Древний мир для попаданки (СИ) - Ос Ксения

Горячий удушливый воздух резко ворвался в пересохшее горло и обжигающей волной прокатился дальше, заставляя выгнуться сведенное судорогой тело, а позже и вовсе согнуться в мучительном вынимающем всю душу спазме. Несколько минут тело ещё продолжало дрожать, хватая ртом перегретый воздух, а потом затихло, свернувшись в калачик и прислонившись спиной к странному, покрытому чем-то больше похожим на чешую, чем на кору, дереву.

Мария Александровна со стоном разлепила тяжёлые веки и еле приоткрыла, как будто засыпанные песком глаза.

— Не поняла, — прохрипела она озадаченно и попыталась подняться.

— К слову сказать, попытка не удалась от слова совсем. Тело, как будто побывавшее под стадом мамонтов — дурацкое сравнение пришло в голову внезапно, пронзили сотни невидимых иголок, заставляя мышцы сократиться, вызывая ещё большую боль.

— Какого чёрта здесь происходит? — прошипела женщина, растерянно оглядывая буйно разросшуюся зелень вокруг.

Рассеянный взгляд метнулся на огромные не похожие на привычные стволы деревьев вокруг, поднялся до высоких крон, сквозь которые проглядывало голубое слишком яркое небо, подсвеченное не меньше слепящим солнцем, и наконец, остановился на руках, яростно сжимающих довольно толстую палку.

— Блядь, — прохрипела она и, выпустив добычу, покрутила перед лицом грязной, переходящей в худую руку кистью с неухоженными пальцами.

— Как? — женщина растеряно перевела взгляд ниже, на не менее худые, покрытые толстым слоем грязи ноги и зажмурилась, отмахиваясь от наваждения.

Фокус не удался. Картинка не изменилась и она в неверии потыкала в нее грязным с покусанными или просто обломанными ногтями, пальцем. Нога отозвалась тянущей мышцу болью, и Мария Александровна, растерянно потерла лицо, откидывая жесткие, больше похожие на грязные колтуны, пряди волос.

— Фу, — брезгливо отдернув руку и попытавшись вытереть ее о не менее грязное бедро, женщина опустила голову и перевела взгляд на молодую, прикрытую полоской вонючей шкуры грудь.

— Не может быть, это все сон, — выдохнула она, закатила глаза и благополучно уплыла в темные дали.

Второй раз Мария Александровна пришла в сознание ночью. Потерев отлежавшийся бок, и с удовольствием вдохнув свежий прохладный воздух, она потянулась, но наткнувшись рукой на что-то острое, резко распахнула глаза.

— Значит, не приснилось, — прошептала она убито и резко сев подтянула к себе длинные чумазые ноги.

Панику, оравшую в голове «нет, не я, только не со мной» пришлось подавить с трудом. Тяжело дыша, Мария Александровна охватила себя за плечи и прижалась голой спиной к довольно шершавому, а местами и колючему стволу.

— Так, сейчас ночь и я в лесу, причем чем то смахивающий на тропический, — попыталась осознать женщина.

Из-за темноты оглядеться не получилось, и инстинктивно прикрывая спину, она плотнее прижалась к стволу непонятного дерева.

— Блииин, что еще? Кажется, я попала…, - она сморщилась и передёрнула плечами, оцарапав голую многострадальную спину, но даже не заметила этого.

— Так, если я и правда попала, то должны быть какие-то плюшки — продолжала рассуждать женщина. Пока что из явных плюсов — это тело. Оно хоть и очень грязное, но судя по всему очень даже молодое, — задумчиво перебирала она обстоятельства, — из минусов — на мне вонючая шкура, а значит, во-первых — мир явно не мой, а во вторых….

Она тяжело вздохнула и брезгливо передернулась, — о, Боже, только не древний мир! Я же современный человек и не приучена к выживанию в диких условиях!

Последняя мысль оказалась совсем страшной и выдохнув, она попыталась отодвинуть наступающую панику. — А кстати, почему я вообще здесь оказалась?

В свои почти шестьдесят лет Мария Александровна считала себя вполне здравомыслящим человеком, а потому во всякие там "попадания, магические способности, спасение миров и в принцев — драконов на белых единорогах" не верила, хотя почитать очередную сказку на ночь и любила, а теперь что получается?

— Может, мне все это снится? — пробормотала она, сильно ущипнув себя за запястье, — ну бывают же сны разные — реалистичные там, страшные или еще какие то…

Боль быстро отрезвила, не внеся ясности, — а может мне снится, что больно, — упрямо вздохнула она и прикрыла глаза, вспоминая, что же последнее происходило в ее жизни накануне, а вспомнив, охнула.

— Да ладно! Меня что, отравили? — Выдохнула в шоке.

На ее возглас, неподалеку раздался крик какой-то птицы, как продолжение несколько криков поодаль, хлопанье крыльев и рык какого-то животного слева.

— А вот это уже лишнее, — прошептала женщина, услышав треск пробиравшегося сквозь кусты животного.

Недолго думая она подскочила, игнорируя занывшие и задёргавшиеся острой болью мышцы, подпрыгнула и, сдирая кожу на пальцах, ногах и голом животе полезла по шершавому стволу вверх.

Надо сказать, что успела Мария Александровна вовремя, поскольку она ещё только устраивалась на подвернувшейся ветке, а внизу уже кто-то ходил, фыркал и порыкивал, задевая и качая даже такое не маленькое дерево.

Решив, что поделать сейчас всё равно ничего не сможет, а истерика только ухудшит положение, женщина поудобнее устроилась на ветке и, ухватившись за ствол дерева, прикрыла глаза.

Последнее что она помнила из той "настоящей жизни", что ее племянник Лёшка со своей женой Лизой сидели на кухне её четырёхкомнатной квартиры и уговаривали разменять хоромы, поскольку Мария дама одинокая, а Лиза беременна и негоже им по съёмным квартирам с ребёнком мотаться.

— Ну, ты сама подумай, — кипятился Алексей, — наследников то у тебя других все равно нет.

Мария Александровна скривилась, но спорить с очевидным смысла не было, поскольку единственная и последняя беременность тридцать лет назад действительно закончилась печально, отобрав не только так и не родившегося ребёнка, но и возможность иметь таковых в будущем.

— Так о чем это я? — снова активизировался племянничек, — ах, да! Я же все равно наследник — так какая разница, когда я квартиру получу? Сейчас или через десять лет….

— Что-то ты, дорогой племянник, мало мне времени отмерял, — скривилась Мария, — я, если бог даст, может, еще и двадцать лет проживу.

Теперь уже поморщилась Лиза, но встревать в пламенную речь мужа не стала, только окинула непонятным взглядом женщину и отвернулась.

— А хочешь, давай меняться! — не заметивший недовольства Лешка, радостно продолжал торговаться, — мы с Лизой и ребенком в твою квартиру переедем, а тебе одинокой и однушки нашей за глаза хватит.

Пораженная Мария молчала, а племянник продолжал канючить, давя на все больные мозоли разом.

— Ну, скажи, зачем тебе четырехкомнатная квартира? Ты же на работе постоянно — только ночевать, и приходишь, и то не каждый раз!

Мария Александровна вздохнула тяжело и задумалась. Вот что за день-то такой невезучий? Ведь действительно, только с трёхдневной командировки вернулась, расслабиться хотела, отдохнуть от всех, а тут разборки эти….

И ведь давит гадёныш и давит: и по бездетности, и по старости в одиночестве, и по работе без продыху… ну, почему он таким эгоистом то вырос? Неужели, действительно, компенсируя дефицит внимания, сама его подарками разбаловала?

Мария тяжело вздохнула и внимательнее присмотрелась к племяннику.

То, что на ее четырехкомнатные хоромы парочка губу раскатала, Мария Александровна знала давно — еще, когда племянник только женился и напросился с молодой женой пожить у тетки.

Сначала, против родственников женщина ничего не имела. Она выделила молодоженам отдельную спальню с общей залой и попросила только об одном условии — не ходить в её личную комнату, а также в прилегающей к ней рабочий кабинет.

И все было хорошо, но постепенно она вдруг поняла, что её технично и медленно выживают. Нет, внешне всё было дружелюбно и даже вежливо, но мелочи…