Дороги Солана (СИ) - Шеган Лана

День начался, как всегда: кружка хорошего кофе, горького без молока и сахара; прохладный душ, чтобы включить спящие мозги и наконец, просмотр сообщений в соцсетях. Вдруг, когда ты легла спать, в три часа ночи, кто — то решил написать. Спать так поздно ложусь, потому что сова и ничего с этим не могу поделать. Весь день хожу вареная, а как ночь, словно включается запасная батарейка и заснуть не получается. Тогда на помощь приходят книги и фильмы. Живу я одна, даже кошку не завожу, боюсь подохнет, от моей любви… да и вообще, решила для себя жить и только для себя.

Я не всегда была такой нелюдимой эгоисткой, когда — то любила и думала, что меня тоже любят, но… все познается в нужде… Замуж вышла рано, сразу после школы. Любовь до гроба… такого больше не будет и много такого же нежного лепета. И сначала, так было, страстные ночи, сладкие проведенные в ожиданиях встречи, дни…

Он был старше на восемь лет и уже имел престижную работу. А потом у нас родился сын, маленький комочек радости. Мы были самой счастливой семьей… мне так казалось. Я растила сынишку, готовила обеды и смотрела сериалы. Он работал, ездил с друзьями на рыбалку и баловал меня редкими походами в кафе или киношку.

А потом пришла беда… оттуда откуда не ждали. Наш сын заболел. Мамино маленькое солнышко стало гаснуть. Нам сказали, что, если выживет, останется инвалидом, но я не сдавалась, бросала все силы, чтобы спасти ребенка. Тогда — то муж в первый раз предал. «Зачем его вытаскивать если он останется на всю жизнь инвалидом»— сказал, когда — то горячо любимый муж и отец. «И нам в тягость и ему не жизнь.» — Неслись из его рта странные, страшные слова.

Нет, я понимаю если бы это сказали наши соседи, бабки на скамейке, просто знакомые, но … не было ни слов, ни эмоций, они словно выгорели.

Сын умер… врачи сказали, что не выдержало сердечко. Это стало таким ударом, который я не смогла пережить.

Я стала пить… сначала, чтобы просто не вспоминать, потом просто стало все равно. И тогда он предал во второй раз. Как оказалось, у него есть другая женщина и она скоро родит ему ребенка… вот так. Он ушел. Я не помню, что было дальше. Сквозь туман запоев пробираются мерзкие воспоминания, о которых лучше вообще не думать.

И пришла спасительница, сестра моя, Анька. Жила она в деревне, имела, по деревенским меркам приличное хозяйство. Была семья, муж, дети, но всем заведовала она, своей крепкой рукой.

Анька женщина здоровая, статная и сильная. Скрутила меня, как кутёнка, закинула на заднее сиденье в чем была и увезла к себе в тьму тараканью. Родители мои умерли, воспитывалась я у тетки, она была матерью Аньки и тоже имела крутой нрав.

Привезла меня сеструха домой и давай воспитывать и в себя приводить, и ведь нашла … самый правильный способ, действенный такой.

Сейчас вспоминаю, смех разбирает, но тогда… я так на нее обиделась, у меня горе двойное, у меня сил нет, а она мне… вилы с лопатой в зубы и вперед на освоение куч навозных. А если не хочу, никаких кушать. А в деревне такси нету, не уедешь, там и машин не у кого нет. Раз в две недели, приезжает районный автобус и все. Дети у Аньки в интернате во время учебы живут, потому что не наездишься на заказных машинах. А уехать… почему — то у них даже мысли такой нет.

Так вот и стала я бесплатной рабочей силой, которой за работу едой платят. Я рыдала, кидалась на Аньку драться, та посмеивалась и как нашкодившую кошку раз за разом учила жизни, хорошей трепкой, чтоб не повадно было. И с фингалом ходила и с разбитой губой, а хрен с ней справишься с кобылой…

Жила я у нее несколько месяцев, потихоньку приходила в себя и училась жить заново. В деревне особо страдать некогда, там день, год кормит, а не потопаешь, не полопаешь. Скотина опять же, каждый день жрать хочет, а потом… обратку дает, которая мне до сих пор в страшных снах сниться, говорят к деньгам.

