Единственный и неповторимый Кристальный друид (ЛП) - Мари Аннетт

Я оценила коней в своем стиле: напряженные позы, костлявые плечи, выпирающие ребра, тусклые глаза. Когда я встала перед ними, мою грудь сдавило. Не от тревоги или гнева, а от чего-то холодного и ломкого. Чего-то твердого и острого. Чего-то красного и пульсирующего, как живое, во мне.

Я прошла в комнату снаряжения, вытащила сумку коновала из-под стола и повязала на поясе кожаный фартук, плотные панели закрывали мои ноги до моих голеней. Я не была ветеринаром, я была помощницей ветеринара, и я не была полноправным коновалом. Я все еще училась, но я знала достаточно, чтобы быть полезной.

Я загрузила в фартук инструменты и схватила аптечку. Забота о лошадях, помощь им с выздоровлением, поиск для них новых домов — это утешало Доминику и Грету. Но для меня этого было мало.

Пренебрежение. Насилие. Жестокое обращение. Харви Уитби было плевать на страдания, которые он причинял. Никто не наказал бы его. Никто не устраивал ему последствия, соразмерные его преступлениям против невинных зверей.

Красные осколки в моей груди задевали легкие, я опустила аптечку и подошла к большому коню с нежными ладонями и мягкими словами.

Никто, кроме меня.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Мотыльки летали вокруг флуоресцентных ламп конюшни, я напевала серому коню, теперь названному Уикер. Гладя его плечо, я скользнула ладонью по его передней ноге до сустава, осторожно сжала и подняла его ногу. Ярко-синяя жижа пачкала подошву его копыта, набилась в трещины, где от заражения твердая ткань стала гнить. Гадкий запах разложения остался.

Я весь вечер чистила, подрезала и подпиливала копыта, испорченные инфекцией. Я натерла их антисептиком, а потом смешала синюю медно-сульфатную пасту.

Потребуются недели ухода, чтобы убрать ущерб, нанесенный отсутствием обычной заботы.

Я проверила другие его копыта, убедилась, что паста все еще хорошо покрывала пятки, а потом схватила мягкую щетку и стала водить ею по его шее и спине. Он уже был чистым — Доминика и Грета отмыли лошадей ранее — но вычесывание успокаивало. Я тихо пела, водя щеткой по его боку, и он опустил уши и прикрыл глаза.

Через пару минут я перешла из его стойла в соседнее, где был коричневый четвертьмильный конь. Его теперь звали Винни, и его зубы были такими плохими, что он нормально не ел месяцами. Я проверила, что он съел теплую кашу, которую ему сделала Грета, вычесывала его несколько минут и выскользнула из его стойла.

Я прислонилась к дверце стойла, смотрела, как Винни нюхает пустую кормушку. Он впервые поел без боли за долгое время. Он хотел больше.

Осколки в моей груди двигались, беспокойно задевая легкие.

Пора было наказать фермера Уитби.

Я скользнула ладонью в левый карман, проверила маленький сверток ткани, который я забрала ранее, потом полезла в другой карман, сжала приятную алюминиевую рукоять. Мои темные волосы были убраны под бейсболку, и я переоделась в черную куртку, черные штаны и сапоги со стальными носами, а потом проверила Уикера и Винни.

Я выскользнула наружу и заперла дверцу стойла. Тьма и тишина укутали ферму. Было за полночь, в другой части двора окна дома были темными. Полная луна низко на горизонте бросала на пастбища розоватый свет.

Я сделала шаг и замерла. В паре ярдов от меня сова сидела на заборе, ее перья были такими неестественно белыми, что отливали голубизной, как свежий снег. Он смотрел на меня большими лазурными глазами без зрачков, глаза были на будто злой голове виргинского филина.

— Если хотел быть инкогнито, — сказала я ему, — ты с треском провалился.

Я не инкогнито, голубка, — филин раскрыл широко крылья. — Я величественный. Это подходящий облик для ночи с такой изумительной луной.

