Ведьма по имени Любовь (СИ) - Эльм Александр

— А ты чо? — подмигнул он. Меня чуть не стошнило.

— До Ярославля далеко?

Водила залился тоненьким бабским смехом.

— Километров сто двадцать, к осени в натуре дойдешь!

Он так веселился, что у меня вся злость прошла. Нельзя же всерьез сердиться на клинического идиота? Не знаю, какое у меня было лицо, но он резко заткнулся. Я отвернулась. Залитые солнцем поля молчали.

— Слышь. — шофер явно собирался хлопнуть меня по плечу, но наткнулся на взгляд, и попятился. — Ты не кипишуй, чо беситься — та? Ясен ствол, тут до шоссе заебешься ковылять, но попутки ездят. Такую чиксу любой подберет, если не импотент!

Он снова закатился дебильным смехом, и вдруг завопил:

— О, про волка речь, а волк навстречь! Как депутатиха поедешь, зачетная тачка!

Я едва успела оглянуться, а в двух шагах уже остановилась черная Toyota. Мой дебил стучал в стекло и радостно матерился, видно хотел получше объяснить водителю, чего хочет.

Дверца черной машины мягко приоткрылась.

— Я в Ярославль, но только до Брагино. Едете? — поинтересовался густой бас.

Я влетела в машину легкой пташкой. Toyota с места, в считанные секунды, набрала километров под сто. Трава на обочинах замелькала как в галлюцинации. Меня вдавило в сиденье, я чувствовала, как неумолимо нарастает скорость. Как он умудряется мчать как бешеный по такой поганой дороге? Почему машину не бьет на ухабах? Зачем он гонит как на ралли?

Я пристально вгляделась в лицо водителя в зеркале. Молодой, несомненно красивый. Карие глаза, прямой нос, волевые губы, эффектная волна чуба. Руки на руле — загляденье. Не волосатые лопаты, украшенные пятью сосисками как у большинства мужиков, а человеческие руки, с бледной кожей, узкой ладонью, длинными пальцами. Но в целом бесстрастный, замороженный, не лицо — маска.

— Кольцо.

Откуда у юноши этот породистый бас? Внутри него прячется великан-людоед?

— Что вы сказали?

— Отдай кольцо. Не вынуждай меня. Я не люблю убивать.

— Вы имеете в виду…

— Не строй из себя дурочку, ведьма. Ты лишь вступила на черный путь, еще есть шанс спастись. Я помогу. Первый шаг — отдай кольцо. Оно — зло.

— Я… я… я не нарочно… я не понимала… Сейчас- сейчас…

Я бормотала, голос дрожал, мир за стеклами слился в смазанную полосу. Чертово кольцо в кармане никак не слушалось, кололось, не не желало надеваться на палец. А я знала, неведомо откуда, но твердо — нужно успеть его надеть, и все будет хорошо!

— Не сметь!!!

Водитель молниеносно перегнулся ко мне, схватил за руку. Сильный мерзавец, пальцы как сталь! Отчаянный идиот, разве можно одной рукой рулить на такой скорости, мы же гробанемся! Мне казалось, что я отчетливо ощущаю, как колеса отрываются от дороги, автомобиль кувыркается в воздухе мы летим в тартарары… и тут кольцо наделось.

— Пошел вон!!! — завизжала я, аж у самой уши заложило. — Вооон!!!! Абарадам осинове полешко!

В дверце машины расцвела дыра, нет, дырень, дырища!! По салону метались куски кожи и пластика, лоскуты металла тянулись во все стороны, как щупальца. Одно полоснуло по терзавшим мою руку мужским пальцам. В брызгах крови и волнах визга, я головой вперед вывалилась в дыру.

Очнулась я от скакавших по лицу солнечных зайчиков. Надо мной качались вызывающе живые, яркие ветки липы. Голова работать отказывалсь. Я только что выпала из разваливающейся на ходу черной Toyotа? Кто бы в такое поверил?

Я приподнялась на локтях. Лежу не на окровавленном асфальте, а на опушке липовой рощицы. Прямо перед глазами — поле, то ли ржаное, то ли пшеничное, я не в теме. В солнечной мешанине колосьев промята отчетливая дорожка, будто кто-то волок тяжелый мешок.

— Да-да, пришлось тащить тебя вот прямо так, за ноги, по полю. Не левитировать же среди бела дня, согласись? Должна заметить, девушка ты весомая. Будем знакомы. Ты — Люба, троюродная племянница многоуважаемой Аграфены. Тетя хорошо о тебе отзывалась. Как ты правильно предположила, вступая в права владения домом, Аграфена о тебе знала, причем, с самого твоего рождения. И возлагала на тебя большие надежды. А я — та, кого большинство наших зовут Бабкой.

