Темнейшее желание (ЛП) - Шоуолтер Джена

Нью-Йорк. Наши дни

Жозефина Эйслинг уставилась на распростертого, на кровати в номере мотеля мужчину. А вернее бессмертного воина, столь красивого, что ни один смертный не мог быть. Шелковистые волосы потоком каштана и льна ниспадали на подушку, разноцветными прядками, образовывая безупречную картину, приглашая взгляд задержаться на минуту, потом еще на минуту… сладкая милость, почему не навечно?

Воина звали Кейн. Мужчина обладал длинными, мальчишескими ресницами, идеальным носом и волевым подбородком. Шесть с четвертью футов, украшала идеальная мускулатура, заработать которую можно только сражаясь на поле боя. Несмотря на одетые, на нём заляпанные грязью штаны. Жозефина знала, о большой татуировке бабочке на правой стороне его бедра, сделанной чёрными чернилами с небольшими неровностями. Вершины крыльев выглядывали из-под материала и время от времени сквозь них прокатывались крошечные волны, как будто насекомое хотело выползти из-под кожи… или зарыться глубже.

Все возможно. Татуировка была меткой абсолютного, полного зла, явный знак демона, заключенного внутри тела Кейна.

Демон… девушка вздрогнула. Повелители Преисподней. Лжецы, воры. Убийцы. Тьма без малейшего проблеска света. Они соблазняли и искушали. Они разрушали, пытали и уничтожали.

Но Кейн не был демоном.

Как и вся ее раса, могущественных Фей, Жозефина провела большую часть своей жизни, изучая Кейна и его друзей — Повелителей Преисподней. На самом деле, по приказу короля Фей, шпионы провели бесчисленные столетия, следуя за воинами, наблюдая и докладывая. Потом писцы печатали книги с рассказами и фотографиями о том, чему стали свидетелями. Матери покупали эти книги и читали своим детям. Потом, когда эти дети взрослели, они продолжали покупать книги, потому что желание узнать, что произошло дальше, было слишком сильным, чтобы не обращать на него внимания.

Повелители Преисподней стали звездами самой лучшей и самой худшей мыльной оперы Седуира, царства Фей.

Жозефина всегда тщательно изучала каждую деталь. Особенно то, что касалось ультра-сексуального Париса и невероятно одинокого Торина. Кейн — красавчик, бедствие, был третьим. Скорей всего, она могла рассказать историю его жизни лучше, чем свою собственную.

Кейну было тысячи лет. За целую жизнь имел только четырех серьезных подружек. Хотя, какое-то время, у него была череда бессмысленных встреч на одну ночь. Он сражался в одном кровавом сражении за другим со своим врагом, Ловцами. Трижды им удалось схватить его и пытать…, а Жозефина, затаив дыхание, ждала, когда услышит о его побеге.

Если заглянуть ещё дальше, к самому началу, он со своими друзьями украл и открыл ящик Пандоры, выпустив демонов, находящихся внутри. Греки в то время были при власти и они решили наказать воинов, превратив их тела в сосуды для того зла, которое они освободили. Кейн стал носителем Бедствия. Остальным достались: Порок, Болезнь, Недоверие, Насилие, Смерть, Боль, Гнев, Сомнение, Ложь, Боль, Тайна и Поражение. Каждое создание стало почти изнуряющим проклятием.

Демону Разврата приходилось спать каждый день с новой женщиной или он ослабнет и умрет. Болезнь не мог коснуться другого живого существа, не начав чумы. Бедствие вызывало катастрофы всюду, куда шел Кейн, истина, которая не давала покоя и терзала сердце Жозефины. Вся ее жизнь была Бедствием.

— Не трогай меня, — пробормотал он, голос стал резким, черствым скрежетом. Сильные ноги сбросили уже скомканную простынь.

— Руки прочь. Остановись. Я сказал, остановись!

Бедный Кейн. Еще один кошмар не давал ему покоя.

— Никто тебя не трогает, — уверила его девушка. — Ты в безопасности.

Он успокоился и Жозефина облегченно вздохнула.

