Замуж любым колдовством (СИ) - Рут Эмили

Легла в ванну, закрыла глаза и стала представлять, как я в шикарнейшем платье цвета шампанского с кружевным верхом, полупрозрачной талией, пышной юбкой как у принцессы, в нежно-кремовых узорах, и фатой до пола иду под руку с Гришей — таким красивым статным, светловолосым, голубоглазым в костюме такого же цвета и с бутоньеркой в тон к моим узорам на платье. Мы улыбаемся, целуемся ещё до того, как нас объявляют мужем с женой и перестаём ссориться раз и навсегда.

Идиллия.

Не знаю сколько я так пролежала, глупо и счастливо улыбаясь, но, наверное, заснула, потому что вода остыла, и я успела подзамёрзнуть, а пена — растаять, оставшись лишь этаким подобием бугорочков, совсем не прикрывающих мою выдающуюся грудь.

— Гриш! Поставь чайник! — попросила, кутаясь в полотенце и направилась прямо на кухню.

А там никого нет, только пряник, разломанный на две половинки. Ни записки, ни СМС, ничего. А ведь сегодня выходной. Куда мой благоверный делся?

И тут бух, бабах! Зашипело, зашумело. В общем, неожиданно прорвало трубу, а я в этих делах не соображаю. Это Гриша у нас мастер на все руки. Чего делать? Куда звонить? Растерялась так, что мама не горюй. Схватила телефон и давай жениху названивать. Попытки с восьмой, пока я вся в мыле и пене собирала воду да всякими тряпками затыкала дыру, мой благоверный наконец ответил. Как узнал, что случилось — примчался. Да только поздно: соседей мы затопили, а те прекрасно ладят с хозяйкой съёмной квартиры.

Что уж тут сказать… Выгнали нас. Разрешили собрать вещички, навести порядок, день-два ещё пожить, пока решаем куда податься, а потом всё. Хозяйка с нами прощается.

Я надеялась, мы сможем подыскать пока хоть комнату, но Гриша вспомнил о прекрасном варианте. И этот вариант был для меня худшим из возможных.

Сбылся самый страшный кошмар.

За пару дней до свадьбы мы, колдун-болтун… вынуждены переехать к его маме…

А жить со свекровью — это сущий Ад — я там бывала, знаю, что говорю. Он выглядит именно так, как жизнь с Гришиной мамой. Дело ведь не только в том, что она меня по какой-то причине невзлюбила, но и в том, что она помешана на чистоте, готовит исключительно на пару — следит за здоровьем, сидя у окошка с сигаретой, — встаёт ни свет ни заря и остальных заставляет, ну и, естественно, любит нравоучения. В её время девушки то, девушки это, а сейчас… Противная тётка до жути. Мне перед свадьбой с ней жить… Везение то ещё. Но ладно, что уж тут поделаешь. Квартиру так быстро не найдёшь. А эта была рядом с моей работой, окна в парк выходили… Эх, не везёт мне в этом Питере. Не везёт. На родину хочу.

Соседей мы затопили, с квартиры нас выселили, к свекрови переехали.

Вдобавок я сломала ноготь.

К несчастью, на большом пальце — самый красивый. К счастью, некритично, спасла положение даже без магии. Обычными ножницами.

Но это, конечно, всего лишь невезение.

Когда ж оно закончится?!

Чтобы ни себя, ни будущую тёщу не травмировать, я сразу, с порога, решила особо из комнаты не показываться: болтала по телефону с Ларкой, подыскивала квартиру, читала книжки, спала и наслаждалась грёзами о будущей счастливой семейной жизни.

Фантазировать я люблю и умею.

И поспать. Умею и люблю.

Разбудить меня не сможет целый духовой оркестр.

Обычно по выходным я набираюсь сил к понедельнику. У меня работа достаточно нервная: я секретарь в компании по изготовлению высокопрочных дверей. Работа нервная и скучная. Нервная, потому что нервов не хватает сидеть у телефона в ожидании звонка. Скучная, потому что телефон звонит очень редко.

Мы не самая успешная компания в городе.