— Ты идешь со мной?

А я пропустил бы такой доблестный поход?

Фыркнув, я пересекла двор до амбара со снаряжением, который я оставила открытым. Через пару минут я толкала квадроцикл по длинной тропе из гравия. Филин вел меня, летел бесшумно.

Только когда я дошла с квадроциклом до решетки от скота и выкатила его на публичную дорогу, я забралась и завела двигатель. Он заурчал.

Филин опустился на столбик ограды. Мерцание голубого света пронеслось по нему, и когда оно угасло, хорек, такой же зловеще белый, как и филин, спустился. Он пробежал по дороге, запрыгнул на мое колено и забрался по моему рукаву, а потом прижался к моей шее.

Я направила квадроцикл, и он понесся по дороге. Ветер хлестал мое лицо, пытался сорвать с меня кепку.

Ковен проводит ритуал завтра? — вопрос прозвучал в моей голове, на холодный мужской тенор не влиял шум дороги или ветра.

«Да», — ответила я, направив мысль хорьку на моем плече.

Мягкая шерсть задела мою шею, а потом коготки, он устроился под воротником моей куртки.

Мне можно в этот раз съесть фамильяра Деанны?

«Нет, Рикр, нельзя».

Ее стрекоза-переросток звала меня крысой-альбиносом без когтей. Я покажу ей свои когти — и внутренности моего желудка.

Я посмеялась бы, но он был серьезен.

«Если мой фамильяр съест фамильяра другой ведьмы, меня выгонят из ковена».

Было бы обидно, голубка. Я знаю, ты с уважением относишься к тем ханжеским дамочкам.

Я повернула на тропу, с обеих сторон тянулись черные фермерские угодья.

«Ты знаешь, почему я не могу уйти».

Я подъехала к ограде с колючей проволокой и выключила двигатель. Я оттолкнулась от столбика, перепрыгнула через колючую проволоку и приземлилась в поле недавно срезанных растений. Если бы фермер Уитби не собрал первый урожай, я испортила бы ему год еще сильнее.

Рикр ехал на моем плече, пока я шла по неровной земле к ферме, приближаясь к ней сзади. Ориентируясь в лунном свете, я перепрыгнула еще одну ограду и скользнула меж двух построек. Огромные строения окружали просторный двор, гравий был потревожен проехавшей большой техникой. Я скривила губы при виде изящного бревенчатого дома, несколько окон горели, несмотря на позднее время.

Я прошла за здания к амбару для техники — хотя это был не амбар, место выглядело как огромный склад. Держась теней, я нашла дверь и потянула за ручку. Заперто.

Огни в окнах дома обжигали мне спину, я вытащила сверток из кармана и раскрыла его. Выбрав крохотный динамометрический ключ и отмычку, я сунула их в замок.

За мной теплое сияние становилось ярче. Я оглянулась. Еще одно окно загорелось.

— Следи за домом, Рикр, — шепнула я, крутя отмычкой, ощущая, как двигаются штифты.

Слежу, — быстро ответил он.

Десять секунд. Пятнадцать. Больше штифтов двигалось.

Дверь открывается!

Я повернула ручку, и засов щелкнул. Свет залил двор, и я открыла дверь амбара, проникла внутрь и закрыла ее. Быстрый поворот засова, и дверь снова была заперта.

В черном интерьере воняло бензином, дизельным топливом и мертвыми растениями. Я тихо стояла и слушала. Ничего.

— Немного света, Рикр? — шепнула я, убирая отмычку в карман.

Белый хорек запрыгнул на мою кепку, от него исходил мягкий голубой свет, озарял амбар.

Мой взгляд скользнул по заляпанному грязью экскаватору и огромному трактору, а потом упал на самую большую машину — зеленое чудище с кубическим телом, стеклянной кабиной в шести футах над землей и широкой жаткой с шипами спереди.