Львиная математика (СИ) - Первая Ева

— Успокойся.

— Нас выставляют из столицы!

— Не велика потеря. Как пришли, так и уйдём. Напросимся в какой-нибудь захудалый прайд и там обустроимся. Нет, так в лесу на отшибе избушку поставим.

— Ага, и в обдиралы пойдём, — усмехнулся Дар, припоминая их приговорку. — Только тогда нам ещё одного надо к себе брать.* Для верного счёту.

С исходом лучше было не затягивать, кто знает, насколько прочное терпение было у советника, который не поленился лично сходить навестить, а не прислал сразу один из охранных отрядов с приказом о выселении.

— За день соберёмся и выйдем. Ничего лишнего тащить не будем. Что останется запрём и потом, как на новом месте устроимся, заберём.

Несложный план пришлось подкорректировать по сроку — дома их ждал Ксу. Взъерошенный, виноватый и одуряюще пахнущий.

— Пара дней роли не играет. Надеюсь, мой знакомец в совете войдёт в положение, если что, — сказал Лиам, поводя носом. — Задержимся. А выйдем, как только сможем… — он одёрнул себя за приказной тон и вопрошающе посмотрел на застывшего в дверях альфу. — Да?

Последнее слово было за Хай-Даром.

Тот, немного растерянный на вид, прошёл вглубь комнаты.

— Задержимся.

* Обдиралы по обычаю ходят нечётным количеством человек.

Новый дом, мягко говоря, новым не был.

Неказистая избушка с покосившимся заборчиком вокруг приходящего в запустение сада, с остовом сарая, с баней на заднем дворе, у которой провалилась труба, завалив парную ломаным кирпичом. Хорошо хоть сама в более или менее приличном состоянии. Лишь крышу немного подлатали, щели в сенях заткнули ветошью, чтоб не дуло, да окна заколотили — переживут наступающую зиму.

Прайд, куда львы перебрались из столицы, практически вымер. Из пяти десятков домов жилыми оставались не больше четверти. И то сплошь старики. Потому на странный состав гарема внимания не обращали, не вязались, вынюхивая, просто радовались, что молодые, рабочие руки появились.

Отсутствие любопытства значительно упрощало существование. Можно было вздохнуть свободно и не бояться осуждения или изгнания. Трудиться, правда, приходилось в разы больше обычного, и альфы пропадали с зари до зари, помогая спешно убирать с общих полей остатки урожая и охотясь за всех.

Солнце скрывалось за верхушками деревьев рано, в темноте, без привычных жаровен у калиток, идти было неуютно, да и опасно — грязь под ногами давно застыла, покрывшись скользкой ледяной коркой. Лиам, стараясь не упасть, кутаясь в куцую шубейку с чужого плеча, весь задрог, пока до дома дотопал.

Не думали они, что занесёт так далеко в леса, к горам, где холода спускались раньше. К морю идти собирались, но по-другому получилось. Почти год таскались, ища подходящее место. Где что-то не устраивало, а где им были откровенно не рады. Остановились, когда Ксу категорически заявил, что никуда больше не пойдёт и останется под первой крышей, которую увидит, потому что родить под ёлкой никакого желания не испытывает.

Так они и оказались в этом почти заброшенном прайде.

Сквозь забитые ставни света не виделось. Наверное, все уже спали.

Лиам стряхнул с головы и воротника осевшую морось и зашёл, стараясь не шуметь. В избе было жарко натоплено — печь первую в порядок привели — либо ему так показалось с холода. Пара лучин медленно тлела над ведром с водой. Их тусклого света хватало. Он стянул одежку, кинул на лавку сушиться и на цыпочках прокрался к постели. Кроватей пока не было. Они с Даром, уступив место на лежаке омегам, довольствовались старыми комковатыми матрасами, найденными неподалёку в другом пустом доме.

Хай-Дар открыл глаза:

— Где застрял-то?

— Колесо потерял, обратно прилаживал долго. — Весь день от леса к прайду возил на скрипучей тележке дрова, костеря дурака, что придумал так далеко рубить просеку и складывать поленья.

— Возьми, там в горшке пожрать. В полотенце завернуто.