Набираться сил планировала и в этот раз, но…

Потянулись выходные. Ужасно муторно и долго. Приходилось много спать — я даже устала, а сил так и не набралась. И много читать — в жизни столько романов не листала. Половина субботы и целое воскресенье мне казалось, что я нахожусь почти в Аду. Свекровь громко включала музыку — иначе аэробика не шла, и громко подпевала, если эти крики можно обозвать пением. Я усердно читала вслух о том, как в дорогущем ресторане Он раздевал Её глазами, забыв об ароматной буженине, а Она томно вздыхала, мечтая поскорее съесть обед.

Страницы шелестели, я немного погружалась в мир иллюзий, но стоило мне на секундочку почувствовать, что жизнь не так ужасна, как о себе напоминала дорогая свекровь — она и правда дорогая, обвешанная украшениями: одни серёжки Гриша покупает ей не реже раза в месяц, а серёжки непростые, а серёжки золотые. Обычно, с аккуратным камушком.

Именно в эту минуту ей необходимо было громко вспомнить о своих годах — она в общем-то молодая для матери тридцатилетнего; поплакаться о высоких ценах — как же без этого; напомнить мне, невзначай, что раз живу здесь, могла бы проявить больше уважения и хотя бы вымыть пол.

Пол был чистый.

Я отбросила книжку и заснула.

Снился мне дракон, зовущий на свидание в ресторан с бужениной. Я отмахнулась от него его же огненным цветком и проснулась.

Нельзя читать романы о драконах, притворяющихся мужчинами, да ещё и нелюбителями мяса. Хотя женщины им, безусловно милее. А некоторым и вкуснее.

С трудом и невероятным терпением дождалась Гришу. Он даже в выходные мог решать рабочие вопросы и, к сожалению, не дома. Из-за этого нередко ссорились. Я объясняла, что так можно всю жизнь пропустить, он утверждал, что жизнь и без того пройдёт. Так зачем переживать?

Гриша мог быть очень пессимистичным. К счастью, таким он становился редко.

Жаловаться не стала, но намекнула: ещё немного, и я сбегу. Гриша поцеловал меня в лоб — устал для бОльших нежностей — и пообещал, что как только поженимся, мы сразу съедим. Но первый пункт не состоялся, а второй претерпел глобальные изменения.

В понедельник я вышла на работу. Пришла как всегда бодрая, поправила непослушные волосы, глядя в своё крохотное зеркало. Улыбнулась отражению. Коллегам. Правда, сама не знаю для чего. Наверно, для поднятия собственного духа, ведь работаю я здесь не по собственной инициативе, а из-за того, что без опыта работы в двадцать девять лет особо никуда не устроишься. Мне вообще повезло, что сюда взяли.

В родном городе я могла спокойно колдовать — в той сфере и хотела работать. Но потом по юности, по глупости разбудила драконов, и в итоге, после показательного представления с огнём, нам пришлось бежать.

Не из-за драконов, с ними мы разобрались — снова усыпили.

Из-за колдунов, невзлюбивших ту семью, что стала более знаменитой, чем они.

Покидать родные места и переселяться в мир людей мне совсем не хотелось. Но проблем с колдунами хотелось ещё меньше. Они в нашем городе были главными: их слово имело огромный вес.

Поэтому мы и собрали вещи, немного — чемоданов двадцать: три маминых, три папиных и остальные для меня. В юности я любила модничать. Впрочем, сейчас люблю не меньше. Помахали ручкой «доброжелателям», сели в магпоезд и поехали в Питер.

В новой жизни нелегко было сразу.

Заговоры и прочее, то, чему учили ведьм — считались здесь шарлатанством. Мама приняла решение, что надо нам приблизиться к обычным людям, а значит забыть всё, что хоть как-то связано с прошлым и тем более колдовством, и убедила в этом нас. Быстро решила и быстро освоилась. Папа тоже.

А мне непривычным был запах машин, пробки, утренняя хмурость. Питерская серость, перепады температур и насмехательство природы. Снег в мае? Дождь в январе? Ужас какой-то…

С большим трудом и полным нежеланием я устроилась секретарём. Сначала в одну компанию, затем в другую, третью. Но удержаться смогла лишь в этой. Коллектив сплошь из мужичков лет так пятидесяти — женатые, плотно под каблуком сидящие.

Вариант идеальный.

Тем, что я ведьма, ни перед кем не хвасталась. Ларка, подруга моя верная, и то не знала. Не только потому, что ведьм здесь считают шарлатанками, но и потому, что их не любят.