Ольга Безмирная - Танец стихий

— Я Кира. А ты кто? — растерянно ответила я, отметив, что имя свое помню.

— Я Рови, сын кавайя. А ты откуда? Такая странная… и одежда смешная.

Похоже, мальчишка быстро пришёл в себя, любопытство в его взгляде росло и крепло. Я внимательно оглядела себя: после таких-то приключений, не мудрено забыть, во что одет. Да нет, все вроде нормально: дорогущие фирменные трико черничного цвета с логотипом, да оранжевый топ той же фирмы. Черные кроссовки с оранжевыми полосами как нельзя более подходили для бега по пересеченной местности, в чем я только что убедилась. Хотя, конечно, в чем-то мальчишка прав: одета я была совсем не по погоде.

— Рови, — поежившись от промозглого холода, сказала я, — я так сильно ударилась, что забыла кто я и куда шла. Подскажи-ка, милый ребенок, что это за место.

— Это наше село Кряжны. Мой отец здесь кавай, а я бежал к ведунье нашей новой, у нас мамка чой-то приболела. Хочешь, пошли вместе, может она и тебе поможет с памятью-то?

Рови оказался словоохотливым и легким в общении мальчиком. Я нарочно пропустила мимо ушей незнакомое слово, уцепившись за другое, хоть и неприятное, но понятное название.

— Спасибо, но я лучше сразу к твоему отцу обращусь с просьбой помочь. Скажи, куда идти, — осторожно попросила я: конечно, почитывала в метро желтую прессу про всяких там экстрасенсов, магов и прочих ведьм, но сама никогда не верила, считая все это чистым надувательством.

Рови мне подробно, даже слишком, объяснил, где находится дом кавайя, минут десять описывая все дома, мимо которых мне предстояло пройти. А потом с гордостью в голосе сообщил:

— Ты точно не ошибешься, это единственный каменный дом в селе!

Я мысленно поблагодарила высшие силы за то, что мне не пришлось выслушивать описание всех оставшихся до села деревьев… ох уж эта детская непосредственность!

Мы распрощались, и мальчик припустил по тропке в лес абсолютно без страха, словно всегда тут бегает, причем исключительно по ночам. Хотя, возможно так оно и было. А я, поправив на плече тяжеленную сумку, двинулась в сторону тускло светящихся окошек.

Даже в исключительной темноте найти дом кавайя, чтобы это ни значило, оказалось легче лёгкого. Хотя этот особняк язык не поворачивался обозвать домом. Он, словно замок, возвышался среди притулившихся вокруг него кривобоких избушек. Я изумленно присмотрелась к последним: да, кажется, они действительно сделаны из глины! И были более похожи на первые горшки начинающего керамиста, впервые засевшего за гончарный круг: без углов, с тяжелыми наплывами вокруг прорубленных малюсеньких окошек и соломенным настилом вместо крыши.

Растерянно моргнув, перевела взгляд на сам особняк. В отличие от гигантских горшков, дом был аккуратно сложен из камней, плоская крыша скрывалась за каменными перилами: видимо, она служила либо балконом, либо прогулочной площадкой. Окна в человеческий рост и широкий подъезд внушали уважение. Пройдя в ворота, распахнутые настежь, я направилась к добротной деревянной двери. Но стоило только потянуться к изогнутой кованной ручке, как дверь резко распахнулась и в светлом проёме показалась широкая белозубая улыбка. Я вздрогнула от неожиданности и с недоумением уставилась на местную вариацию Чеширского кота.

— Проходи, уважаемая ведунья, мы уже тебя совсем заждались! Ровку только за смертью посылать! Где же этот негодник, — посмотрев за мою спину и не увидев мальчишку, человечек махнул рукой и опять расплылся в улыбке «мечта дантиста», — да ты проходи, не стой на пороге! Хоть и ведунья, но негоже так легко одеваться, ночи сейчас уже не такие теплые, как в ревень.

Я воспользовалась любезным предложением и прошла внутрь вслед за улыбчивым человеком, по пути предположив, что загадочное слово «кавай», видимо, означает местного дантиста. Сразу стало понятно, почему он в селе самый богатый — судя по тому, сколько стоят услуги стоматолога у нас… Может, ко мне стала возвращаться память: я помню, где-то стоматологи, и они недешево берут за свои услуги. Но нет, память по-прежнему не говорила, кто я. Кажется, приземистый человечек принял меня за ведьму? Видимо потому, что сейчас я на неё очень похожа, после таких-то приключений.

— П-простите уважаемый, но, кажется, вы ошиблись! Я не ведьма… во всяком случае мне кажется, что это так, — тихо икнув, озадаченно пробормотала я.

Кавай недоуменно обернулся, и я испытала шок: кожа толстого человечка было абсолютно серой! Я почувствовала, как кровь отхлынула от лица, а перед глазами поползли разноцветные пятна. С трудом прогнав дурноту, я снова подняла глаза на удивленного хозяина: но все осталось, как есть. На улице, в темноте ночи, я не разглядела цвета кожи маленького мальчика, да и на фоне светлого дверного проема, цвет лица хозяина не сразу бросился в глаза. Но теперь, в ярком освещении продолговатой гостиной, сомнений не оставалось: человек был сер, словно мышь. И серые же глаза с маленьким красноватым зрачком смотрели на меня внимательно, даже с некоторым подозрением.

Помолчав немного, хозяин неуверенно спросил:

— А кто же ты?

— Я Кира, — на автомате ответила я, судорожно сглотнув. — И, похоже, это единственное, что я знаю… поскольку сильно ушиблась головой, помню только этот вечер.

— Да уж скорее ночь! И как же тебя так угораздило? — вкрадчивый голос толстячка, казалось, выражал искреннее сочувствие, а необычные глаза так и светились от любопытства. — Кто же ты, если не ведунья? Видно, что богата — на тебе платье, словно сделано из кожи гигантского коруга… только цвета яркие, как драгоценные самоцветы. Да и внешность неординарная… немного похожа на анахку. Я даже на ярмарке в Арвне не видел таких… красавиц!

Я неопределенно пожала плечами, не поняв смысла и половины слов:

— Если бы еще знать, что такое коруг… да ревень. И на кого я там похожа… хайку?

— Анахку, — поправил хозяин. Вновь оглядев меня с головы до ног, кавай хитро сощурился: — А понять не мудрено: коруг — змей с далеких островов, близ материка Тау. А ревень — теплый период соты…

И тут в дверь влетел Рови: я тут же во все глаза уставилась на мальчишку. Маленький плоский нос, как мне показалось поначалу, оказался острым отростком с двумя продолговатыми дырочками. Так, если бы обычный носик вывернули наружу и отрезали кончик. Содрогнувшись от неприязни, я опустила взгляд ниже: губ у парня почти не было, так — темно-серая ниточка под остатками носа, зато длинные широкие зубы сияли белизной, как у отца.

— Она идет! Ведунья идет! Батька, встречай! — звонко заорал Рови и, тряхнув белесыми волосами, шмыгнул в сторону двери, откуда доносились такие аппетитные запахи, что слюна мгновенно атаковала рот. Я подавилась: видимо, очень давно не ела.