По обе стороны Грани (СИ) - Духовникова Евгения

Умывшись, Элис заварила кофе и, развернув утреннюю газету, пробежалась по главной колонке. Разочаровано вздохнула. Ничего нового. Опять трафаретные статьи про конференции и переговоры: как будто на свете нет ничего кроме политики. Опять недвусмысленные намеки про "конец света" и прочие апокалипсисы, опять карикатуры на знаменитостей. Со страниц газеты на девушку уставился представитель Сената, растянув рот в гротескной улыбке. Нос картошкой, голова на тоненькой шейке, щуплое тельце в чёрном смокинге. Элис брезгливо фыркнула и закрыла газету.

Конец шестого тысячелетия, подаривший миру многочисленные революции и перевороты, прославился сменой режимов в крупных державах, сопровождавшейся разрушительными войнами, и на закуску глобальным экономическим кризисом. В первые годы седьмого тысячелетия обстановка устаканилась: главы государств, наконец, пришли к консенсусу, и долгожданное перемирие положило начало Содружеству, в которое вошли почти все независимые ранее земли. Разногласия были устранены, границы стерты. Жизнь постепенно возвращалась в привычное русло.

Казалось, беспорядки в прошлом, но в обществе нарастало беспокойство. Участились странные исчезновения, ползли слухи о пилигримах, охотящихся на маленьких детей, поговаривали, что в северных лесах путешественники нашли древнюю крепость, и нечаянно выпустили оттуда что-то ужасное. Львиная доля этих слухов, конечно, была выдумкой неугомонных вездесущих репортеров, но, увы, не всё. Результаты дипломного исследования Элис доказывали, что, по крайней мере, один из слухов — чистая правда.

Но характер Элис не позволял мрачным мыслям надолго задерживаться у неё в голове. Тем более что сейчас девушка была сосредоточена совсем на другом: она пыталась удержать графин с водой в воздухе как можно дольше.

Графин, медленно вращаясь, парил под потолком, и с каждой минутой становился всё тяжелее. Девять минут… Это на две минуты дольше, чем в прошлый раз.

Внезапно за окном пронзительно завизжал клаксон, девушка потеряла концентрацию, и графин со звоном упал вниз, залив паркет водой.

Ну вот! Теперь придётся мыть пол.

Ведро и швабра хранились в подсобке в конце коридора, однако дверь почему-то была заперта на ключ. М-да… Табу на использование магии ещё никто не отменял.

Элис отправилась искать коменданта. На посту красовалась табличка "Обед", и девушке пришлось спускаться в столовую. В конце концов, раздобыв ключ, она открыла чулан и смогла приняться за уборку. Элис ни за что не услышала бы телефонный звонок, если бы в этот момент не вошла в комнату.

Пять неотвеченных вызовов. И кто-то звонил в шестой раз. Что странно, номер не определился.

Элис сняла трубку.

— Да?

— Добрый день. Мне нужен Джонатан Стейтон.

Голос звучал мягко и вежливо, но в нём чувствовалась какая-то скрытая угроза. Обладатель его, по всей вероятности, человек властный и сильный духом.

— Сожалею, но здесь таких нет, — вежливо ответила Элис.

— Пожалуйста, без шуток! Мне дали этот телефон в Управлении. Я повторяю, мне нужен мистер Стейтон!

Бесцеремонный субъект, однако.

— Должно быть, вы неправильно набрали номер.

— Да как вы смеете мне перечить! Назовите себя!

— Я же вам сказала, вы ошиблись номером. Извините. Всего доброго, — Элис поспешно положила трубку. Перевела дух.

Бывают же такие!..

Раздумывая, кто бы это мог быть, Элис собрала с пола воду и осколки стекла, надела куртку, переобулась, и, забравшись на подоконник, громко свистнула.

"Десять… девять… восемь…"

Элис натянула перчатки и распахнула окно настежь.

"Шесть… пять…"

На неё повеяло приятной прохладой и запахом черёмухи.

"Три… два… один… сейчас!"

Вытянув руки, Элис прыгнула вперёд и вниз, но не упала, потому что в то же мгновение её аккуратно подхватил огромный вороной фэрлинг.

