Покоренный кланом (ЛП) - Сент-Джон Трейси

— Командор Лидон замкомандору Рицпы.

— Замкомандор на связи, командор.

— Я закончил эту небольшую стычку. Примите командование.

— Принято. Замкомандора Ресок принял точку.

Лидон направился к эсминцу. В самом деле стычка. В этой битве мало хорошего, не было противника, достойного его навыков. Он с нетерпением ожидал подсчета ожогов на своем истребителе, желая увидеть, как близко он на этот раз подманил смерть, прежде чем отпугнуть её своей свирепостью. Обычно оборонительных станций на границе империи было достаточно, чтобы отражать такие атаки, как сегодняшняя. С каждым разом становилось всё труднее принимать достойный бой с диверсантами Трагума.

Раздался гул от тактического обновления системы, и загрузка нового курса внезапно прервалась напряженным голосом: — Командор Лидон, у вас появилась быстро приближающаяся компания, вам сели на хвост.

Не отрывая глаз от видеоэкрана, Лидон мгновенно перепроверял всю поступающую информацию. Приборы ничего не обнаружили, и он зарычал. Недостаток информации означал только одно: его преследовал истребитель класса «хамелеон» с маскировочным экраном. Именно поэтому его истребитель ослеп сзади, хвостовые камеры просто не могли вывести на экран изображение.

Раздалась вспышка, и Лидон заметил, что истребитель класса «молния», один из похищенных, подлетает к нему справа. — Насколько близко этот «хамелеон»? — спросил он.

— Семь кликов, заходит на вас сзади по курсу два-точка-семь-пять.

Лидон усмехнулся от восторга. Он или пополнит сегодня свой счет по убийству противника или встретит верную смерть. Для нобэка оба эти варианта были одинаково хороши.

Скорректировав курс и скорость истребителя так, чтобы атакующие трагумцы не видели друг друга, он пробормотал: — Как говорится в Книге Жизни: «Грехи врага искупляются лишь тогда, когда он предлагает мир или горло». Так давайте, приходите, вы бесполезные паразиты на заднице галактики, и обретите искупление.

Лидон видел, что истребитель «молния» приближался к нему именно с той стороны, где он его и ждал. Он испытывал удачу, удерживая «хамелеона» на курсе к столкновению. Лидон усмехнулся ещё шире, оскалив клыки. Он ждал сигнала к действию от своего звериного инстинкта и интуиции.

И этот момент настал. Лидон резко увел истребитель вниз, заложив крутой вираж. Теперь видеокамеры его истребителя показывали гладкие линии «хамелеона», пронесшегося над ним к более громоздкой, но лучше вооруженной «молнии». Вражеские истребители столкнулись с потрясающей силой, и Лидон взревел от собственной победы.

Черт, он обожал свою работу.

Его триумф прервали датчики, предупреждающие о скором столкновении. Несколько огромных обломков «хамелеона» летели прямо на истребитель Лидона. Слишком много обломков, чтобы избежать столкновения. Порхая пальцами над навигационным компьютером, он вводил команды быстрее, чем мог бы прокричать голосом, таким образом успевая отклониться от большей части обломков. И приготовился к столкновению с другим летящим на него, как ракета, куском «хамелеона».

Лидон услышал удар прежде, чем его почувствовал. Сирена заткнулась, видеоэкран судорожно заморгал, и на мгновение перед лицом пилота вспыхнуло пламя. Огонь в кабине был практически сразу же потушен противопожарной системой, специальная пена сбила пламя, обволакивая Лидона с головы до ног. Пена почти мгновенно превратилась в прозрачную жидкость, закапала с управляющей консоли.

А ещё через мгновение Лидона охватила боль. И он закричал от пронзившей его ногу жестокой боли. Казалось, что десятки огромных зазубренных лезвий вонзились в его голень и бедро. Он дернулся от боли, но нога оказалась зажата как будто в адском пространстве. Корпус, видимо, прогнулся в этом месте, раздробив и зажав ногу.

Лидон изо всех сил боролся, лишь бы удержать сознание в этом мрачном царстве страданий. Сжав зубы, чтобы снова не закричать, он прохрипел: — Командор Лидон эсминцу.

