому что я боюсь превратиться в монстра.

– Здесь нет монстров. – Самира огляделась вокруг. – Больше нет. И мы не допустим их в нашу жизнь. Я – не мой отец. И не моя мать. Я – шейха Самира Башар. И моя верность принадлежит только тебе.

– Не уверен, что я вправе принять ее.

– Не оскорбляй меня отказом. Тем более ты уже оскорбил меня, отвергнув мою любовь.

– Я не хотел оскорбить тебя. Просто… для меня это единственный способ доказать мою любовь, – проговорил Ферран. – Я должен быть уверен, что ты хочешь быть со мной. Что это – твой свободный выбор. Не потому, что ты – моя пленница. А если ты решишь остаться, я хочу отдать тебе свою страсть. Отдать тебе все. Потому, что ты этого хочешь, а не потому, что я вынудил тебя.

– О, Ферран! – Обхватив его за шею, Самира приникла к его губам глубоким, долгим поцелуем. – Я тоже… тоже тебя люблю.

– Я не заслужил этого, – хрипло проговорил он.

– А я пыталась убить тебя. Так что меня тоже сложно считать достойной твоей любви.

– Самира… я сам себе не верю.

– А я тебе верю. – Она отступила на шаг и, взяв его за руки, положила его пальцы себе на шею. – Верю. Я знаю твою душу. Я видела, как ты отнесся к своей незадачливой убийце. Я слышала, как ты отомстил за мать. Должно быть, ты безумно любил ее, если решился на подобную месть. Тебе свойственны сильные, прекрасные страсти.

– Никогда не думал, что в страсти есть что-то прекрасное.

– И я тоже. До того, как встретила тебя. – Она сильнее прижала его руку к своему горлу. – Неужели ты сможешь сделать мне больно?

– Никогда, – сипло сказал он, осторожно касаясь ее шеи. – Но наши дети…

– Я знаю, ты никогда не причинишь мне вреда. Ни мне, ни нашим детям. Я знаю, что твои руки в крови. Ты испачкал их, мстя за тех, кого любил. Ферран, ты никогда не сделаешь зла своим родным. Но, если понадобится, ты сможешь убить ради них. И здесь нечего стыдиться.

– Я… я никогда не думал об этом.

– Я понимаю. Потому что знаю тебя. Ты воин. Как и я. Вместе мы сможем встретить лицом к лицу любое зло.

– Я всегда боялся, что зло – это я.

– Раньше и я так думала. И сама чуть не стала злом. Но ты спас меня.

– Мы спасли друг друга.

– В мире всегда будет зло. Но любовь к тебе – самое прекрасное, что когда-либо случалось со мной. Наконец-то у нас с тобой есть нечто чудесное. – Слеза скатилась по ее щеке и капнула на руку Феррана. – Не бойся своей страсти. Я хочу ее. Я ее жажду.

– Ты помогла мне оценить ее, – отозвался Ферран. – Хотя раньше я думал, что это невозможно. Когда-то ты рассказала мне, что желание отомстить заставляло тебя отчаянно держаться за жизнь, продолжать дышать. Когда ты ушла, я ощутил то же самое. Я продолжал дышать ради тебя. Ради того единственного, что имело для меня значение. И тогда я понял, что это и есть любовь. И что за нее я могу отдать все, что угодно. Ты стоишь любой жертвы. Именно поэтому я должен был предложить тебе уйти, хотя мне отчаянно хотелось, чтобы ты была рядом. Должен открыть себя навстречу тебе, даже если меня это пугает. Я разрушил свою защиту – для тебя. Потому что лучше быть беззащитным рядом с тобой, чем провести остаток жизни под защитой надежных стен – но без тебя.

– О, Ферран… я рада, что выбрала брак вместо тюрьмы.

Он засмеялся, и сердце Самиры затрепетало от радости.

– Я тоже рад, – произнес он. – Приятно, когда тебя предпочитают темнице.

– Ты улыбнулся, – заметила Самира.

– И ты.

– Ты даешь мне много поводов для улыбок.

– Обещаю давать тебе их каждый день.

Было что-то невероятное в том, что они с Самирой произвели на свет новую жизнь. Пережив столько потерь и боли, они сумели дать миру нечто новое.

Ферран, опустив глаза, посмотрел на своего сына, уютно устроившегося на руках у матери, и почувствовал, как его сердце распирает от радости. Он погладил Самиру по порозовевшей щеке.

– Я никогда не перестану радоваться тому, что ты со мной, – проговорил он. – Я ведь до сих пор помню момент, когда я был уверен, что прикасаюсь к тебе в последний раз.

Подняв на мужа глаза, Самира улыбнулась:

– Ты будешь прикасаться ко мне еще много, много лет.

– Что ж, спасибо за это судьбе. Я хочу взять на руки своего сына. – Он взглянул на малыша, и горло его сжалось.

– Конечно.

Нагнувшись, Ферран осторожно взял туго спеленатый сверток. Какой же он маленький и хрупкий! И все же Самира спокойно отдает его ему. Точно так же, как без страха вручила ему себя год назад.

– Он прекрасен, – произнес Ферран.

– Я знаю, – улыбнулась Самира.

– Кто бы мог подумать, что твоя месть закончится именно так? – спросил он. – Вместо того, чтобы забрать жизнь, ты создала новую.

– Не одну, а две, – поправила она. – Моя жизнь тоже началась в тот день. До этого было лишь выживание.

– Тогда уж три жизни. – Ферран нежно провел пальцем по щеке сына. – Я словно застыл в прошлом и проснулся, лишь когда появилась ты. А теперь моя жизнь только начинается.