— Позже, — он сунулся под одеяло, приложил замерзшие руки к поджавшемуся от неожиданности чужому животу. — Дай погреться.

Дар зашипел, но отмахиваться не стал. Ответил на поцелуй.

От него пахло не только розмарином. Успел, значит, поласкаться со старшим омегой. Лиам довольно заворчал, подминая под себя разморенное, тёплое тело. Стоило перебороть острую ревность, возникающую поначалу, как сразу нашлись прелести нового положения — Дар стал гораздо покладистей. Пусть гаремом и верховодил, а в постели, один на один, позволял делать с собой что угодно, даже не огрызался потом, если Лиам переборщит с проявлением чувств.

Только сегодня развлечься и расслабиться после тяжёлого дня было не суждено.

Тонкий писк прорезал тишину сонного дома. Хай-Дар, так удобно разлёгшийся под Лиамом, спихнул его на бок, вскочил на ноги и преодолел комнату, одним прыжком оказавшись в дальнем углу, где стояла широкая плетёная корзинка. Вытащил из неё шевелящийся свёрток.

— А говорил, даже подходить не станешь, — заметил Лиам, откидываясь на скатанные рулоном тряпки, используемые вместо подушек.

— Так то за твоим, — хмыкнул в ответ альфа, покачивая на руках пищащего ребёнка.

— А с чего ты взял, что он от тебя?

Тогда, вернувшись домой собирать вещи, они задержались по естественным причинам и знатно при этом начудили. Лиам так и не понял, как перетаскивание постелей на чердаке, для удобства Дара и Ксу, закончилось совместным валянием на них. Вроде и запах не так сильно дурманил, а словно мозги растеряли. Странно, что ещё умудрились не запутаться в изобилии рук, губ и других выпирающих частей тел.

Не участвовал только Тао. Тихонько, не привлекая к себе внимания, спустился с чердака. А когда успокоились, постучал по лбу кулаком, выражая своё мнение о произошедшем безобразии, предупредил — когда у него придёт течка, никого, кроме Лиама, рядом быть не должно. Иначе отгрызёт все лишние члены, какие попадутся.

Так что ребёнок Ксу мог с одинаковой вероятностью быть от любого из двоих альф.

— В роду Хай все первенцы альфы. Да и глаза у него мои.

Лиам возмущённо фыркнул на такое заявление, но, посмотрев, как Дар кружит по комнате, шепча над кульком, спорить не стал.

Несколько попыток уложить замолкающего котёнка обратно в корзинку не увенчались успехом, стоило отойти на пару шагов, как хныканье раздавалось вновь.

— Иди сюда с ним, до утра так прыгать будешь, — поднялся Лиам.

Подошёл к печи, растолкал спящего на краю Ксу, кивнул, показывая вниз. Тот молча спустился и устроился на матрасах, придержав одеяло над укладывающимся Даром.

Подобные перемещения были уже в порядке вещей. Лиам никогда не ложился вместе с ребёнком, боялся задавить случайно. Поэтому сам залез на освободившееся место, обнял Тао, утыкаясь лицом ему в шею, где красовалась совсем недавно оставленная метка. Скользнул рукой под локоть, притягивая его к себе. Погладил мягкий и худой живот, с удовольствием отмечая, что скоро можно будет пощупать приятную тугую окружность, ведь запах младшего омеги, кажется, немного поменялся.

Здесь, кстати, без вариантов — котёнок у Тао будет от него. Но на этом Лиам не собирался никогда заострять внимание. Потому что в гареме дети не чьи-то, а общие. И Хай-Дар до этого понимания дойдёт, привык же жить вчетвером.

Мелкий не унимался. К его попискиванию теперь уже добавилось ворчание взрослых. Ксу полушепотом выговаривал Дару про мокрые пелёнки. Тот тихо огрызался в ответ.

Лиам спрятал ухмылку в пушистую макушку Тао.

Если подумать, удачно всё сложилось. Пусть главой Хай-прайда он не стал, как когда-то загадывал, но ничего не потерял с этого. Только прибавилось. Дом, какой-никакой нашли — отстроят весной, будет лучше прежних двух. Гарем создали — чудной, так здесь это не проблема. И котята вон — один уже есть, второй в перспективе.

В общем, жить можно. И жить они будут хорошо!