Только теперь он понял, что постоянная связь с крейсером прервалась. Он не слышал никаких сообщений. И тут же, как бы издеваясь над ним, погас экран визора. Затем, видимо, из-за потери мощности энергии, в кабине потемнело. На мгновение Лидон оказался в полной темноте, наедине с переполнявшей его болью.

Включилось резервное освещение, заливая гладкую и теперь безликую панель управления оранжево-красным светом. Лидон в ярости со всей силы грохнул по панели кулаком. На ней не осталось даже вмятины. Корабль был специально разработан для часто впадающих в ярость, раздражительных нобэков.

Но он всё равно ещё несколько раз врезал по панели кулаком. — Ну, это просто чертовски здорово. Кому-то придется отбуксировать мою жалкую задницу.

Вопрос в том, насколько сильно он был ранен? Нога болела, причиняя такое физическое страдание, какого Лидон не знал во всей своей жестокой жизни. Он просунул руку в узкое пространство между своими ногами и искореженной перегородкой корабля и ничего не увидел дальше шести дюймов собственного паха. Коснулся чего-то влажного и убрал руку. Даже несмотря на туман перед глазами, он отчетливо увидел, как с его пальцев стекала кровь.

Лидон почувствовал, как его истребитель содрогнулся. Кто-то стрелял по его мертвому кораблю, решив добить.

Его онемевшие губы покалывало от потери крови. Откинув голову назад и прикрыв глаза, услышал собственное невнятное бормотание: — Шестнадцать врагов мертвы. Славная смерть на поле битвы, вместо того чтобы отдать концы в безопасности собственной постели. Волна вины прокатилась сквозь него от этих слов, хотя именно так мечтал умереть каждый нобэк. Почему предки оказались к нему настолько милостивы, что даровали конец, которого он не заслужил, Лидон понять не мог.

Достаточно скоро он встретится с теми, кто ушел до него. По крайней мере, невыносимая боль прекратилась. В свои последние мгновения Лидон не мог остановить поток слов, что лились из него, как кровь, уносящая его жизнь.

— Ну, Пирас, ты всё узнаешь, когда я не приду на наш ужин. Извини, но какой-то беспринципный ублюдок отменил его, убив меня.

Так же отменялась и порка, что Пирас заработал своим публичным проявлением привязанности. Порки, которую драмок, без сомнения, с нетерпением ждал. Лидон признал, что с удовольствием бы справился с поркой, хотя Пирас принимал её слишком легко.

Истребитель всё ещё сотрясался от продолжающегося вражеского обстрела. Как бы то ни было, щит корабля создали так, чтобы его как можно дольше нельзя было уничтожить. Лидон с нетерпением ожидал смерти, она подарила бы избавление от боли. Всё что ни делается, всё к лучшему. Без сомнения, если он выживет, то из-за поврежденных ног останется калекой. И какая жизнь может быть у искалеченного нобэка в самом расцвете сил? Не стоит жить.

Лидон приветствовал смерть, всей душой умолял, чтобы она пришла за ним. Он произнес настолько тихим голосом, что сам себя едва расслышал, слова, которыми его отец-имдико благословлял тела своих драмока и нобэка, отцов Лидона: «К каждому должна прийти смерть. Смерть — разрушительница скорбей. Смерть — мрачная подруга для больного. Иди и не бойся». — Я не больной, и у меня нет никакой надежды покаяться, но какого черта, — фыркнул Лидон.

Истребитель стал сотрясаться ещё сильнее. От вибрации ногу Лидона сжало крепче, заставив вскрикнуть от боли.

Он хотел умереть, по крайней мере, хоть лишиться сознания, но боль всё продолжалась и продолжалась, и продолжалась…

* * * * *

Лидон внезапно очнулся, судорожно вздыхая в темной каюте своего любовника. Его нога, его проклятая нога. Дерьмо. Он перевернулся на нее во сне и лежал на ней достаточно долго, чтобы вызвать жесточайшую боль. Лидон сел, стиснув зубы, чтобы не шуметь и не разбудить Пираса.

Даже спустя пятнадцать лет после того треклятого случая, дикая агония всё ещё возвращала его в тот отвратительный момент, когда его жизнь навсегда изменилась. Лидон был благодарен за то, что ещё имел возможность служить в звездном флоте. А мучительное начало его карьеры до сих пор преследовало его в ночных кошмарах.