Юлия Славачевская - Зачем вы, девочки, красивых любите, или Оно мне надо?

Дернув на себя дверь, я попала в помещение размером чуть поменьше, стены которого буйная фантазия дизайнера увешала зеркалами высотой от потолка до пола.

— Как непрактич… — начала комментировать я и тут же заткнулась. На меня из зеркала уставилась девушка в мокрой, облепившей тело рубашке, с кошмарно длинными волосами, волочащимися по полу. У нее было мое лицо и… длинные, острые уши. — Эльфа, — прошептала, вспоминая картинки из прочитанных ранее книг. — Я — эльфа?! МАМА!!!

За дверью зашебуршило, стали слышны шепотки и хихиканье. Потом дверь тихонечко приоткрылась, и в узкий проем пролезли три тетки, отличающиеся от меня цветом волос и кожи будто день и ночь: смуглые, жгучие брюнетки в темно-синих платьях с золотистой отделкой и в серых передниках. На головах прислужниц красовались сложенные фигой крендели с одиноко торчащими слоновьими булавками и массивными гребнями. Ими же (булавками в смысле) к прическе были намертво приколочены аккуратные вуальки наподобие испанских. На ногах мягкие бархатные туфельки, у поясов — веера, груди дамочек украшены массивными цепями та-аких форм и размеров… видела я на фотографиях похожие на рэперах из разбогатевших негров… Так вот — рэперские цепи на этом фоне отдыхали.

— Это что? — спросила я у них, дергая себя за лопоухие украшения.

— Уши, — негромко ответила ближайшая ко мне дама, потихоньку отодвигаясь. У остальных заметно увеличился разрез глаз.

— Да?! — Я никак не могла успокоиться. — Вижу, что уши! А какие?

— Красивые, — еще тише заверила меня та же смелая тетя.

— Лучше бы я утонула, — пробормотала я, не в силах поверить в реальность происходящего.

— Ваше величество, неужели вы все еще не оправились после вашего трагического падения? — вылезла вторая, увидев, что не кусаюсь, и внезапно осмелев.

— Класс! Я еще и на голову стукнутая! — прокомментировала. И добавила погодя: — На всю и с детства! У меня нет слов!

— Ваше величество, не губите! — бухнулись три… хм… девы на колени и гулко приложились лбами об пол. — Нам не положено знать таких подробностей о царственной семье!

— Ик! — отреагировала я на их выходку. — Мне дурно! Кто у нас царь?

Женщины переглянулись, нахмурили лбы, изобразив мыслительную деятельность, и выдали:

— Ваш муж, Повелитель дроу.

— Кто-о? Муж? Нет, ну я так не играю! — выпалила я, смертельно обиженная. Пояснила публике: — Это не по штампам! Где романтика? Почему вместо жениха сразу мужа подсовывают? А где «букетно-конфетная» стадия, робкие вздохи, трепетное пожатие рук, нежные влюбленные взгляды украдкой? Совместно зарубленные шашками недруги и сокровища с артефактами? Магические академии, квесты верхом на лошадях и ночевки с романтическими привалами? — На минуту заткнулась под ошарашенными взглядами женщин и, пригорюнившись, пожаловалась: — Плохие вы! Нехорошие. Все, ну буквально все зарубили на корню. И какая зараза нарушила причинно-следственную связь: перемещение, чужое тело, эльфы, дроу, королевский статус, жених? Зачем мне муж? Мне мужа тут не надо, у меня свой есть! Кому нужен этот — дарю безвозмездно!

Дроу тихонько отползли под мои причитания и, сбившись в кучку, принялись шептаться. Чуткие уши уловили «безумие», «катастрофа», «лекарь». До чего-то докумекав, тети опасливо попятились от меня к двери, словно от кровожадного хищника, разгуливающего на свободе. Поскольку в мои планы не входило окончить свои дни в местном отделении дурдома, я строго рявкнула:

— Стоять!

Троица замерла, уставившись на меня в ожидании. Постаравшись сгрести расплавившиеся мозги в кучку, я горестно потеребила «мочалку» и задумалась теми остатками серого вещества, которое могло еще как-то соображать. Все факты указывали на перемещение в другой мир. В жизни бы не поверила в фантазии старичка Толкиена, если б сама не носила сейчас украшения в виде двух довольно симпатичных лопухов (это я сама себя уговаривала) и не наблюдала воочию дроу.

Тут же возникли вопросы: как? почему? и кому это все надо?

Решила, что подобной информацией прислужницы вряд ли обладают, следовательно, выяснение придется отложить на потом. Впрочем, по законам жанра сюда должен ввалиться некто и срочно оповестить меня, что я должна сделать, выполнить, предпринять (ненужное зачеркнуть), дабы попасть домой. Следует только подождать… я надеюсь.

— Так! — очнулась я от раздумий. — Начнем по новой! Я — кто?

— Вы — побочная дочь Эльфийского Владыки, — получила разъясняющий ответ.

— Приблудная, значит… — уяснила. — Что я здесь делаю?

Тетеньки помялись и выдали на-гора местные сплетни по этому поводу, постоянно приседая и кланяясь:

— У вашего отца других дочерей нет, и когда возникла необходимость скрепить договор между дроу и светлыми эльфами…

— С этого момента поподробнее, — заинтересовалась я. — Какой договор?

— Мирный… — вставила реплику самая молоденькая из дам.

— И?.. — с намеком на продолжение объяснения подняла я брови.

— Сегодня решается судьба мирного договора между дроу и эльфами, — поправилась рассказчица.

— Пусть себе решается! Я-то здесь каким боком? — недоумевала моя персона. — Или вы хотите, чтобы я эту розовую жуть как флаг доброй воли пожертвовала? Так забирайте. Отдам с радостью, для хорошего дела не жалко! — решив проявить себя миротворцем, продемонстрировала им полную готовность расстаться с единственной деталью туалета.

Прислужницы побелели, затем посерели, потом их кожа обрела дивный голубоватый оттенок, и под конец дамы пошли красными пятнами (авангардисты исходят черной завистью и нервно намыливают галстуки).

— По соглашению между вашим сиятельным отцом, Владыкой светлых эльфов, и вашим мужем, доблестным Повелителем дроу, договор вступает в силу после рождения наследника. Маги предсказали, что сегодняшний день самый благоприятный для зачатия, и вы должны выполнить свой священный долг… — выдавила на последнем издыхании одна из них.

Выслушав предстоящее общественное задание, я в недоумении хмыкнула, сделала круглые глаза, зачем-то почесала нос, осмыслила и…

— …!!! Вот это удружили! — эмоционально выдала, расцветая блаженной улыбкой идиотки. — Вот это я понимаю! Спасибо, папочка, вовек не забуду! — И бухнулась в обморок.

Просыпалась я тяжело. Болело все, что могло болеть. Что не могло — болело тоже. Воняло чем-то неприятным и резким. Забеспокоившись и заворочавшись в постели, тело вдруг ощутило дискомфорт. Потому что я никогда в жизни бы не постелила шелковое постельное белье зимой (холодно, непрактично и неудобно!) и никогда бы не легла спать на пуховую перину (вредно для моей больной, измученной постоянным сидением у компьютера спины). Приличия ради еще раз пощупав ткань, осторожно приоткрыла тяжелые веки, пытаясь подсмотреть в щелочку и сохранить остатки сна, но после увиденного глаза сами собой широко распахнулись от изумления.