Лори попал к Элис ещё котёнком. Произошло это четыре года назад: однажды, гуляя по городу, она увидела маленького детёныша фэрлинга, который сидел на дереве, вцепившись в него когтями. Распушив шёрстку, малыш мяукал и шипел, беспомощно колотя воздух крошечными крыльями. А внизу какие-то мальчишки трясли дерево, пытаясь сбросить котёнка на землю, и науськивали на него огромного старого бульдога. Пёс рычал и лаял, мальчишки смеялись, фэрлинг поскуливал, отчаянно зовя на помощь. Как дикий зверь оказался в центре города, так и осталось невыясненным, но если б не вмешательство девушки, участь юного фэрлинга была бы весьма незавидной. Элис подоспела вовремя: разогнав улюлюкающую толпу зевак, она залезла на дерево, сняла котёнка, и унесла домой, прижимая к груди. Так безымянный найдёныш стал её питомцем Лори.

А спустя четыре года малыш Лори превратился в Лориана, изящного и грациозного фэрлинга. Он был чёрен как смоль от усов до кончика хвоста, и только крылья были цвета восходящего солнца: когда на них падал свет, они сверкали так, что нужно было зажмуриваться, чтоб не ослепнуть.

Поначалу Лори жил на чердаке третьего корпуса Академии, и питался тем, что приносила ему Элис. О том, что она втайне от всех выкармливает фэрлинга, Элис предпочла не распространяться: всё-таки Лори оставался хищником, шипел и царапался, когда его гладили, и не подпускал к себе никого, кроме своей хозяйки. Тёмными безлунными ночами, чтобы ненароком не попасться на глаза случайным прохожим, девушка учила его летать. На вторую весну фэрлинг покинул гнездо на чердаке, и улетел за город, в холмы.

Целый месяц Элис ходила как в воду опущенная, думая, что больше никогда не увидит своего воспитанника. Целый месяц Лориан резвился на свободе, охотился и летал, где хотел, силясь понять, почему его счастье не абсолютно, и чего именно ему не хватает. А когда понял, что скучает по Элис, взмахнул крыльями, и, поднявшись в небо, взял курс на город. В тот же день он вернулся в Айзенбург.

Впрочем, время от времени Лориан улетал поохотиться, и почти всегда с Элис на спине. Они были неразлучны: девушка и фэрлинг, и, всякий раз, услышав знакомый свист, Лори спускался с чердака, на лету подхватывая Элис, и они вместе отправлялись на поиски приключений.

— Ну, здравствуй, малыш. Как спалось? — она ласково почесала Лори за ухом. Фэрлинг благодушно заурчал и, взмахнув хвостом, принялся набирать высоту, взбивая воздух мощными крыльями.

Дома внизу стали маленькие, будто игрушечные, и вскоре город превратился в точку размером с маковое зёрнышко. Лориан летел к холмам. Элис запустила пальцы в густую шерсть фэрлинга, щурясь от солнца, бившего в глаза. Далеко-далеко внизу блеснула ярко-синяя лента Айзы, — в этом месте река делала петлю и водопадом впадала в озеро Даритсен, но с такого расстояния шума воды не было слышно.

Радостно зарычав, Лори сложил крылья, и камнем бросился вниз. Элис завизжала, но больше для порядка: её фэрлинг был асом, каких поискать. Он вышел из пике в паре метров от земли, красиво приземлился на берег и, мягко ступая лапами, направился к воде.

— Здесь ты впервые поднялся в воздух, — Элис спрыгнула на землю и пошла рядом, положив руку ему на загривок, — Помнишь свой первый полёт?

Фэрлинг солидно кивнул, давая понять, что в напоминаниях не нуждается.

— Ты волновался. Но я была уверена, что ты справишься, — сев на траву, Элис разулась и опустила ноги в прохладную воду. — Ни один фэрлинг не летает быстрее тебя, — она хихикнула, — Кстати, Меридит все ещё тебя боится. Как будто не знает, что ты её не съешь.

Лори повернулся к девушке; в глазах его читалось одобрение.

— И даже не думай. Это плохая идея.

Фэрлинг ударил лапой по воде, и в лицо Элис полетели брызги.

— Эй, что за дела? Мы так не договаривались! — девушка принялась стаскивать перчатку. Завидев её жест, Лори мгновенно отскочил назад. Кисточка на его хвосте еле заметно подрагивала.

Сняв, наконец, перчатки, Элис вытянула руки ладонями вниз. По водной глади прошла рябь, становясь всё крупнее, и вот от поверхности воды отделился шар размером с футбольный мяч, и начал медленно подниматься вверх, будто бы удерживаемый невидимыми нитями. Она притянула водяной шар поближе, и, размахнувшись, уже хотела было запустить им в фэрлинга, как внезапно ладони обожгло огнём. Элис вскрикнула и выронила воду. На левой руке проступила алая пентаграмма — напоминание о запрете использования магической силы. Видимо, порог был сильно превышен, потому что печать долго не исчезала.