Нарушая запреты (СИ) - Лель Агата

— У вас тут есть что-нибудь поинтереснее… — и, не подобрав слово, обводит помещение рукой, — …вот этого?

Замечаю на его мизинце какую-то татуировку, но рассмотреть, что именно там изображено не получается.

— Смотря что именно для тебя является интересным. Ночной клуб у нас один, недалеко от порта.

— Ненавижу ночные клубы. Бессмысленно потраченное время.

И хоть в этом вопросе я с ним солидарна, но почему-то его тон, манера говорить, даже акцент кажутся сейчас жутко пафосными. Захотелось поставить на место зарвавшегося иностранца.

— Хочешь сказать, что не такой как все, да?

— По-моему, это очевидно. Разве нет?

Он по-прежнему смотрит на меня практически не мигая и цвет радужки его глаз кажется неестественно прозрачной. Она гипнотизирует, заставляет смотреть не отрываясь, и это рождает во мне неуверенность вкупе даже с какой-то тревогой.

Тревогой — потому что рядом с ним я ощущаю себя странно и это мне не нравится.

— Даже не знаю, какую дать оценку парню, который носит цветные линзы, — боишься что нападет противник? Нападай первой. — Может, ты и волосы красишь?

— Я не ношу линзы, — широко улыбается он, и ямочка на правой щеке заставляет чаще биться мое сердечко.

Его вальяжность и даже пренебрежительность раздражают, но в то же время я почему-то стою рядом и продолжаю поддерживать дурацкий диалог. Вернее, сейчас я молчу как дурочка и пялюсь на своего оппонента, не в силах ни уйти, ни остаться.

На мое спасение за спиной появляется Игнат и, словно пытаясь всеми силами выпятить, что он со мной, кладет руку на мое плечо.

— Ви, все в порядке?

— Да, в полном.

— Представишь нас? — и пытливо смотрит на моего собеседника.

— Это…

И замолкаю, потому что не знаю его имени.

— Дамиан, — подсказывает гость, и я ни капли не удивлена: такого как он просто не могли назвать земным Василием или Николаем.

Не потрудившись представиться в ответ, Игнат желает Дамиану хорошо повеселиться и спешно уводит меня в толпу. А там я смотрю на часы — увы, но уже пора возвращаться домой.

— Проводишь меня?

— Само собой.

Забираю из раздевалки куртку, рюкзак и мы вместе выходим в серый холодный вечер.

Мы оба молчим и если честно, мне не хочется сейчас ни о чем говорить, мыслями я все еще там — рядом с тем парнем, раз за разом вспоминаю наш диалог и перекраиваю его, делаю свои ответы более остроумными и менее тупыми.

Кажется, я перед ним облажалась. Впрочем, какая мне разница, что он там подумает? Он все равно здесь всего лишь временный гость.

— И о чем вы говорили? — первым нарушает тишину Игнат. Его холодная ладонь держит мою.

— Да так, ни о чем.

— То есть ты сразу поняла, о ком я…

— Просто я больше ни с кем не говорила, сложно было не понять, кого ты имел в виду.

— Понравился?

Я вспыхиваю и поворачиваю голову на своего парня.

— Чушь какая. Вообще нет. По-моему, он какой-то высокомерный.

Ответ Игната, кажется, устроил и дальше к моему дому мы идем уже не в таком напряжении.

Как обычно, не доходя до поворота я останавливаюсь и забираю у него свой рюкзак.

— Дальше я сама. Спасибо, что проводил.

Игнат кладет руки на мои плечи и притягивает меня к себе ближе. Аккуратно касается губами моих губ.

— Может, погуляем еще немного? Время же еще детское совсем.

— Извини, ты же все понимаешь… — мягко отстраняю его от себя и накидываю лямки рюкзака на плечи. — Если я опоздаю хоть на минуту, отчим меня убьет.

— Это ненормально, Ви! Ненормально! — взрывается он. — Тебе не семь лет! И вообще, он даже не твой отец, какое право он имеет тобой командовать?

— Никакого, так и есть. Но… мы это уже проходили. Пожалуйста, давай не будем. Это бессмысленный разговор.

— Уходи от них! — с жаром предлагает он. — Ну сколько можно, в самом деле! Дикость такая-то, на цепь только осталось посадить.

