Огненный луч (ЛП) - Вудс Эдриенн

— Тупица Пэтси! — кричал я на игрока, будто он мог меня услышать за сотни миль отсюда и на несколько дней назад.

Его идиотский манёвр мог запросто запороть игру всей команде. Как вообще люди умудряются играть в командные виды спорта, если они вечно пытаются оттянуть внимание на себя? Почему они такие дубинноголовые?

Елена всё ещё была у себя. Её MP3 player, подключенный к динамикам, воспроизводил одну песню за другой. Я старательно пытался запомнить те, что она включала чаще всего: P!nk, No Doubt, Flyleaf, Evanescence.

Я обещал себе уважать её личное пространство. Она же подросток, в конце концов.

Мысли снова вернулись к танцам.

Все отцы чувствуют себя так же?

Да, конечно, Елена мне не родная дочь. Но я постарался стать ей отцом, насколько это было возможно. Я вырастил её. Она уверена, что я её отец.

Страшно подумать, как она может отреагировать, если правда всплывёт до того, как я решусь признаться ей сам.

Будет ли это, как в прошлый раз? Или она уже достаточно взрослая и сможет справиться с этим? Не проросло ли глубоко в её сердце семечко генетической памяти, не возникло ли какое-нибудь предчувствие, что ей предначертано нечто большее? Иногда мне кажется, будто я замечаю что-то такое в её взгляде, но каждый раз убеждаю себя, что просто выдаю желаемое за действительное.

Но должна же она что-то подозревать. Иначе моя Кара погибла напрасно.

Тяжёлый вздох.

Я не держу зла на Елену за поступки Тании. Её план сработал, хоть и разбил мне сердце, когда я узнал о нём. Поначалу мне было сложно находиться рядом с Еленой, зная, что мой Грозовой Удар принесли в жертву, чтобы спасти ей жизнь.

Но со временем Елена нашла путь к моему сердцу. Никто не может сопротивляться её обаянию. И в этом нет ничего удивительного: она же Мэлоун. Они умеют очаровывать людей: вызывать не просто поверхностную симпатию, а глубокую привязанность и искреннюю преданность.

Их любовь ко всему окружающему изменила меня бесповоротно. Сделала меня целым, хоть я и чувствую пустоту в сердце при мысли о Каре, но я не грущу. Она умерла ради великой цели.

Музыка начала играть с перебоями. Монотонная речь футбольного комментатора прервалась на полуслове. Я ничего не трогал, как вдруг включилось радио. Какая-то слащавая попса заиграла на две секунды, тут же сменившись напряжённой тишиной.

Я вскочил на ноги, готовый к бою, и уставился на динамики, словно они могли в любой момент превратиться в Виверн здесь, в этой гостиной.

Вместо этого раздался голос, как обычно звучат по радио. Сначала его было едва слышно, но он становился всё громче и чётче и вскоре звучал так, будто говорящий стоял прямо передо мной.

Три слова повторялись, как мантра, как оповещение во время ЧП: «Герберт, они идут. Герберт, они идут».

В четыре широких шага я пересёк гостиную, оказавшись рядом с динамиками, наклонился и прижал ухо к пыльной чёрной ткани, вслушиваясь. Какое-то безумие.

— Кто это?

Мантра прекратилась. Голос — определённо мужской — ответил:

— Нет времени. Они уже близко. Скорее.

Они? Только не это.

— Пожалуйста, прошу, скажи мне. Кто ты? — мне нужно знать. Я закрыл глаза, понимания, что никто не ответит. Как вдруг…

— Я друг. Тот, кто никогда не причинит ей вреда.

Мои глаза распахнулись. Друг. Тот, кто никогда не причинит ей вреда. По голосу это явно был молодой парень, лет двадцати. Меня внезапно осенило. Холодок пробежался по позвоночнику. Этого не может быть. Но всё равно произнёс догадку вслух, и она прозвучала не как вопрос.

— Блейк.

— Просто сделайте, как я говорю, — и после паузы добавил неохотно: — Пожалуйста.

Чёрт подери. Как он узнал про неё? Но в одном я уверен: ему можно доверять. Блейк и есть тот самый Рубикон. Дракон, на которого Елене суждено заявить права, уж не знаю как. Как он это делает? Обращается ко мне через радио, находясь по ту сторону Стены?

