Анна Гаврилова - Золотой ключик для Насти

      Одна, просторная комната с единственным малюсеньким окном, сквозь которое сочится тусклый свет. Стены из серых потрескавшихся досок. Слева железная кровать, справа покосившийся шкаф для посуды. Аккурат посередине комнаты сидит здоровенная крыса и деловито чистит шубку.

      Зверюга почуяла новый запах, лениво повела носом и зыркнула на меня. Злобный крысиный взгляд вывел из ступора — я с визгом отскочила и захлопнула дверь. Сердце подпрыгнуло к горлу, ноги начали подкашиваться.

      — Этого не может быть!

      Мрачные стены старого дома подхватили крик, эхом разнесли по подъезду.

      Я развернулась и внимательно посмотрела на дверь. Тёмно-синий дермантин советского производства, золочёная цифра «два» над глазком, затёртая ручка с остатками штампованного узора. В общем, дверь моя. Совершенно точно.

      И подъезд тоже мой, родимый: стены, покрытые масляной краской ядрёного цвета, сверху пожелтевшая, местами вздутая штукатурка. По левую руку металлическая громадина — дверь Марии Петровны. Справа — серая, такая же неприметная, как и моя. За ней обитает тихий алкоголик, имени которого не знаю. И знать, если честно, не хочу.

      Остаётся только один вопрос — куда подевалась моя квартира?

      Я поднесла к глазам связку ключей и ахнула. Маленький тойтерьер радостно улыбался нарисованным ртом. Показалось, ещё немного, и эта скотинка тявкнет.

      Осторожно, чтобы не спровоцировать крысу, приоткрыла дверь. Картина не изменилась — старая хибара, освещённая тусклым светом, который пробивается в единственное окно. Такой дом даже врагу не пожелаешь. Снова повернула ключ, заперла замок на привычные два оборота. Теперь попробуем открыть старым ключом…

      Сработало! Любимые обои в цветочек! Косая полка для обуви с моими туфельками! Яркая лампочка под потолком! Счастье!

      Захлопнув дверь, я рухнула на пол прихожей. Помнится, какой-то певец был готов целовать песок? А я воспылала внезапной страстью к старому, затёртому паркету. Впрочем, до этого не дошло. Чужая связка ожгла ладонь. Или это нервы шалят? Немудрено, день сегодня не из простых.

      С великим трудом встала на ноги и попробовала проделать фокус с дверью снова, но уже изнутри. Получилось. Вместо лестничной клетки взгляду предстала заброшенная лачуга. В нос ударил тяжелый запах старины, ещё уловила странный, мерный гул. И хотя под ложечкой засосало, и душа начала сползать к пяткам, я решилась исследовать эту аномалию. В конце концов, хуже уже не будет.

      Вооружившись фонариком и газовым баллончиком, шагнула внутрь.

      Половицы пронзительно заскрипели, рядом с кроватью что-то шевельнулось, послышался приглушенный звук удара. Я вздрогнула, но не отступила. Подсвечивая фонариком, прошлась по комнате — просторно и пустынно, слева от окна ещё одна дверь, видимо, наружу. Больше ничего. Самая аскетичная планировка из всех возможных.

      Заглянула в шкаф. Там обнаружились глиняные горшки, пара чугунных сковородок и жестяная банка с надписью «соль». На кровати, кроме матраса, лежала стопка постельного белья. Ткань выглядела чистой, но от неё шел отчётливый запах плесени. Видимо, этой лежанкой пару десятилетий никто не пользовался.

      В маленькое окно по-прежнему пробивался тусклый дневной свет, стекло было настолько пыльным, что мир за окном казался по-московски серым. Я невольно поёжилась, но всё-таки подошла ко второй двери. Она оказалась заперта на засов, пришлось повозиться — железная задвижка покрылась ржавчиной, приросла к дугам. Ну а когда я победила древний механизм… Запах старины сменился свежим, пьянящим воздухом, глазам стало больно от яркого солнечного света. Сразу за порогом расстилалась бескрайняя лазурь — море.

      — Вау!

      Зачарованная, я сделала шаг вперёд и тут же оступилась, чуть не пропахала носом старенькое крыльцо.

      Осторожно, как перепуганная кошка, спустилась по скрипучим ступеням. Всё ещё не веря глазам, сделала несколько шагов по мягкой, изумрудной траве и опять остолбенела.

      Море. Настоящее море! Светлое, чистое, с белыми барашками волн, с чайками, которые кидаются вниз и взлетают, тяжело взмахивая крыльями.

      И только когда способность мыслить вернулась, смогла разглядеть, что море не так уж близко, до него метров двести. А берег, на котором стою, очень высокий и узкий, как язык ящерицы. Почти на самом его кончике замерла покосившаяся деревянная избушка, из которой я вышла. Вдалеке, за домом, вместо гладкой лазури высокая стена леса. Нет, это не пятачок, а полноценный остров, как минимум.

      Лёгкий порыв ветра ударил в лицо, растрепал и без того взъерошенные волосы.

      — Я на краю мира? — сказала вслух, но за шумом волн собственного голоса не расслышала. — Ну ничего ж себе…

      И вдруг почувствовала себя такой маленькой, такой ничтожной. Вокруг буйство стихий, необъятное небо, бескрайнее море, и… я — крошечный человек на высоком берегу.

      Как в полусне, обернулась к домику. Дощатые стены покрыты струпьями масляной краски, единственное окно кажется унылым подслеповатым глазиком, крыльцо — вот-вот развалится, зато соломенная крыша выглядит крепко, внушительно. Если бы не крыша, домик был бы неотличим от простенькой дачи, выстроенной во времена дефицита. Даже не дачи, а будки сторожа.

      Слева от избушки два унылых, старых дерева. На покрытых сизым лишайником ветках крохотные листочки. Далёкий лес выглядит зловеще. Там берег заметно расширяется, взбирается ещё выше.

      — Что это? — вслух спросила я. — Параллельный мир? Или другая планета?

      Медленно, чтоб не спугнуть наваждение, вытащила из кармана мобильный телефон. На экране вместо названия оператора, обнаружилась надпись «только SOS». Впрочем, другого и не ждала.

      — Плевать. До двери всего ничего. Захочу позвонить — просто…

      Меня вдруг бросило в жар — дверь! Ураганом метнулась в домик, сердце подпрыгнуло к горлу и занялось бешеным боем. К счастью, дверь оказалась на месте, в проёме виднелась моя прихожая с обоями в цветочек и одинокой лампочкой под потолком.

      — Нет, нельзя быть такой трусихой!

      Несколько минут я стояла в проёме и убеждала себя, что дверь никуда не денется. Не захлопнется. Не исчезнет.