— Уйти? И где я буду жить? На что? А мама? А брат? Я не могу их бросить, ты же знаешь.

— То есть когда ты выйдешь замуж, тоже из чувства долга будешь дальше жить с мамой и братом?

— Я пока не выхожу замуж, — мягко улыбаюсь. — Никто не предлагает.

Но Игнату не весело. И где-то я его понимаю — ну какому парню понравится, что его девушка находится под постоянным гнетом и шаг боится лишний ступить?

Да я даже скрываю свои отношения, потому что отчим выйдет из себя, если узнает, что у меня появился парень.

Игнат прав — это ненормально, и я это понимаю, но все слишком сложно, чтобы разом перечеркнуть.

Снова поднимаю запястье и смотрю на часы — без пяти одиннадцать. А мне же еще переодеваться!

Стягиваю рюкзак, куртку, и комом пихаю ее в руки Игнату.

— Подержи.

Быстро достаю джинсы, безразмерное худи и кроссовки, а потом захожу за стремительно лысеющие от ранних морозов кусты.

— А теперь отвернись!

Путаясь в рукавах быстро стягиваю платье и, не обращая внимания на холод, надеваю "нормальную одежду", туфли меняю на кроссы.

Я знаю, что Игнат стоит вполоборота и подсматривает, но уличать его в этом совершенно нет времени.

— Спасибо, — забираю у него куртку, пихаю вещи в рюкзак и убираю тот за спину.

— А если твоему отчиму кто-нибудь расскажет, что ты ходила на праздник? Что будет?

— Не расскажет, ты же знаешь, какой он нелюдимый. Единственные его друзья — суровые мужики с лесопилки, такие подобные мероприятия не посещают. Ну все, пока, до завтра, — быстро клюю его в щеку и едва не бегом несусь домой.

Порог переступаю ровно в 23:00 и безумно радуюсь, что никто меня не встречает. Может, хоть сегодня пронесет…

На цыпочках крадусь к своей комнате, но увы, слышу за спиной скрип половицы. Резко оборачиваюсь и кровь привычно отливает от лица.

— Ты опоздала, — отчим нетрезв и как обычно хмур. Тельняшка открывает сильные руки покрытые обильной порослью и вязью выцветших татуировок.

Я ненавижу этого человека и абсолютно все для меня в нем противно.

— Я пришла вовремя. Вот, — пихаю под ему под нос запястье с часами. — Я спать.

— И где ты была?

— Тебя не касается, — собираюсь зайти в свою комнату, но он дергает меня за рюкзак, от чего я едва не валюсь с ног.

Хочется заорать во все горло, обматерить его на чем свет стоит, ударить, унизить… но это только в мечтах, на деле я жутко его боюсь, потому что этот человек способен на многое. И обязательно потом выместит злость на матери и брате.

За нас некому заступиться и некому позаботиться.

— А ну дыхни.

— Я в жизни капли в рот не брала, ты же знаешь!

— Делай, что тебе говорят. Дыхни!

— Что тебе от меня нужно? — шиплю ему в ненавистное лицо. — Я просто гуляла, понял?

— С кем?

— Тебя не касается, я же сказала.

Он встряхивает меня как куклу. Ужасно хочется зареветь, но тогда обязательно проснется Артемка. И я молчу. Как всегда.

— Пока ты живешь в моем доме и жрешь на мои деньги, пока Я отвечаю за тебя, меня будет касаться все, что происходит в твоей жизни, понятно? — смрадное дыхание у лица невыносимо, но я креплюсь стиснув зубы. Он осматривает мое лицо тем самым взглядом, от которого колени наливаются свинцом. Взглядом неприятно-липким, пугающим до чертиков.

— Понятно тебе?

— Понятно…

— Не слышу. Громче говори!

— Мне. Все. Понятно, — чеканю каждое слово и мысленно желаю ему всего самого ужасного, что есть в этой жизни.

Утром я погружаюсь в автобус и еду к колледжу. Идет дождь, на улице привычно туманно. Прислонив голову к стеклу, смотрю на лениво ползущие капли и замечаю огромный рекламный баннер. Я видела его сотню раз и давно перестала обращать внимания, но сегодня перечитываю крупный текст.

"Сделаем наш родной край лучше. Вместе!"

О.С. Кайзер