Последняя девственница королевства (СИ) - Фрес Константин

— Ваше Величество, — робко промолвила она, глядя, как этот хитрый глубоководный дракон начал осторожно двигаться, обходя ее клетку кругом, пальцем чертя на играющей воде борозду, дразня девушку видимостью близкой свободы. — Прошу вас, ответьте мне! Зачем вы преследовали меня?! Зачем ваши слуги доставили меня сюда?!

Ответом ей был чуть слышный смешок. От пальца Короналя по воде разбежались морозные узоры, сфера вмиг стала ледяной, кожу девушки укололи тысячи иголок холода.

— Мне так захотелось, — издевательски ответил Корональ. Его голос, прозвучавший в сфере, был язвительным, недобрым, но, однако, невероятно красивым, бархатным, обволакивающим своим обаянием, и Нове опять почудилось, что она однажды слышала его. Но когда?

— Зачем я вам, Ваше Величество? — прошептала девушка, глотая слезы страха и стыда. От щелчка пальцев о сферу та мгновенно разморозилась, снова заиграла, запереливалась струями, стала прозрачна, и Нова увидела Короналя, который стоял напротив и смотрел прямо на нее.

— Затем, — четко произнес он, и его тонкие ноздри дрогнули от гнева, — что теперь ты — моя добыча. Мой трофей. Моя рабыня. Моя вещь. В этой жизни все меняется, не так ли?

И Нова вспомнила, где и когда она видела молодого Короналя.

Покуда правили маги одной стихии, в домах других магов шла борьба за власть. Понтифик Дремлющий Дух мог проснуться в любой миг и указать на любого, назвав его Короналем. В мире должен был царить баланс, и Дремлющий Дух просыпался тогда, когда баланс этот колебался. Тогда он открывал глаза, призывал клириков — Ловцов Духов, — и называл им следующего Короналя. Так было всегда.

Отец Новы правил уже пятьдесят лет.

Все называли его, великого Огненного мага, мудрым правителем, потому что он долго держал баланс между домами магов Стихий. Он пресекал убийства, сдерживал интриги. Его дому ничто не грозило; даже если б убили его, его место на троне занял бы его сын, да любой огненный маг, даже самый слабый, и правил бы до тех пор, пока Дремлющий Дух не проснулся бы.

Но в других домах семьи воевали, готовясь к новому выбору Дремлющего Духа. Изничтожить целую семью было делом обычным; и в интересах Короналя было сохранить всех магов невредимыми.

Нове было всего двенадцать, но она уже называлась Великой Принцессой. У нее, как и у всех детей Короналя, был шанс усесться на трон после смерти отца в том случае, если Великий Дух не захочет сменить правителя, и это делало ее ужасно важной и высокомерной.

Она уже привыкла к тому, что придворные, желающие выторговать себе расположение ее отца, делали ей дорогие подарки и заискивали перед нею. Придворные дамы кланялись ей так же низко, как и ее отцу, становясь на правое колено и почтительно склоняя голову. Их длинные косы то и дело соскальзывали на пол, и маленькая балованная принцесса запросто могла наступить на них, нарочно.

В тот год маги Воды почти перебили друг друга; из некогда многочисленного дома осталось всего три-четыре семьи, но и те вот-вот сцепились бы в смертельной схватке. Виной тому был пущенный одним из Ловцов Духов слух о том, что Понтифик во сне беспокойно произнес слово «вода», а это означало, что именно у этого дома было больше всего шансов на престол. Их истребление покачнуло бы равновесие, Понтифик проснулся бы, и…

Верный дому Короналя Ловец Духов Эрик изловил и предал казни того, кто пустил этот страшный слух, а озабоченному Короналю посоветовал тайно выкрасть одну из семей магов Воды и укрыть ее в королевском дворце.

— Только так, Ваше Величество, мы избежим еще больших смертей, — нашептывал Эрик. — Оставшиеся за пределами замка перестанут убивать друг друга, ведь если они уничтожат семьи друг друга, правящей будет именно та, что укрыта у вас. Им придется смириться и ждать выбора Понтифика.

— А что, если это не поможет? — с тревогой спросил Корональ. Ловец Духов пожал плечами:

— Это будет очень скверно, — признался он. — Следующий Корональ точно будет магом Воды. Понтифик произнес это слово так же ясно, как я сейчас говорю его вам. Он будет требовать Водного мага, и вы должны будете уступить место именно ему. Если мага Воды не будет, придется разоблачиться кому-то из клириков, набрать учеников, обучить… а это время, сам понимаете. Время, годы хаоса, войны, голода, мора, годы без баланса.

