Заражение души (ЛП) - Росс Катерина

«Что ж, это то, что ты получаешь, когда нанимаешь частного, нелицензированного мага за половину цены, которую заплатил бы настоящему», — подумал он. Профессиональные маги были редкостью и поэтому стоили дорого. Тристан все еще чувствовал укол сожаления, когда вспоминал, что мог бы быть одним из них. Но ему не хотелось притворяться.

В отличие от управляющего, хозяин немного говорил по-латыни, но ровно настолько, чтобы попытаться пересмотреть цену, когда они устроились в его кабинете, и его секретарша, брюнетка с глазами лани, принесла кофе с крошечными бисквитами. Она выглядела взволнованной. Возможно, слухи о том, что Мейер нанял мага, уже распространились среди персонала.

Тристан развалился в большом кожаном кресле. В отличие от Мейера и его секретарши, он чувствовал себя расслабленным. Его билет до Праги был оплачен заранее, и часть оговоренной суммы уже была переведена. Мейер вряд ли отменил бы сделку полностью, как бы его не разочаровала внешность Тристана, поэтому попытка изменить условия их договора в последнюю минуту была просто попыткой выяснить, уступит Тристан или нет.

— Каковы ваши гарантии? — настаивал Мейер. Его нервные ноздри слегка подрагивали.

Тристан безразлично пожал плечами.

— Меня вам рекомендовали, верно? Если вы удовлетворены моей работой, то порекомендуете меня кому-нибудь еще. Так я нахожу новых клиентов. Я заинтересован в том, чтобы моя работа была выполнена.

Он сделал глоток кофе и очень мило улыбнулся.

Хозяин наконец вздохнул, словно побежденный беспечностью Тристана.

— Все в порядке. Хорошо. Приступайте.

Тристан приподнял бровь.

— Да, да, — снова вздохнул Мейер. — Сделка остается в силе.

Он, казалось, смирился с неизбежным и к концу их разговора даже стал называть Тристана amice mi, мой друг. Тристан задумался, как ему следует называть его в ответ.

Мейер не выглядел счастливым, но, возможно, будет, если Тристан избавит его от зла. Или скажет, что сделал это. Через несколько дней.

Если не будет паранормальной активности, Тристан все равно останется в отеле на некоторое время и сделает вид, что работает. Почему бы не провести некоторое время в роскоши? Мейер задолжал ему за то, что пытался снизить плату.

Апартаменты, в которых ему предстояло поселиться, выглядели богато, но довольно мрачно. Низкий, нависающий потолок был густо расписан гротесками — странными масками и причудливыми фигурами, людьми с длинными кроличьими ушами или кошачьими мордами, украшениями из гибридных монстров и гермафродитов, лягушками и змеями среди стилизованной листвы. Стены были оклеены темно-зелеными обоями, украшенными еще более темным узором из цветочных фестонов, и тяжелые шторы с золотыми веревочными подхватами были того же цвета. На монументальной кровати с резными деревянными столбиками по-углам лежало покрывало из темно-красной парчи, отороченной бахромой из кисточек и расшитое золотыми цветами. Все это выглядело роскошно, но не особенно уютно.

Слишком много всего.

Тристан оставил туфли у двери, скинул рюкзак и бросился на кровать поверх хрустящего покрывала. Если бы у него были мысли о самоубийстве, местные интерьеры несомненно усугубили бы его страдания. Возможно, родственникам жертв следовало подать в суд на владельца отеля за то, что он спровоцировал депрессию.

Некоторое время он лежал, лениво изучая смешанные формы животных, людей и растений на потолке. «Вставай», сказал он себе без всякого энтузиазма. Есть вещи, о которых нужно позаботиться. «Сначала главное. Сделаешь свою работу — тогда и отдохнешь». Но ругать его за лень было некому. Строгая дисциплина Шоломанса слишком долго по капле вытекала из него, и Тристан позволил себе еще несколько минут безвольно лежать на кровати в пассивном бунте против ее остатков.

Учителя могли бы им гордиться. Три года в одиночестве, три года выслеживания многочисленных мерзких тварей, а он все еще жив и более или менее невредим.

Но никто не мог сказать, что он горд или, по крайней мере, доволен достижениями Тристана. Тристану хорошо платили, и этого должно было хватить. Но иногда он жаждал похвалы, которой никогда не получал.

