Дарья Кузнецова - Модус вивенди

А потом произошли и первые контакты с иными формами жизни, зачастую не имеющими с людьми ничего общего.

Семнадцать лет назад Земная Империя отметила свое трехсотлетие, и сейчас она по праву считается сильнейшим человеческим государством. Всякое было в ее истории: восстания желающих автономии колоний, войны с Иными. Но Империя продолжает жить, а ее опорой по-прежнему служат Одержимые — и поколения тех, кто был воспитан в лучших традициях благородства и преданности стране. Наверное, слишком красивые и громкие слова, но… по-моему, нынешний вид Земли и ее колоний — лучшее их подтверждение.

Сидевший сейчас передо мной Одержимый производил давящее впечатление. Не только пристальным и тяжелым, как у пистолетного дула, взглядом черных глаз, почти лишенных белков, но и рублеными чертами лица, выдающими человека не просто волевого — жесткого до жестокости и полного безразличия. А еще он, кажется, отличался высоким ростом и очень крепким телосложением. Даже в такой позе он умудрялся глядеть на нас свысока.

Никакого сходства с тем юношей-Одержимым, которого я видела однажды, если не считать глаз.

За общением Аристова с собакой Одержимый наблюдал со странным выражением лица — кажется, пытался сдержать брезгливую гримасу.

— Сергей Сергеевич, я поняла ваш коварный замысел. Вы специально выдернули меня с прогулки, чтобы пообщаться с Македой! — с улыбкой проговорила я, пытаясь привлечь внимание начальника.

— Ох, Веточка, каюсь, грешен! — звучно рассмеялся он, выпрямляясь.

Аристов — старый сердцеед и дамский угодник со стажем. Чему немало способствует его внешность: в свои без малого семьдесят он выглядит великолепно — статный, подтянутый, энергичный, улыбчивый. Даже каштановая шевелюра находится в идеальном состоянии и только на висках припорошена сединой. В такие моменты, как сегодня, мне казалось, что начальник моложе меня, хотя на деле он старше почти в два раза.

— А веточка березовая или дубовая? — подал голос Одержимый, окидывая меня взглядом. Голос был низкий и звучный, взгляд — оценивающий и холодный, а в интонациях звучала насмешка.

— Ах да, знакомьтесь, — пытаясь сгладить неловкость, опомнился хозяин кабинета. — Вета Аркадьевна Чалова, особый дипломат Департамента, надворный советник Его Величества. Гвардии ротмистр Игорь Владимирович Ветров.

— Вот это — особый дипломат? — Одержимый с циничной усмешкой окинул меня презрительным взглядом. — Это эфемерное создание хоть дорогу-то выдержит?

— Я бы порекомендовала вам беспокоиться о собственном здоровье, — спокойно проговорила я в ответ, задумчиво разглядывая ротмистра. Если это — весь состав нашей делегации, то… переговоры будут сложными. Утешало только одно: мы с ним находились фактически в одном звании, и это не давало ему права командовать. — С прогрессирующим артритом, должно быть, трудно держаться в седле. Или подняться с кресла вам мешает подагра?

— Я бы продемонстрировал тебе собственное здоровье, да только скелетами не интересуюсь, — фыркнул он, не меняя позы.

— Стало быть, мне невероятно повезло, — медленно кивнула я.

Да, это будут очень сложные переговоры!

— Игорь! — возмутился Аристов. — Прекратите немедленно, или я буду вынужден вызвать вас за оскорбление дамы!

— Не стоит, Сергей Сергеевич, — мягко улыбнувшись, я качнула головой. — Думаю, будет лучше, если я сама его вызову, на рапирах, и не до первой крови, а до смерти, — добавила ровным тоном с тем же выражением лица, с намеком разглаживая пальцами правой руки перчатку на левой.

— А ты не переоцениваешь свои силы? — усмехнулся Одержимый.

— О, ни в коей мере, — ободряюще улыбнулась. — Но я также оцениваю степень собственной нужности этой стране и Государю Императору. Вы, разумеется, убьете меня, и довольно быстро — я весьма посредственный фехтовальщик, — но расплата за это будет… болезненной. И одержимость вас не спасет. Видите ли, сударь, Одержимых в Империи несколько тысяч. А таких, как я, всего трое.

— Угрожаешь? — усмешка стала похожа на оскал.

— Вы всерьез полагаете, что при наших весовых категориях я могу вам чем-то угрожать? — я вскинула брови в жесте вежливого недоумения.

— Значит, блефуешь! — удовлетворенно кивнул он, щурясь.

— Желаете проверить? — скучающим тоном уточнила я. — Тогда, полагаю, господин действительный статский советник одолжит мне свое оружие, чтобы не откладывать это мероприятие.

Дуэль взглядов длилась несколько секунд, а потом Ветров рассмеялся — раскатисто, искренне. Смех у него был неприятный, но зато подходящий остальной наружности: резкий, хриплый и каркающий. Таким Кощей из древних сказок, должно быть, смеялся. Или, скорее, Змей Горыныч.

— Ива! — вдруг, резко оборвав смех, заявил мужчина, продолжая весело ухмыляться.

— Простите? — одновременно уточнили мы с хозяином кабинета.

— Ветка ивовая, ивовый прут. Из которых в старину розги делали, — охотно пояснил он. — Ладно, Аристов, теперь верю, что эта твоя Веточка хоть на что-то годится, — насмешливо фыркнул он.

— Скажите, Ваше превосходительство, это весь состав делегации? — уточнила я, опускаясь в кресло. Македа тут же покинула хозяина кабинета и поспешила улечься у моих ног, расположившись между мной и Одержимым, мордой к нему. Кажется, Ее Величеству этот человек тоже не понравился. По-моему, отличный показатель и совершенно исчерпывающая характеристика.

— Да, Вета Аркадьевна, — с сожалением проводив собаку взглядом, Аристов тоже присел, настраиваясь на рабочий лад. — Вы уже успели ознакомиться с материалами?

— Увы, я только вчера начала это знакомство.

— В таком случае не буду вдаваться в подробности, но большая делегация в свете поставленных смелых целей — огромный риск, — вздохнул начальник. — В случае опасности Игорь Владимирович, надо надеяться, успеет эвакуировать вас оттуда, а при большем количестве представителей это будет сложнее.

— И за какие заслуги эта миссия была доверена именно господину Ветрову? — не удержавшись от легкой иронии, уточнила я.

— А ты, стало быть… — тут же вскинулся упомянутый, но новый виток обмена любезностями был прерван хозяином кабинета.

— Ветров! — рявкнул он, уже всерьез раздражаясь. — Еще слово, и я буду вынужден доложить вашему командиру!

Гвардии ротмистр скривил недовольную физиономию, но промолчал, а Аристов тем временем продолжил извиняющимся тоном:

— Простите, Вета Аркадьевна, но на обеспечении вашей безопасности настаивали Их Императорское Высочество Владимир Алексеевич лично, и кандидатуру утверждали они же, — развел руками начальник. — А господин гвардии ротмистр — лучший из лучших.