Я с неимоверным трудом повернула голову на голос. От движения тупая боль в висках стала вовсе нестерпимой, похоже, приключение даром не прошло. Возможно, я ранена.

— Нет — нет, я осмотрела и даже ощупала тебя. Открытых ран нет, и фигура соблазнительная. Грудь чуть крупновата, но как раз в этом изюминка.

Сфокусировав взгляд, я увидела моложавую пенсионерку в джинсах и застиранной футболочке с надписью «Fuck you, Immanuel Kant». Она сидела в плетеном кресле и с интересом разглядывала мою помятую фигуру.

— Почему так с Кантом? — простонала я — Вы не любите философию?

— Отчего же, люблю. Просто бесит, что герр Кант сурово осуждал мастурбацию. Оргазм — святое право живого существа. Некоторых мертвых — тоже. Разумеется, если он не связан с насилием над личностью. Без мастурбации никак.

Услышав про оргазм, я моментом вспомнила поцелуйчики с Варей, и слегка струхнула. Быстро старуха на меня вышла!

— Вы — та самая Бабка… — здесь надо было бы сказать «которую Варя собиралась как-то хитро нахлобучить», но я девочка тактичная. — … …которая за порядком следит?

— Да, за порядком, который ты, кажется, уже умудрилась разочек нарушить.

Это был залет. Варьку сдавать я не собиралась, но как отмазываться от старухи, которая явно видит меня насквозь? Проверенный рецепт — давить на жалость.

— У вас водички не найдется? — жалобно проблеяла я — Голова раскалывается. И тошнит сильно.

— Facilement. — старуха вынула из сумочки длинный стакан, и уставилась на меня сквозь стекло выпуклыми зелеными зенками. Из пустого воздуха в посудину ударила струя воды. — Пей, девочка. Ты правильно поняла, я — та самая Бабка. Кстати, о порядке. Рассуждать о степени твоей вины некогда, отложим до лучших времен. Мы наследили как две тракторини. Извини, если неграмотно выразилась, но я не поклонница русского языка, и понятия не имею, как будет по — русски «трактор» в женском роде. Две тракторицы? Чепуха. Тракторки? Тракторихи? Все варианты как-то comme il ne faut. А след от твоего божественного тела весьма напоминает тракторный. Бабка встала, по-кошачьи потянулась, выкрикнула какую-то абракадабру, и плавно воздела руки. Примятые колосья на поле зашевелились и выпрямились. След исчез.

— Нравится? — Бабка обернулась и подмигнула.

— Ага.

Честно говоря, я была ошеломлена. Читать про оживающие растения в фэнтезюшных книжках — это одно, а вот видеть… Мурашек — полная спина.

— Ты тоже будешь такое уметь. И еще кое- что, если… Я ведь правильно поняла, ты согласна присоединиться к нам? Стать ведьмой? Или это слишком неожиданное предложение?

— Как — ведьмой? Я? То есть, я хотела спросить — что нужно делать? Летать на метле, и на шабашах с козлом трахаться?

Бабка захохотала гулко, как оперный злодей, и ржала с полминуты. Наконец вытерла старческие слезы, и громко икнув, высказалась:

— Ну ты нахалка! Далеко пойдешь! Наглость — базовое для ведьмы качество. И все-таки, не надо уж так отчаянно рисковать. Если ты в глаза назовешь эту сущность козлом, он ведь может тебя и на кол посадить.

— Что-о?

— Да-да. Тем самым местом, которым ты так поспешно собралась с ним трахаться. Он опасен. Относиться к нему надо с предельной вежливостью. Даже я не знаю — кто он, Тот, кто всегда прилетает на Шабаш. Секс с ним — не обязанность, а привилегия, далеко не для всех. Девочки, которые удостоились, в восторге. А то, что ты изящно называешь «трахаться»… В жизни ведьмы — не менее важный процесс, чем для простеца чтение стихов или периодические посиделки на унитазе. Ты будешь делать это часто и много, noblesse oblige. Но для разогрева начнешь с кем-нибудь попроще. Скажем, с Аркеноем. Приятный мальчик, тебе понравится. Тебя не смущают мои слова? Я откровенна, потому что ты ведь, и будучи человеческой девушкой Любой Шеншиной… хм-хм… скажем так, не избегала?