Или даже нагоняй, которого он никогда не получал.

На своей последней охоте он получил травму, довольно глупо, просто из-за своего безрассудства. Его ждали бы бесконечные лекции по технике безопасности, если бы рядом был один из его бывших учителей, и множество раздражающе остроумных поддразниваний, если бы Бран узнал об этом. Разве ему не повезло, что он пропустил и лекции, и насмешки, работая в одиночку? К счастью, погода была достаточно холодной, чтобы носить одежду с длинными рукавами, так что никто из посторонних не пялился на его забинтованную руку.

Во всяком случае, он лучше справится с этим делом, тем более что оно не предвещало никаких трудностей.

Вот что сказал себе Тристан, когда со вздохом поднялся и неохотно побрел выполнять необходимые приготовления. Но чувство выполненной должным образом работы ни в малейшей степени не подняло ему настроение.

Покончив с рутиной, он более тщательно осмотрел свое временное помещение. Сайт отеля обещал историческое убранство в сочетании с современным комфортом. На Тристана исторические подробности не произвели особого впечатления, но комфортная часть нравилась ему гораздо больше. По крайней мере, в ванной не было плесени, и душ не протекал.

Все казалось безупречно чистым. Охваченный критическим настроением, Тристан провел пальцем линию вдоль позолоченной рамы большого зеркала над раковиной. Ни пылинки. Хмм.

Не найдя к чему придраться — пока — Тристан огляделся с меньшим неодобрением. Гель для душа. Шампунь. Соль для ванны. Все вокруг сильно пахло вербеной. Популярный аромат для модной парфюмерии. Тристан подумал, не связано ли это со старым суеверием, утверждающим, что вербена — растение, исполняющее желания и способствующее возбуждению похоти. Он мрачно усмехнулся про себя. Если бы только все работало так легко. Но людям нравятся иллюзии.

Из большого зеркала на него с презрением смотрело его отражение. Как всегда осуждающе. «Почему бы тебе не повеселиться? Почему бы просто не использовать то, что тебе дали?»

Тристан скорчил себе гримасу. Потом потер подбородок. Ему нужно побриться. Тонкая рыжеватая щетина делала его еще моложе, чем он был на самом деле, моложе и печальнее, поэтичнее, и ему это не нравилось. Когда он попытался отрастить бороду, Бран безжалостно насмехался над ним, говоря, что он похож на задумчивого юного святого. И да, было некоторое сходство с изображениями печальных мучеников с добрыми улыбками, которые Бран разыскал, чтобы показать ему. Копна взъерошенных кудрявых волос Тристана была цвета гречишного меда, как говорила его бабушка, а борода чуть светлее, что делало его лицо бледнее, а тонкие угловатые черты более выраженными, как будто он постился и размышлял над священными текстами много ночей подряд. Совсем не так он проводил ночи с Браном, совсем не так.…

Вспоминать об этом было все равно что бередить старую, плохо зажившую рану.

Кстати о ранах… Тристан осторожно снял свитер, бросил его на вешалку для полотенец и задрал подол белой футболки. Три царапины на его ребрах превратились в едва заметные розовые линии. Разнообразные синяки выглядели намного отвратительнее, но болели не так уж сильно, если он не слишком вертелся. Борозда, вспаханная поперек его предплечья, была худшей, но не слишком серьезной и почти зажила. Он не был избитым и полумертвым. И шрамы не уродуют его тело. В общем, все обернулось не так ужасно, как могло бы. Он победил. Он выполнил свою работу и остался жив. Откуда это ноющее чувство несчастья? Может быть, он просто устал. Тяжелый рюкзак и целый день блужданий по городу…

Или, может быть, именно мысль о Бране внезапно превратила хладнокровного эксперта в плаксивого юнца, погрязшего в бесконечной печали.

Он на мгновение закрыл глаза, предаваясь головокружительной фантазии. Знающие руки мягко скользили по его напряженным плечам. Знакомый низкий смешок. «Ах ты, дурачок. Всегда спешишь навстречу опасности. Всегда так стремишься стать победителем. Первый среди лучших…» Пьянящий запах папоротника или, может быть, каких-то трав, свежих и сушеных. … Бран любил играть с зельями…