Когда она впервые наткнулась на него, он был прикован к помосту в аду, с распоротой грудью, распиленными и обнаженными ребрами, с запястьями и лодыжками, висящими на тонких сухожилиях.

Он выглядел как кусок туши у местного мясника.

Я возьму два фунта жареного огузка[1] и фунт молотой телятины. Оптом. Только оптом. Меня действительно тошнит от вас.

В течение многих лет, она провела слишком много времени в одиночестве, беседы с самой собой стали ее единственным источником развлечений… и, к сожалению, общения.

Я бы заказала четыре фунта свиной корейки.

Несмотря на его состояние, найти его было лучшим, что когда-либо происходило с ней. Кейн стал ее билетом к свободе. Или, возможно… признанием?

Принцесса Синда, ее сводная сестра и самая лучшая женщина из, когда-либо рожденных Фей, не была Повелителем, но хранила демона Безответственности. Очевидно, демонов было больше чем непослушных, укравших ящик, воинов и оставшихся отдали обитателям Тартара — подземной тюрьмы для бессмертных. Первый муж Синды был одним из таких обитателей, и однажды, когда мужчина умер, демон переполз в нее.

Когда король Фей узнал об этом, то кинулся собирать сведения о причине произошедшего… и решении. Пока все не вернулись ни с чем.

Я могла бы привести Кейна на заседание Высшего Суда Фей, показать его, позволить ответить на вопросы общины, и возможно мой отец заметит меня, действительно заметит, впервые в жизни.

Ее плечи поникли. Нет, я никогда не вернусь.

Жозефина всегда была и будет придворной девочкой для битья, которая получала наказания вместо Синды Возлюбленной.

Синда всегда была виновна.

На прошлой неделе, принцесса, в сердцах, сожгла королевскую конюшню, со всеми животными, заключенными внутри. Приговор Жозефины? Билет в бесконечность… портал, ведущий в Преисподнюю.

Где, день идёт за тысячу лет и тысяча лет проходит, словно день так, что казалось, находишься в бесконечной вечности, она падала вниз, вниз, вниз черной ямы. Жозефина кричала, но никто не слышал. Просила помилования, но никого это не заботило. Плакала, но так и не нашла поддержки.

И в результате, она и еще одна девушка очутилась в центре преисподней.

Каким потрясением стало осознание, что она никогда не была одинока.

Девушка оказалась Фениксом, из расы, произошедшей от Греков. Каждый чистокровный воин обладал способностью воскресать из мертвых, снова и снова, и становился все сильнее после каждого возрождения — пока не придет окончательная смерть, и тело больше не сможет восстановиться.

Кейн начал метаться и снова застонал.

— Я не позволю, чтобы с тобой что-то произошло, — пообещала Жозефина ему.

И Кейн успокоился.

Если бы Феникс обрадовалась Жозефине так же. Когда девушка впервые увидела ее, ненависть пронзила ее, далеко выходящая за рамки того, что дети Титанов — такие, как Жозефина — и дети Греков обычно чувствовали друг к другу. Но все же, Феникс не попыталась убить ее, вместо этого она позволила Жозефине пройти сквозь пещеру в поисках выхода, без какой либо помощи своей убывающей энергии. Как и Жозефина, она просто хотела выбраться.

Они натыкались на забрызганные тёмно-красным стены, вдыхали зловонный запах серы. Ворчание и стоны отдавались в ушах, создавая страшную симфонию, к которой их истощенные чувства не были готовы. Потом они наткнулись на изувеченное тело воина. Жозефина узнала в мужчине воина, несмотря на его состояние, и остановилась.

Трепет наполнил ее. Здесь, перед ней! Тот самый печально известный Повелителей Преисподней. Она не знала, как ему помочь, когда едва ли могла позаботиться о себе, но решила попытаться. Сделать всё, что окажется необходимым.

Необходимым оказалось многое.

Жозефина взглянула на него.

— Ты был первой и единственной возможностью исполнить мое самое величайшее желание, — призналась она, — нечто, что я определенно, не смогла бы сделать сама. И как только проснешься, ты понадобишься мне, чтобы выполнить свое обещание.