— Годы, — задумчиво повторил Корональ, поглаживая подбородок.

Но, так или иначе, а совету Эрика он последовал, и вскоре одна из семей была вывезена тайно и спрятана в королевском дворце.

Нова хорошо помнила тот день, когда к ней приставили пажа — мальчишку чуть старше нее самой, взъерошенного и диковатого, синеглазого Водного мажонка. В свои неполные пятнадцать он пережил уже много, и за какой конец держать меч знал отлично. А вот к дворцовым церемониям паж был непривычен; прислуживать он не умел — а это целая тонкая наука. Он не знал, какими скатертями накрывать стол прежде, чем ставить на него посуду, и салфетки, чтоб утирать руки, у него никогда не были готовы. Кажется, семья, что была выбрана Короналем для спасения, была самая захудалая, самая бедная, и новоявленный паж молча сносил всякий нагоняй, упрямо сжимая губы и исподлобья глядя на сердящегося наставника.

Нову это ужасно смешило; и нерасторопность пажа, и его сердитый взгляд, и то, как он тайком засматривается на нее, Великую Принцессу. Это льстило Нове и приятно щекотало нервы.

Мальчишка был дивно хорош; несмотря на бедность его семьи, несмотря на то, что к приличной одежде после серого грубого рубища ему тоже пришлось привыкать, пажонок был красив той утонченной красотой, что отличает всех магов Воды. Нове иногда казалось, что у нее сердце заходится от того, как хочется подойти к нему поближе и позволить ему всего лишь коснуться ее руки. Когда пажонок так смотрел, Нова думала, что противостоять его взгляду было нельзя, и удерживало ее лишь благословение Короналя, оберегающее ото всякого рода магического воздействия. Нова, отходя от прикосновений его зовущей магии, с нежностью повторяя про себя имя пажа — Эллиан, Эллиан, — звучащее, как звенящие струи воды в королевском фонтане, поджимала губы и думала, что такой голодранец не ровня ей, Великой Принцессе.

Время шло; Нова росла, Эллиан тоже. И, кажется, несмотря на свою юность, паж Новы обзавелся множеством поклонниц благодаря своей красоте. Иногда — нарочно следя за ним, — Нова заставала его в весьма пикантных ситуациях. Тогда она с криком прогоняла очередную девушку — или придворную даму, или камеристку, — которую Эллиан прижимал где-нибудь в темном уголке. А бесстыдник смотрел на гневающуюся принцессу своими яркими синими глазами, так пронзительно смотрел, словно хотел проглотить, и облизывал раскрасневшиеся от поцелуев яркие юношеские губы…

В эти моменты Нове хотелось налететь на него с кулаками, колотить его, щипать, бить, чтобы из дерзких синих глаз исчезло жадное горячее чувство — или чтобы он, наконец-то, запустил свою руку в ее волосы, как до того делал это с другой девушкой, и молча целовал ее до тех пор, пока она не задохнулась бы от своих слов, что он не позволил ей произнести.

Эллиан тоже видел, что Нове он нравится. Не мог не видеть. Он, может, плохо прислуживал, но ум его был острым, а глаза — наблюдательными. Казалось, что даже самый тонкий румянец ревности или смущения, ложащийся на нежные щеки Новы, отражался в его глазах. Он долго не мог решиться подойти к Нове и сказать то, что она так долго от него ждала. Но однажды все же осмелел, и вручил Нове свиток с завернутой в него розой.

Девчонка вспыхнула от смущения, развернув его. Мальчишка написал стих, длинный и прекрасный, и цветок наверняка срезал в саду Короналя. Нова едва не расплакалась от радости, потому что ее заветное желание, спрятанное в самом укромном уголке сердца, сбылось. Эллиан говорил ей о своих чувствах, о первой любви, проснувшейся в его сердце. Ни к какой-то другой девушке — именно к ней! Упрямый пажонок… в тот момент сердце Новы исполнилось гордости, ее просто распирало, и она не нашла ничего умнее, как… кинуть письмо в огонь, надменно улыбаясь, радуясь своей победе, а на самого Эллиана нажаловаться отцу. Какое право имел этот безродный мальчишка засматриваться на нее, на Великую Принцессу?! Нова думала, что наставник снова отвесит ему подзатыльник, каких в жизни мальчишки было предостаточно, но на сей раз все вышло более чем трагично.