Дж. Уорд - Одержимость (ЛП)

– Войди, – сказала она низким голосом.

Черт возьми, он ненавидел это, на самом деле.

Когда Дьюк вошел внутрь, начали бить часы… восемь раз. В его ушах бой был подобен крику.

– Тебя нужно очистить. Твоя аура совсем черная.

Дьюк спрятал руки в карманах джинсов и напряг мышцы плеч.

– И чем она отличается от моего привычного состояния?

– Ничем.

Вот именно. Дерьмо, он был уверен, что экстрасенс делает все только хуже, а не лучше, проклинает его, а не исцеляет.

– Присаживайся, присаживайся…

Он бросил взгляд на круглый стол: на нем стоял хрестоматийный хрустальный шар, стопка карт Таро и белые свечи. Подобно тяжелым одеждам медиума, с рабочего места свисала массивная скатерть, сочетавшая в себе водоворот всевозможных красок. Там стояло два кресла, одно достаточно большое, чтобы называться троном, второе – простое, какое можно встретить в «Офис депо»[9].

Он хотел уйти.

Но вместо этого сел.

Шесть… Семь…

Восемь.

Джим Херон сидел на краю кровати, гадая, добавят ли что-нибудь еще напольные часы на лестничном пролете. Получив в ответ лишь глухое молчание, он затянулся «Мальборо»[10]. Он ненавидел этот гребаный хронометр… его тон, бесконечный бой, и больше всего – тот факт, что время от времени часы били тринадцать раз.

Он же не был суеверным.

Вовсе нет.

Окей, может, совсем чуть-чуть. С другой стороны, последние события лишили его уверенности в том, что реальность являла собой одно пространство – то, что он мог услышать, видеть и потрогать. Приняв на себя полномочия спасителя всего гребаного мира, он узнал, что дьявол на самом деле существовал… и «Лабутены»[11] она предпочитала туфлям от «Манолло»[12], любила длинные прогулки на пляже и секс в собачьем стиле. Он также познакомился с ангелами, сам стал оным, и побывал в своеобразной версии Рая, напоминавшей Аббатство Даунтон[13].

Так что, да, часы, которые не требуют завода, включения в электросеть и к тому же ошибаются в счете? Совсем не смешно.

Затянувшись от сигареты, он запрокинул голову и выдохнул дым ровным потоком. Когда тот улетучился, Джим окинул взглядом свою хату. Выцветшие викторианские обои. Потолок с пятном в углу комнаты. Освинцованные стекла в старых рамах, наглухо закрашенные. Кровать, размером с футбольное поле, с готической спинкой, которая напомнила ему фильмы Винсента Прайса[14].

В доме было еще тридцать три комнаты, аналогичных этой.

Или тридцать четыре?

Он искал недорогое жилье, которое отличалось от арендованного ранее, но не планировал снимать ветхий особняк с водой подозрительного качества, сомнительной проводкой, плитой, изрыгающей газ, и продуваемыми насквозь стенами, пропускавшими холодный воздух.

Идеально. Прямо со страниц «Красивого дома»[15].

Единственное оправдание для особняка, по крайней мере, которое он смог найти – это оформление входа: покрытый сухой лозой, с покосившимися ставнями и целой кучей навесов… спереди особняк создавал впечатление, что проживающий проглотит вас живьем и не подавится. А территория представляла собой несколько акров, усеянных колючим кустарником, острым подлеском и созревающим ядовитым плющом, который скоро прорвется сквозь них.

Ничем не поможет против приспешников Девины, но стопроцентно удержит в стороне малолетних идиотов.

– Где же ты…? – он уставился на потолок. – Сука, выходи.

Терпеливость не в характере его соперницы-демона… а он сколько уже ждет ответа?

Джим затушил окурок, а яркий флаг напротив служил напоминанием того, что его новая тактика могла выйти боком. В игре между добром и злом, где он был куотербеком, влияющим на семь душ, что стояли на кону, а Девина, распутный демон, и Найджел, архангел с занозой в заднице, были «капитанами» команд, Джим вел с большим перевесом. Или, точнее, он вывел хороших парней вперед со счетом три против одного. Всего одна победа… направить всего одну душу на путь истинный вместо зла, когда дойдет до перекрестка ее/его жизни… и он спасет не просто земной мир, но и загробный. И да, победа будет именно так хороша, как вы можете себе представить: не только все люди на планете продолжат жить своим чередом, но и богобоязненные праведники, которые избежали тюрьмы, собрали двести долларов[16] и вошли в Бастион Душ в Раю, также будут в безопасности.

Так, например, его мать, которую изнасиловали и убили… упокоится она с миром… сможет остаться там, где была сейчас.

Принимая все это во внимание, он должен радоваться тому, чего он и его приятель Эдриан добились.

Но нет.

Гребаная Девина. У этого демона было то, что он хотел, та, кому не место в ее ужасной темнице проклятых. И, благодаря его военной выправке и опыту, тактик в нем выдал план: передайте ему невинную, и он отдаст одну из своих побед демону. Честная сделка… и законная, в пределах правил игры. Победные флаги были его собственностью… Найджел сам сказал ему об этом. А когда дело касалось личной собственности, ты можешь распоряжаться ею, как тебе вздумается.

Вот для чего существовал иБэй[17] и гребаный крейгслист[18].

Он ожидал, что демон будет ворчать и скулить… но был чертовски уверен, что в конечном итоге она воспользуется случаем. Да, конечно, по словам Эдриана она была помешана на своих вещах, но это – война… и если она одержит верх? Она получит все; на земле наступит Ад в прямом смысле слова.

Но вместо этого? Он сделал ей предложение, и она сказала, что подумает.

Слово речь идет о паре чертовых туфель? Да ладно. ЧтоЗаНахрен?

Поднявшись на ноги, Джим прошелся по комнате, тревожа тонкий слой пыли на половицах. Когда неизбежный скрип заиграл на его нервах, он направился в ванную в коридоре.

К слову о разбитых мечтах о завтраке в постель. Обои с розами выцвели, остался лишь намек на прежний цвет… наверное, так даже лучше, учитывая, как бесил его этот декор-насквозь-пропитанный-эстрогеном. Орнаментальное зеркало над раковиной было разбито, поверхность покрылась пигментными пятнами, поэтому смотрясь в него, получаешь ясное представление о том, как будешь выглядеть в семьдесят. А пол – банальный мрамор со сколами.

Но, да ладно, он мылся и в гораздо худших условиях.

Он подошел к ванной на изогнутых ножках, которая могла бы быть романтичной, если: первое – его бы привлекало подобное дерьмо, и второе – если бы внутренняя поверхность не была желтого цвета от минеральных отложений, и зеленой с внешней стороны от окислившейся меди. Ко всему прочему, шум. Когда он повернул когда-то-золотые-краны, холодный затрещал так, будто трубы совсем не обрадовались необходимости подать воду с главной линии, с улицы.