Наталия Котянова - Не убежишь...

Вскоре дверь подвала снова распахнулась, и двое разбойников брезгливо спихнули со ступенек окровавленное мужское тело в форменной одежде. Девки испуганно взвизгнули, пока сердитый дед не велел им заткнуться. Тут уж Рин не стал отсиживаться: подошёл, осмотрел, приложил ухо к неподвижной груди и махнул Лите.

— Жив он, не орите. Давайте его в угол перетащим, надо кровь остановить.

Вместе с парой самых крепких девиц они осторожно оттащили мужчину с прохода, полили раны найденной кем‑то за ледником брагой и перевязали, оторвав широкие полосы от нижних рубашек. Через некоторое время воин пришёл в себя и рассказал последние новости. Разбойников действительно много, и они неплохо организованы. Выбрав для нападения на город наилучшее время, они почти справились со своей задачей — вдоволь пограбить сонных и похмельных. Но главной их целью была башня и хранившаяся там казна в золотых слитках. Почему‑то считалось, что в ней все подвалы золотом забиты… Да только не учли злодеи того, что в городе заезжий княжеский сотник остановился. Он мигом всех построил и организовал, в результате ни башня, ни богатые оружейные склады им не достались. Дружина наместника засела в башне и окружающих площадь домах, грамотно держа оборону и потихоньку продвигаясь вглубь города. Разбойному 'ватаману' велено было передать, что подмога уже в пути, пусть убираются, коль им жизнь дорога. Хорь рвёт и мечет с досады, озверевшие лиходеи грабят богатые дома, убивая тех, кто пытается сопротивляться. Наместников дом в отместку подожгли, хорошо, там уже никого не было, все в башне укрылись. Только младшая его дочка замешкалась и едва не угодила к разбойникам. Отбил её молодой кузнец — чуть не десяток своим молотом положил. Самому тоже досталось, так наместникова дочка за ним лично ухаживает, не иначе влюбилась девка. Потом мужчина рассказал, как случайно оторвался от товарищей и сам попал к разбойникам. Чудо, что сразу не убили, но покалечили знатно…

В это время дверь подвала со скрипом распахнулась. Пленникам приказали выходить, да побыстрее. Женщины тут же снова расплакались от страха, дети тоже, старик матерно заругался сквозь зубы. А что делать? Надо идти, иначе силой потащат.

Лита бросила испуганный взгляд на Рина и изо всех сил постаралась успокоиться и выровнять дыхание. Раненого мужчину они быстро оттащили за ледник, авось про него забудут, и в числе последних выбрались из подвала.

Всех согнали в одну просторную комнату. После темноты глаза немилосердно слезились, так что 'плакали' теперь все до единого. Приятное зрелище для злодейских глаз. Среди рослых бородатых разбойников выделялся один, в богатом красном кафтане, но сам маленький и щуплый. Лицо узкое, взгляд пронзительный и злобный. Никаких горящих глаз нет и в помине — стало быть, Хорём его прозвали просто за неказистую внешность. При виде небогато одетых заложников его тонкие губы исказила брезгливая гримаса.

— Кого вы мне похватали?? Кроты слепые! Это, что ль, богатые купцы да наместникова родня?! За них нам башню с поклонами откроют?!

— Так ты же сам…

— Молчать!! Уберите их с глаз долой!

— Порезать всех, али што?

Две женщины тихо осели в обморок; остальные боялись даже шелохнуться в ожидании ватаманова ответа. Тот выдержал долгую паузу и небрежно махнул рукой:

— Вот ещё возиться! Дать всем пинка, пусть катятся!

— Может, хоть девок оставим, позабавимся на дорожку? — спросил кто‑то.

— А, берите, если хотите, жалко что ли? Только поскорей, помните про время.

Комната тут же наполнилась криком и визгом. Одни разбойники тычками подгоняли стариков и тёток с детьми на выход, другие, сально улыбаясь, пытались схватить бьющихся в истерике девиц. Только всё неудачно: один со всей дури лбом в стенку врезался, у другого на глаза шапка упала, да так плотно застряла, что и не снять, ещё двое загнали девчонку в угол да и разодрались, кому первому с ней забавляться.

Рин ухватил Литу за руку и поволок к двери, состроив на всякий случай лицо попридурковатей. Сзади в комнате что‑то грохнуло — это очередной злодей, споткнувшись, налетел на полку с медной посудой.

— Глянь, а штаны‑то с сапогами у парнишки форменные! В княжьей сотне всем такие выдают! — вдруг разглядел кто‑то. — Может, энто шпиён?

До двери оставалось всего‑то пара шагов, но выбраться из дома они так и не успели. Первой сцапали за плечо Литу, и Риньяр вынужден был остановиться. Один бы прорвался, но, видно, сегодня, как и вчера, не его день.

— Вот этот псёныш — из княжьей сотни? — презрительно фыркнул Хорь, разглядывая пленника. — А, может, ты и вовсе командир ихний Ярам?

Разбойники захохотали и по кивку главаря наградили парня душевными плюхами. Рин вытер рукавом хлынувшую из носа кровь и с деланным недоумением продолжил пялиться на своих мучителей. Те добавили ему ещё, потом ещё, но Рин все побои сносил с молчаливым смирением. У Литы за него сердце кровью обливалось, но что она могла сделать? Только замереть мышкой и уповать на то, что вот — вот ворвётся в двери ихний дозорный, заорёт с порога 'Княжьи едут!!' Тогда всем уж не до них станет… Да только где они, защитники??

— Хватит. Тащите его сюда. Забыли, что у солдат тех специальный значок на шее имеется? Вот и поглядим.

Рин стиснул зубы и с трудом заставил себя остаться на месте. Точно, не его день. Теперь уж, видно, последний. Только б они про Литу позабыли, не вздумали и у неё на шее такой же знак искать… И на том свете тогда ему покоя не будет, что не сберёг её.

— Ничего себе! — присвистнул разбойник, дорвав его ворот и выставив на всеобщее обозрение ремешок с подвесом в виде серебряной монеты. На ней был хорошо виден княжеский герб. — А малец‑то и взаправду из сотни! Что ж, в неё теперь таких доходяг принимают??

Он первый засмеялся своей шутке и тут же громогласно заикал, выпучив глаза. Вот же напасть!

Под всеобщий хохот Хорь махнул рукой ближайшему помощнику, и тот вытащил из‑за пояса короткую кривую саблю.

— Так и будешь молчать?

Рин не отказал себе в последнем удовольствии — глянул на главаря так, что, будь он колдуном, убил бы на месте. Тот даже вздрогнул от этого взгляда… И поскорее кивнул помощнику с саблей. Более не мешкая, разбойник замахнулся… и что было сил рубанул по руке стоящего рядом товарища. Фонтаном брызнула кровь. Снова крики, суматоха! Про несчастных девок и Литу уж и забыли, бежать бы им, да дядька огромный у дверей стоит, не пустит. Хорь не утерпел, сам выхватил у кого‑то нож, подскочил к Рину — и вдруг уронил этот нож себе на сапог. Заорал тонко, по — бабьи, и так громко, аж уши заломило.