Андреа Лоренс - Забудь и вспомни

— Нет!

Она села в постели, и боль пронзила тело. Сердце билось в горле. Монитор у ее постели запищал, и прежде, чем она успела успокоиться, дежурная медсестра вошла в палату:

— Как вы себя чувствуете, мисс Демпси?

— Перестаньте так называть меня! — крикнула она.

— Ну хорошо. Синтия. Как вы себя чувствуете?

Она включила лампочку над кроватью и увидела, что перед ней ее любимая медсестра, Гвен, худенькая девушка-южанка с вьющимися светлыми волосами и строгими взглядами на жизнь. Умение брать на анализ кровь, не причиняя боли, немедленно поставило ее в глазах Синтии на первое место.

— Все в порядке. — Синтия потерла глаза здоровой рукой. — Просто ночной кошмар. Извините, что я накричала на вас.

— Не тревожьтесь, — улыбнулась Гвен, выключая сигнал тревоги. — Многим после таких травм снятся кошмары. Дать вам снотворное?

— Нет. Я устала чувствовать себя не собой. И начинаю думать, не связано ли это с лечением.

Гвен села на край кровати и погладила ее по колену:

— Вы перенесли очень тяжелую травму головы. Возможно, вы уже никогда не будете чувствовать себя прежней. Так что старайтесь приспособиться к вашему теперешнему состоянию.

Синтия решила воспользоваться присутствием единственного человека, с которым можно поговорить об этом. Уилл ее просто не поймет. Полин проводит с ней все вечера, показывает фотографии, старается пробудить память. Сказать Полин, что она не чувствует себя самой собой, значит, обидеть ее.

— Я чувствую, что все не так… Эти люди… Как они относятся ко мне… То есть вот, посмотрите. — Она вынула руку из перевязи и показала Гвен кольцо.

— Очень красивое, — вежливо сказала медсестра, но ее темные глаза расширились при виде огромного бриллианта.

— Бросьте. Да на это кольцо можно целый год кормить какую-нибудь страну третьего мира.

— Наверное, — согласилась Гвен.

— Я не чувствую, что оно мое. Я не ощущаю свою принадлежность к столичным снобам, которые посещают частные школы и получают все, что хотят. Я — как рыба, выброшенная из воды. А так не должно быть. Если это моя жизнь, почему она кажется мне чужеродной? Как я могу быть той, кто я есть, если не знаю, кем была?

— Дорогая, это слишком серьезный разговор для трех часов ночи. Но вот вам совет рыбки из Теннеси, которая плавает в водах Манхэттена. Перестаньте спрашивать себя, кем вы были, и будьте самой собой. Вы потеряете рассудок, если будете постоянно думать о том, что вам следует делать и как поступать.

— Как этого добиться?

— Для начала перестаньте сопротивляться своим ощущениям. Когда вы выйдете из больницы, чтобы начать новую жизнь, считайте себя Синтией Демпси. И поступайте так, как подсказывают ваши чувства. И если новой Синтии чизбургеры и пиво нравятся больше, чем икра и дорогие вина, ешьте чизбургеры и пейте пиво. Только вы знаете, кем хотите теперь быть. И никому не позволяйте мешать вам.

— Спасибо, Гвен. — Она обняла медсестру, своего единственного друга в новой жизни. — Меня выпишут завтра. Уилл увезет меня в нашу квартиру. Я представления не имею, что ждет меня там, но, если мне захочется чизбургеров и пива, вы составите мне компанию?

Гвен улыбнулась:

— Непременно. — Она записала свой номер телефона в маленький блокнотик Синтии. — И не волнуйтесь. Жизнь с Уильямом Тейлором не может быть плохой.

Синтия кивнула и улыбнулась в ответ. Ей оставалось надеяться, что Гвен права.

Уилл наблюдал, как Синтия бродит по квартире. Словно по музейному залу. Честно говоря, эта квартира, со всем ее мрамором, хрусталем и кожей, действительно напоминала музей. Сам он предпочел бы что-нибудь другое.

Она осматривала каждую комнату, останавливалась у картин, проводила пальцами по дорогой кожаной обивке. Все это ей явно нравилось. И не удивительно — она сама выбирала эти вещи. Вместе с декоратором, которого наняла.

Синтия двигалась медленно. Мышцы еще плохо слушались ее. Врачи заменили гипс тугой повязкой, которую можно было снимать во время мытья. И с лица бинты также были сняты. Осталась только легкая желтизна на лице и теле. Если бы Синтия не прихрамывала и могла свободно двигать рукой, нельзя было бы сказать, что она перенесла серьезные травмы.

Полин перед выпиской привела в больницу парикмахера. Врачам пришлось обрезать Синтии волосы, но парикмахер превратил результат их поспешных действий в шик. И теперь ее волосы элегантно спадали на плечи. Новый стиль для новой в жизни Уилла женщины.

Его не оставляла мысль, что все это принесет ему одни проблемы.

Уилл обернулся и увидел, что Синтия смотрит на большую фотографию, сделанную в день их помолвки. Насколько он знал, до сих пор она не видела ни одной своей прежней фотографии. Наверняка через минуту Синтия позвонит доктору Такаши и примется отчитывать его за плохую работу. Ему же казалось, что врач потрудился на славу, хотя она и выглядела не совсем так, как до катастрофы.

Но ничего не произошло. Синтия некоторое время молча изучала фотографию, а потом направилась в другие комнаты. Тут его телефон запищал. Читая полученное послание, Уилл услышал, как она говорит в коридоре:

— Какая огромная ванная! Это моя?

— Там сток ниже уровня пола? — спросил он.

— Нет.

— Тогда это гостевая, — ответил со смешком Уилл. — Наша расположена рядом со спальней.

Недели за три до катастрофы Синтия жаловалась, что ванная для гостей слишком мала. Он поинтересовался, не собирается ли она приглашать туда друзей на коктейли, и она раскричалась.

Уилл пристегнул телефон к поясу, отправился на поиски Синтии и нашел ее в гардеробной. Она внимательно рассматривала одежду и читала имена на этикетках:

— Диор. Донна Карен. Кейт Спейд. И все это… мое?

— Абсолютно все. Ты выкинула отсюда мои вещи, чтобы поместилась коллекция туфель.

Она оглянулась и увидела стену из обувных коробок. Открыла одну, сняла тапочки и надела туфли на высоких тонких каблуках:

— Они немного велики.

— Если твои ноги почему-то стали меньше после катастрофы, ты, конечно, сможешь обзавестись такими же туфлями на размер меньше.

Она недоверчиво посмотрела на Уилла:

— Зачем? Просто воспользуюсь вкладышем.

Синтия положила туфли обратно в коробку и опять занялась одеждой:

— Почему я вспоминаю эти имена, знаю, что они знамениты, но не могу вспомнить собственную мать?

Хороший вопрос. Уилл понятия не имел, как действует амнезия. Он ответил:

— Может быть, твой мозг помнит то, что важнее всего?

Синтия повернулась к нему: