Эбби Грин - Быстро и просто

— Как ты смеешь? — брызнула она возмущением. — Это просто хамство! Какие бы недоразумения нас не рассорили в прошлом, тебя это не оправдывает, Александрос! По-моему, я попросила тогда у тебя прощения.

— Под недоразумениями, надо думать, ты понимаешь мою расторгнутую помолвку… Как мило, что еще кто-то кроме меня об этом помнит. Да, кстати, твои извинения мне не сильно тогда помогли. Все-таки запятнанная репутация, поцелуй с малолеткой — это не идет в сравнение с пролитым на смокинг вином…

Два алых пятна сосредоточились на щеках Келли. Она вслушивалась в язвительные интонации Александроса и понимала, что о прощении не может быть и речи.

Он выговаривал ей свои упреки так же, как семь лет назад бросал их в лицо нескладной соседской девчушке. Теперь же перед ним стояла далеко не девчушка, и Александрос вдруг осекся.

Все отошло на дальний план. Белокурая грация загородила собой все, обиды и упреки. Желание отведать это деликатесное сочетание физических совершенств завладело им.

Девушка наконец смирила свое волнение и холодно посмотрела на этого исполина. Румянец сошел со щек, но грудь задышала тяжелее. Келли не могла отделаться от чувств маленькой впечатлительной девочки, от чувств, в юности заставлявших ее терять дар речи каждый раз, когда она сталкивалась с этим мужчиной.

Дверь соседнего с ней номера приоткрылась, и на пороге возникла длинноногая красавица, которая промурлыкала мелодичным голосом, обращаясь к Александросу Коросу:

— Не желаешь познакомить нас, дорогой?

Из клинча между двумя женщинами, в коем ему уже много раз приходилось бывать, Александрос знал единственный выход.

— Прошу меня простить, но именно сейчас я очень тороплюсь.

— Была рада повидать тебя снова, Александрос, — процедила Келли и хлопнула дверью.

Медовая улыбка окрасила хитрое лицо Изабелл. Гнев Александроса не позволял ей залиться безудержным хохотом. Впрочем, эта женщина привыкла справляться с раздражительностью мужчин, и потому ей особенно приятно было видеть их бессильное безадресное негодование.

Через два дня после памятной встречи в коридоре отеля Келли, сидя за рабочим столом в своем офисе, потянулась ответить на звонок коммутатора. Торопливый голос секретарши известил:

— Келли, Александрос Корос хочет поговорить с тобой. Он на первой линии.

Как ни заставляла себя Келли соображать быстро, в волнении ей это не удавалось. Она медлила с ответом, скорее просто поддавшись панике, нежели ища выход.

— Келли, ты меня слышишь? Александрос Корос на…

— Я слышала тебя, Сесиль. Благодарю… Сейчас отвечу. — Девушка выдохнула и нажала кнопку на селекторе. — Да? — тоном очень занятого человека ответила она.

— Келли! — с мальчишеским задором воскликнул Александрос.

— Александрос? — Келли попыталась изобразить искреннее удивление.

На другом конце провода раздался иронический смешок.

— Александрос, чему обязана? Я сейчас очень занята. Подозреваю, у твоего звонка есть особая причина.

И вряд ли эта причина имела что-то общее с профессиональной деятельностью Келли, поскольку в числе клиентов ее маленького англо-французского PR-агентства не было ни одного мультимиллионера.

— Должен признать, для меня стало настоящим шоком встретить тебя через шесть лет…

— Семь, — исправила неточность щепетильная Келли.

— Пусть семь, — великодушно согласился Александрос. — Позволь мне принести искренние соболезнования по поводу кончины твоих родителей.

Келли промолчала. Девушка не любила досужего упоминания о смерти мамы и папы. Она почти ни с кем не говорила на эту тему, тем более не желала обсуждать это с Александросом, который не стеснялся в выражениях, упрекая ее родителей в произошедшем семь лет назад недоразумении.

— Конечно, тогда мы не очень мирно расстались. Но я скорблю вместе с тобой.

— Очень благородно с твоей стороны, — сухо проговорила Келли. — Итак, Александрос, чем могу помочь?

— Кое-чем можешь… — заинтриговал ее Александрос Корос. — Я бы хотел поужинать с тобой сегодня вечером.

— Странно слышать, — озадаченно произнесла Келли.

— Однако это так, — подтвердил Александрос. — Предлагаю перемирие… на один вечер.

— Я не столько против перемирия, сколько не уверена, что хочу возобновлять наше общение, — нашлась Келли.

— Я буду настаивать, — бодро возразил Александрос.

— Почему? — чистосердечно удивилась девушка.

— Давай будем считать, что за тобой маленький должок, и совместный ужин — это отличный способ его погашения, — предложил Александрос.

— Ты ставишь меня в сложное положение. С одной стороны — это просьба, а с другой — вроде как ультиматум, — рассудила Келли.

— Я очень мило поболтал с твоей секретаршей, и она заверила, что ты заканчиваешь работу в шесть и у тебя нет планов на этот вечер. Поэтому отказ я в любом случае не приму.

— Ну если так… — апатично произнесла Келли, которая как раз хотела обосновать свой отказ занятостью.

— Заеду за тобой в восемь. Поужинаем в ресторане отеля «Де Крейон»…

— Нет-нет… Я сама туда подъеду.

— Как пожелаешь. Буду дожидаться тебя в баре.

Александрос положил телефонную трубку и принялся расхаживать по офису. Он бы очень удивился, если бы не получил согласия Келли на встречу. Но это было только начало.

Самое начало реализации плана, который созрел в его изощренном мозгу…

Попутно предстояло избавиться от постоянного присутствия Изабелл. Отвадить ее дерзостями и колкостями у него не получалось — она как опытный горнолыжник, умела на высокой скорости обходить все препятствия. Можно было попробовать откупиться от нее, но очередным подношением он рисковал лишь распалить ее аппетиты. Александрос начинал догадываться, что Изабелл ведет с ним некую коварную игру.

Он стал замечать, что временами ослабевает связь между реальностью и его прагматичным сознанием. Александрос то и дело вызывал мысленный образ сине-зеленых глаз на очаровательном свежем личике, старательно сопоставляя его с тем, какое он знал и не принимал в расчет шесть… нет, семь лет назад.

Он невольно вспоминал и ту ее робость первого признания, и неловкое прикосновение горячих губ. И не мог понять, как не разглядел во вчерашней школьнице будущую женщину столь отменных качеств, которые стали очевидны теперь.

Но не кто-нибудь, а эта вчерашняя школьница стала причиной его тогдашнего унижения. И какой неслыханной дерзостью стал ее рассказ газетчикам от первого лица! Александрос знавал коварных женщин, но поступок семнадцатилетней Келли затмевал их всех.