После зимы привезла меня Анька назад, в мою заброшенную квартиру, оглянулась я, ужаснулась, как же в таком бардаке жила. У меня были небольшие деньги, что от прошлой жизни остались, хорошо не все успела пропить. Бывший благоверный здесь поступил как мужик, ушел в чем был, потом, конечно, ему вещи передала, но все что нажито, делить не стал. А квартира мне от родителей досталась. Привела я в порядок квартиру, себя и поняла, что нужно идти дальше.

Поступила на курсы кондитеров, потом устроилась в небольшую кондитерскую, а там как говорится были б ноги целы, вечером еле до кровати доползала. Но мне нравилось и работа, и коллектив. С мужиками я больше в серьезные отношения не вступала, да и не нравился больше никто, не екало сердечко, не порхали бабочки в животе, и вся остальная чепуха с розовыми соплями больше со мной не приключалась. Так и жила до тридцати восьми лет, до сегодняшнего дня.

На работу я отчаянно опаздывала, поэтому увидев, как соседская девчонка, Янка Самохина заходит в лифт крикнула, чтобы придержала.

Янка только окончила школу и поступила в академию, девчонка видная, красивая. Большущие глаза, голубого цвета, коса до попы толщиной с мою руку и подтянутая спортивная фигурка. Да и характер Янка имела пробивной и надменный, поэтому даже бабульки, которые наш подъезд сторожили, всякими словами ее не обзывали. Яна кивнула и в лифт я заскочила, как торпеда.

— Теть Оль вы чего это, как угорелая? — улыбнулась мне.

— Опаздываю Ян, — и нажала на кнопку с цифрой один.

С седьмого этажа спустились на удивление быстро.

— Ян, а ты книжку, что я тебе дала прочитала, — выходя из лифта, не глядя вперед и роясь в сумке спросила я, — а то мне нужно отдать.

Янка, любила читать, мы частенько обменивались книгами так в принципе и познакомились, на фоне любви к литературе.

— Нет, завтра добью, — сказала девчонка и вскрикнула.

Я бы наверно тоже это сделала, если бы в зубах не держала кошелек, а в руках сумку с телефоном, который жалобно тренькнул и перестал работать. Что за херня спрашивается? Перевела взгляд на Янку и на природу, на Янку, на природу, так можно бесконечно глазами хлопать, но факт остается фактом, мы попали.

— Вот так мы попали, — сказала, освободив рот от блестящего стразами кошелька.

— Теть Оля, где мы? — шепотом чуть не плача спросила Яна.

— Не знаю, по идее на первом этаже, — повернулась туда, где должен быть лифт и конечно его не увидела.

Вокруг на многие метры виднелись лишь деревья и кустарники. И все сплошь незнакомые, ну мне так показалось. Девчонка все — таки не выдержала и вцепилась в меня стальной хваткой:

— Я боюсь, — пролепетала она.

— Я тоже, мать твою, — отцепляя ее пальцы шепотом сказала я, — и не кричи, вдруг здесь опасно, а мы верещим, как оглашенные. Ну же приди в себя, — уже строже сказала испуганной девушке, — ты же книги про попаданок читала, вот и радуйся, скоро к нам принцы заявятся и будут перед нами штабелями укладываться, — а самой так муторно на душе стало, давно я не верю уже в розовые сказочки.

Лес кругом пел на все голоса, а еще слышались звуки, покрикивание и не понятные разговоры. Я не я буду, если это не «прынцы» пожаловали.

Янка видимо все еще не осознав наш полный капец, чуть не кинулась в сторону шума, наверно надеялась там помощь найти, но я ее остановила и приложила палец к губам. Сделала страшные глаза, они у меня по утрам и так на лоб лезут от кофе, а тут еще испугалась сильно. Девчонка впечатлялась и замерла. Потом мы тихим шагом крадучись потопали в сторону шума, все — таки лучше знать, что тут происходит. А на большой поляне, располагался на обед, или ночлег не поняла, какое здесь время суток, большой караван. Что стало немного спокойней, это были люди.

Может у них зубов не тридцать два, а сорок, или ребра сплошняком идут, то нам не понятно, а вот общее впечатление — люди. И что интересно мы этих людей понимаем. Говорят, они не на русском, но понятно, и от этого мозги словно с хлопнулись и так плохо сделалось, что я стала падать на землю цепляясь за ветки. Хорошо хоть в общем гаме меня не было слышно, видимо остановка здесь постоянная поэтому не ожидают гостей.