Выбора нет: я должен сделать, как он сказал. Никаких вопросов. Потом решу эту загадку. А пока всё, что мне надо знать: они идут. Те, кто неумолимо преследуют нас вот уже тринадцать лет и никогда не сдадутся.

— Хорошо, — прошептал я, но в ответ прозвучало только потрескивание, и было непонятно, слышит ли он ещё меня или нет.

Я бросился в комнату Елены.

Блейк Лиф? Как такое возможно?

Я встряхнул головой, чтобы отбросить мешающие мысли, и побежал по лестнице, по три ступени за шаг. Сейчас не время, Герберт. Они идут.

Я ворвался к Елене без стука. Она стремительно поднялась на кровати.

— Пакуй вещи, — бросил я и тут же метнулся в свою комнату, не дожидаясь её реакции.

Она расстроилась. Мой сверхчувствительный слух уловил её усталый — может, даже болезненный — вздох.

Но чтобы защитить её, я должен нарушить своё обещание задержаться на этом месте. Пусть лучше будет разочарована, чем убита.

Я присел на корточки и вытащил огромный рюкзак из-под кровати, расстегнул его и метнулся к шкафу.

Схватил стопку сложенной одежды и бросил в рюкзак.

В комнате Елены раздался какой-то грохот.

Они уже здесь.

Паника охватила меня, я бросился обратно и нашёл её на полу.

Никого постороннего в комнате не было. Напряжение отпустило меня на самую малость. Ох, Елена. Она такая неуклюжая, вечно спотыкается на ровном месте.

Я помог ей подняться.

— Ты в порядке?

Слёзы стояли у неё в глазах, словно тяжёлые тучи, грозящие устроить ливень в любой момент.

— Не смотри на меня так, Елена. Пожалуйста, поторопись, — я достал её чемодан и кинул на её кровать. — Нам надо бежать. Сейчас же.

— Пап… — начала она.

Как я же всё это ненавижу. Мне хочется дать ей нормальную жизнь, а не эту вечную беготню от убийц. Она заслуживает большего.

Пейя… Может, пришло время вернуться домой. План был иным, но там она, по крайней мере, будет в безопасности. Ну, относительно.

Мои руки сами уже начали хватать её одежду из комода и скидывать их в чемодан. А мысли тем временем формировали план, как нам лучше всего вернуться домой — на нашу настоящую родину.

Можно для начала связаться с Мэттом. Он член совета, находящийся по эту сторону Стены. Один из немногих драконов, кто мог бы нам помочь. Разумеется, я никогда нас не регистрировал. Но он поможет, если я попрошу его, безопасно переправить нас в Пейю.

Елена не отрывала от меня глаз. Мне даже не нужно было оглядываться, я чувствовал этот взгляд. Она считает меня чокнутым параноиком. Она не понимает, как всё это серьёзно. Это моя вина. Я был слишком труслив, чтобы снова рассказать ей правду. Слишком малодушен, чтобы придерживаться первоначального плана.

Я замер и развернулся к ней. Не хочу, чтобы она узнала об этом так.

Герберт, они идут.

Мои лёгкие выдали тяжёлые выдохи. Я сменил взгляд на самый добрый и ласковый, какой только смог изобразить. Она не заслуживает такой судьбы.

Я погладил её по щеке.

— Это… — как мне сказать ей? — …было не подходящее место, медвежонок. Пожалуйста, ты должна довериться мне.

Я продолжил собирать вещи. Потом расскажу, по пути в Пейю. Сейчас надо позвонить Мэтту. Да, он понятия не имеет, что мы здесь, и вообще никогда не имел сомнительного удовольствия познакомиться со мной лично. Но он точно поможет нам.

— Довериться тебе?! — воскликнула Елена.

— Елена, у нас мало времени, — мой голос был твёрд и непреклонен. — Складывай вещи! Все вопросы потом.

Я снова вышел, чтобы закончить сборы в своей комнате.

Герберт, они идут. Как скоро они будут здесь?

Блейк? Каким образом?

Моё тело двигалось на автопилоте, позволяя мыслям тщетно крутиться по кругу. Не в первый раз мы срываемся с места, я уже научился собирать всё необходимое за считанные минуты.

Как только шкаф и все ящички опустели, я открыл сейф и схватил спрятанные внутри аккуратные стопки банкнот. Зелёные пачки полетели вслед за остальными вещами.

Я застегнул свой походный рюкзак. Домой. Мы отправляемся домой.